Владислав Савин - Восточный фронт (СИ) Страница 66

Был заговор, или нет? Должен ли намечавшийся камчатский "Перл-Харбор" стать прологом к смене власти в Токио? В сценарий которого входили и назначение мое, а особенно командира 11-го танкового полка подполковника Икеды, который слыл откровенным "ястребом", вспоминая сейчас некоторые обстоятельства, убежден, что ему были даже даны полномочия на мое смещение, прояви я нерешительность или не подчинись приказу? А вся история с заговором Инэдзиро - не было ли причиной, что в авиачасти, дислоцированные на Курилах, подбирали 'бешеных', готовых убивать гайдзинов в любой ситуации - и всего лишь не удержали эту компанию под контролем? А злосчастный Мацумото должен был сыграть роль ритуальной жертвы. Я не знаю, верны ли мои предположения - если и верны, то приказ я должен был получить перед самым началом. Может, это всего лишь плод моего воображения. Так или иначе, русские не дали нам времени - ударили прежде, чем мы успели на них напасть. Наш ошибка была в том, что мы готовились именно нападать, а не обороняться. А еще, мы сильно недооценили русских.

У нас не было радиолокатора, и о приближении армады русских бомбардировщиков мы узнали, лишь услышав в небе шум моторов, за считанные минуты до того, как на остров обрушился град бомб. И самолеты горели прямо на стоянках, целыми эскадрильями - чудо, что нескольким истребителям удалось взлететь, но все они были сбиты в воздушном бою. После дня жестокой бомбардировки, всю ночь мы прилагали титанические усилия, чтобы восстановить разрушенные укрепления, и разбитые взлетные полосы. Большой ущерб был также нанесен и проводной связи - а в эфире с утра 4 июня на всех волнах стоял треск помех. Потому в штабе дивизии стало известно о том, что 73я бригада, поддержанная одной ротой 11го танкового полка, вступила в бой с русским десантом, лишь через полчаса после начала сражения. Я приказал немедленно перебросить туда все оставшиеся танки, и главные силы 73й бригады. К моему удивлению, на берегу у русских оказалась не только пехота, но и Т-54, превосходящие наши танки по вооружению и броне (насколько мне известно, даже американцы в своих десантах никогда не высаживали "шерманы" в составе первого эшелона). Также, все русские пехотинцы оказались вооружены автоматическим оружием, и их было вдвое больше, отчего у несчастной 73й бригады не было никаких шансов (прим. перев - лукавит японский генерал! По строгому подсчету, даже после всех понесенных потерь, на момент высадки десанта, численность гарнизона Шумшу почти в полтора раза превосходила 2ю гвард.бригаду мп). И когда русское наступление неудержимо покатилось на юг, словно волна цунами, я благоразумно приказал своему штабу, а также, по возможности, тыловым подразделениям, эвакуироваться на Парамушир. (прим. перев. - характерно, что генерал "забывает" о предпринятой по его прямому приказу "банзай-атаке" на советские позиции в ночь на 5 июня, завершившейся для японцев огромными и бессмысленными потерями).

Этот путь также оказался опасен. Второй Курильский пролив, разделяющий Парамушир и Шумшу, имеет свыше одной морской мили в ширину. Как назло, туман рассеялся, и в воздухе повисла вражеская авиация. Причем в атакующих наши катера самолетах можно было безошибочно узнать американские "хеллкеты" - янки в союзе с русскими, прислали свой авианосец? Судно, на котором находился я, тоже подверглось обстрелу, но Боги позволили мне избежать ранений, хотя много солдат на борту были убиты. Эта активность противника над проливом была причиной, по которой я отказался от попыток подкрепить гарнизон Шумшу частями 74й бригады с Парамушира: было ясно, что эти войска понесут большие потери еще при переправе. Также возможно, что второй, еще более многочисленный десант, сейчас будет высажен и на соседний остров. И 74я бригада осталась на месте, бессильно смотря, как русские добивают их товарищей.

Единственно, чем мы могли помочь, это огнем 150мм береговых батарей, простреливающих всю территорию Шумшу. Хотя эти батареи также были целью для утреннего авианалета, понесли большие потери в личном составе, часть орудий была уничтожена. Но артиллеристы не видели целей, и должны были стрелять без корректировки, по площадям. В ответ же русские выдвинули тяжелые минометы, не менее трех батарей - почти не дающие яркой вспышки выстрела, укрытые в складках местности, или за постройками, они были практически невидимы. А сами же имели целеуказание - от самолета-корректировщика, беспрепятственно кружащего над проливом, наши зенитки не могли до него достать, а пара истребителей были тут же сбита русским прикрытием, прямо у меня на глазах. И бетонные дворики, в которых были укрыты наши орудия, не спасали от падающих вертикально 16-сантиметровых мин. Когда было подбито еще одно орудие, а потери в расчетах стали неприемлемыми, я лично приказал прекратить стрельбу. (прим. перев - снова неточность! В момент высадки десанта, исправным оставалось лишь одно 150мм орудие из двенадцати. И оно было уничтожено минометным огнем, факт подтвержден при осмотре японских позиций после взятия Парамушира).

Мы готовились к отражению десанта. Но что мы могли сделать, не имея ресурсов, не получая подкреплений?

Десант русских на Парамушир 6 июня, проходил по тому же сценарию. К нашему несчастью, в этот раз погода была летная с самого утра. И русские самолеты в огромном числе, быстро расправившись с остатками нашей авиации, заполнили небо над островом, бомбя и расстреливая все живое, гонясь даже за мелкими группами солдат, очень скоро на поверхности стало вообще опасно появляться, не то что совершать переброску сил на угрожаемый участок. Артиллерийские доты были разбиты бомбежкой с пикирования, или огнем русского линкора. После чего высадился десант с танками, останавливать их было некем и нечем. 74я бригада не капитулировала, храбро выполнив свой долг до конца. Я лично был свидетелем многочисленных проявлений героизма японских солдат, с минами бросающихся на русские танки. Но силы были слишком неравны, на каждого из моих солдат приходилось по пять гайдзинов! (прим. перев. - опять лукавит Фусаки Цуцуми! Точно известно, что на утро 6 июня гарнизон Парамушира составлял 13 тыс.чел, плюс какое-то число успело бежать с Шумшу. В то же время с нашей стороны в бою участвовали все та же 2я гв.Зееловская бр.мп, численностью после понесенных потерь ок.4 тыс.чел, и приданный ей в опер.подчинение сводный батальон мп Камчатской вмб, около 700чел. Части 101й сд, высаженные на Шумшу, на Парамушире появились уже после завершения боев. Таким образом, по живой силе у японцев был перевес практически втрое!). К вечеру русское кольцо окружения стянулось вокруг города Касивабара (прим. - совр.Северо-Курильск - В.С.). И с болью в сердце, я отдал приказ организованно отступить на остров Онекотан. В проливе на этот раз оказались русские эсминцы, с радиолокаторами, они стреляли дьявольски точно - но мне повезло, вместе с небольшой группой офицеров моего штаба, достигнуть берега Онекотана.

Я прибыл в штаб местного гарнизона, пару часов потратил на изучение обстановки. Картина была печальной - Онекотан считался уже тыловым островом, там было гораздо меньше и укреплений, и собственно, боевых подразделений. Правда, имелось около тысячи успевших эвакуироваться с Шумшу и Парамушира - дезорганизованных, часто невооруженных. Положительным моментом было то, что наконец удалось установить радиосвязь с командованием Северного оборонительного района. Но в ответ на нашу мольбы прислать подкрепление, было лишь требование, держаться столько, сколько можете. Было ясно, что всех нас уже списали.

Тут с берега доставили лейтенанта из 74й бригады. Он сказал, что был взят русскими в плен, и отпущен, чтобы передать мне письмо от советского командования. Там было - "сутки на размышление, пока вам еще свобода, и жизнь. Когда откроем огонь - уже несвобода. Начнем штурм - вам смерть". Мой начальник штаба, майор Оцуми, учившийся в Германии, вспомнил, что это похоже на слова русского полководца Суворова, отправленные туркам перед штурмом крепости Измаил, считавшейся неприступной - после из всего гарнизона в живых остался лишь один турецкий солдат. Но самураи никогда не склонят голову перед врагом, сколь силен он ни был бы! Вступая в войну в декабре 1941, мы ждали, что она будет недолгой. Как говорил Сунь-Цзы, война должна быть или быстро выиграна, или быстро проиграна - иначе она становится крайне невыгодной для обеих сторон. Казалось вероятным, что все Державы, связанные войной в Европе, смирятся с утратой своих азиатских колоний, а янки с последствиями Перл-Харборского инцидента - найдя, что всерьез и надолго воевать еще и с нами, выйдет куда дороже. Мы ошиблись лишь в том, что не оценили: если затяжная война была для наших противников нежелательной, то для Японии она была просто катастрофой! И мы, абсолютизируя в войне духовное начало, в отношении материально-технического превосходства над своими врагами сделали пусть и много, но явно недостаточно. Причем если Флот еще был сопоставим по качеству с американцами, не говоря уже о русских, то армия незаслуженно оказалась пасынком, обделенным куском с общего стола! И исправить это было уже нельзя.