Александр Дюма - Сальватор. Книга IV Страница 7

– Значит, мы снова поедем в карете?

– Нет.

– Тогда, значит, пойдем пешком?

– Точно.

«Ах-ах! – подумал про себя господин Жакаль. – Теперь все становится еще менее понятным. Три четверти часа ходьбы по второму этажу дома! Каким бы большим и живописным ни был этот дом, гулять по нему три четверти часа – дело чрезвычайно утомительное. Странно все это. И куда же мы придем?»

Тут господин Жакаль увидел, как через закрывающий его глаза платок пробивается свет. Это навело его на мысль о том, что его спутник снова зажег фонарь.

Затем он почувствовал, что его взяли за локоть.

– Пойдемте, – сказал ему его спутник.

– Куда же мы идем? – спросил господин Жакаль.

– Вы очень любопытны, – ответил проводник.

– Хорошо, я неточно выразился, – снова сказал начальник полиции. – Я хотел спросить: как мы пойдем?

– Говорите тише, мсье, – ответил ему голос.

«Ох-ох! Мы, кажется, находимся в жилом доме», – подумал господин Жакаль.

А затем произнес вслух тем же тоном, что и его собеседник, то есть, как и просили, тихо:

– Я хотел спросить у вас, мсье, каким образом мы будем передвигаться. Пойдем ли мы по ровной поверхности, придется ли нам спускаться или подниматься?

– Будем спускаться.

– Хорошо. Если надо просто спуститься, давайте спускаться.

Господин Жакаль произнес это игривым голосом для того, чтобы показать свое спокойствие. Но в глубине его души беспокойство все нарастало. Сердце колотилось с неимоверной частотой. Находясь в полном мраке, он подумал о тех, кто путешествует свободно при безмятежном свете луны, per arnica silentia lunae[2], как говорил Виргилий.

Следует добавить, что это грустное настроение очень быстро прошло.

Тем более что господина Жакаля вывело из меланхолии одно событие.

Ему послышались шаги приближающегося к ним человека. Затем его спутник тихо о чем-то переговорил с вновь прибывшим. Поскольку этот вновь прибывший был именно тем человеком, кого они ждали, и только он мог провести их через какой-то лабиринт. Открылась дверь, и они начали спускаться по ступеням лестницы.

Все сомнения относительно этого окончательно рассеялись, когда спутник господина Жакаля сказал ему:

– Держитесь за перила, мсье.

Господин Жакаль взялся рукой за перила и стал спускаться.

Как и при подъеме, он стал при спуске считать ступени.

Их было сорок три.

И эти сорок три ступени вели во двор, мощеный булыжником.

В этом дворе был колодец.

Человек, который держал в руке фонарь, направился к этому колодцу. Господин Жакаль в сопровождении своего спутника последовал за ним.

Подойдя к колодцу, человек с фонарем наклонился над его краем и крикнул:

– Эй, вы там?

– Да! – ответил ему голос, заставивший господина Жакаля вздрогнуть: ему показалось, что голос этот шел из глубины земли.

Человек с фонарем поставил тогда свой осветительный прибор на край колодца, схватился за конец веревки и потянул ее вверх, словно доставая из него ведро воды. Но вместо ведра он вытащил на поверхность корзину. Она была достаточно велика, чтобы вместить человека, а то и двух.

Но как осторожно он ни тянул из колодца эту корзину, блок, который, по всей вероятности, давно не смазывали, начал жалобно повизгивать.

Господин Жакаль узнал этот звук, и тело его начало покрываться холодным потом.

Но у него, как он ни хотел, не было времени на то, чтобы справиться с волнением, поскольку, едва корзина оказалась на земле, его впихнули в нее, подняли над землей, пронесли по воздуху и опустили в колодец с такой ловкостью и стремительностью, что можно было подумать, будто он имеет дело с шахтерами.

Господин Жакаль не удержался и испустил восклицание, которое скорее походило на стон.

– Если будете кричать, – сказал ему знакомый голос его спутника, – я отпущу корзину!

Это предупреждение заставило господина Жакаля вздрогнуть. И одновременно умолкнуть.

«Вообще-то, – подумал он, – если бы в их намерения входило сбросить меня в колодец, они не стали бы мне этим угрожать и сажать в корзину. Но куда, черт возьми, ведут они меня этим глупым путем? Ведь на дне колодца может быть только вода».

Но вдруг, вспомнив о своем спуске в Говорящий колодец, он подумал:

«Нет-нет, зря я считаю, что на дне колодца может быть только вода: там есть еще и эти огромные и запутанные подземные ходы, которые называются катакомбами. Все эти повороты и развороты были предназначены для того, чтобы сбить меня с толку. Но если все это делалось для того, чтобы запутать меня, моей жизни ничто не угрожает: ведь никто не станет запутывать человека, которого везут убивать. Не запутывали же Брюна, не запутывали Нея. Никто не сбивал с толку четырех сержантов из Ларошели. Единственно, что во всей этой истории ясно, так это то, что я попал в руки карбонариев. Но зачем бы им было меня похищать?.. Ах, да! Арест Сальватора. Ну, конечно же! Чертов Сальватор! Проклятый Жерар!»

Размышляя так, господин Жакаль, сжавшись в комок в своей корзине и ухватившись руками за веревку, спускался на дно колодца, а тем временем наверх с помощью тех, кто остался во дворе, поднималась другая корзина, нагруженная камнями и весившая почти столько же, сколько начальник полиции.

Почти одновременно раздался крик сверху, на который ответили снизу, чуть ли не рядом с господином Жакалем.

Крик сверху означал: «Он у вас в руках?», а крик снизу ответил: «Да, в руках».

Господин Жакаль был на дне колодца.

Его вынули из корзины. Она еще дважды поднялась и опустилась, доставив под землю обоих телохранителей господина Жакаля.

Глава CVIII

В которой господин Жакаль понимает наконец, что его ждет, и признает, что джунгли Америки менее опасны, чем девственные леса Парижа

Они пошли по длинным и просторным подземным ходам, которые мы уже описывали в одном из наших предыдущих томов.

Шагали медленно, делая тысячу поворотов и разворотов то ли потому, что это было так надо, то ли потому, что так хотели спутники господина Жакаля. Шли три четверти часа. Они показались пленнику целой вечностью. Настолько промозглость подземелья, размеренные и неторопливые шаги его спутников превращали эту ночную прогулку в похоронную процессию.

Подойдя к какой-то низкой двери, отряд остановился.

– Мы уже пришли? – со вздохом спросил господин Жакаль, начавший уже думать, что глубокая таинственность, которая окружала его похищение, заключала в себе очень большую опасность.

– Через минуту будем на месте, – ответил голос, который он услышал в первый раз.

Тот, кто произнес эти слова, открыл дверь, и в нее прошли двое спутников господина Жакаля.

А третий, взяв господина Жакаля за руку, сказал:

– Поднимаемся.

И господин Жакаль почувствовал, как нога его наткнулась на первую ступеньку лестницы.

Не успел он еще подняться на третью ступеньку, как дверь позади него захлопнулась.

Господин Жакаль в окружении своих телохранителей поднялся на сорок ступеней.

«Итак, – подумал он, – меня привели обратно в то помещение на втором этаже. Они по-прежнему стараются запутать меня».

Но на сей раз господин Жакаль ошибся. И очень скоро понял это, поскольку, выйдя на ровную поверхность, он вдохнул свежий воздух. Этот воздух, нежный и пахучий, проник в его легкие, освежая, словно лесной аромат.

Потом он сделал десять шагов по нежной траве. Хорошо знакомый уже голос спутника произнес:

– Теперь, поскольку мы прибыли на место, можете снять повязку.

Господин Жакаль не стал ждать второго приглашения и быстрым движением, показывавшим, что волнение его значительно большее, чем он старается показать, сорвал с глаз платок.

Когда он увидел открывшееся перед его глазами зрелище, он не смог удержать возглас удивления.

Он стоял в центре круга из сотни человек. Эти люди были, в свою очередь, окружены лесом.

Он посмотрел вокруг, и удивление его сменилось подавленностью.

Он попытался было узнать кого-либо из тех, чьи лица были освещены луной сверху и двумя десятками воткнутых в землю факелов снизу.

Но не увидел среди них ни одного знакомого лица.

Но где же он находился? Об этом он не имел ни малейшего понятия.

Насколько ему было известно, в радиусе десяти лье вокруг Парижа не было такого дикого места, где он сейчас находился.

Он попытался было найти над деревьями какой-нибудь ориентир, но дым факелов, смешиваясь с туманом и теменью леса, образовывал занавес, который не могло пробить даже натренированное зрение господина Жакаля.

Но особенно поразило его это угрюмое молчание: оно было вокруг него, над ним и даже, смеем сказать, под ним. Это молчание превращало всех стоящих вокруг него людей в призраки. Он так бы и подумал, если бы горящие в темноте глаза их не напоминали ему тех слов, которые теперь угрожающе звучали в его мозгу: «Мы не грабители! Мы враги!»

И он, как мы уже сказали, оказался ночью посреди леса в самом центре врагов, которых на взгляд и по счету было никак не менее сотни!