Алексей Шкатов - Вера в верования и наоборот Страница 7

– Да, это уже было…

Да… Многое было… Этот город иногда обволакивал меня, и я почти терялся среди его энергий. Я не терял свою, но она не была в этот момент преобладающей над остальными. Спасали кафе, но не всегда. Весна и бульвары… Это было великим открытием когда-то и стало поддержкой, а порой и помощью впоследствии. Я всегда знал, что будет весна и будут бульвары. Нет… Не выделяющиеся ножки и попки. Это был именно переход к возрождению. Не нужно было ехать на природу – бульвары дарили все, что было необходимо и сверх того…

Вторая половина января уже летела на крыльях бульварной весны. Это было во всем: в снеге, идущем уже седьмой день, в машинах, прокладывающих путь в весну, во мне, идущем среди великих, святых и простых энергий и дающем им часть своей. Этот альянс давал силу, она транслировалась и… Конечно принималась той самой… Ей… Это кафе было создано для ее губ. Чувственнее были только другие губы, которых я не видел и даже не хотел представлять, какие они. Мне не хотелось опускаться ниже ее губ и рта. Мы сидели напротив друг друга в кафе с преобладающим оранжево-мягко-коричневым цветом и молчали. Сексуальный импульс у обоих проявлялся так незаметно и трепетно-тихо, что можно было раствориться в этих мгновениях оранжево-темным отблеском ее глаз. Это был диалог. Тот диалог, которого не было никогда. Он никогда не возникал – такой равный, искренний, непознанный и уже выученный, как загадка, разгадки у которой не было. Единение? Ангел? Сознание не работало. Я был в ней. А она во мне? Немного. Чуть-чуть. Это хотелось продлевать и продлевать… Все немыслимые и невообразимые ощущения были так малы, но настолько пронзительны и точны, что я мог уплыть. Мне не хотелось быть ведущим. И ей не хотелось. Ангел. Это точно был он…

…Когда я во время молитвенного поста воочию увидел Его у себя на стене, я пал перед величием. Ничего, кроме этой стандартной фразы сказать нельзя. И его не описать. Но он присутствовал и был доступен и виден отчетливо…

…Это было его крыло. Я это понял, когда она высадила меня из своей машины у моего дома и поехала дальше. Это было лучше всего. Я спросил: «Зайдешь?» «Не зайду». Я поцеловал ее в щеку. Прикоснулся. И Ангел прикоснулся к нам обоим в этот момент. Потому что через 15 минут она уже позвонила…

…Когда-то у людей наступает такой момент, когда они хотят находиться в тепле, прижиматься к любимым и ни о чем больше не думать. Как будто ты жил до этого, искал, находил, радовался, просыпался с рассветами, заснув за полчаса до этого, и тебе было радостно и весело. А потом вдруг кто-то начинает тебя затягивать в нору, ему, этому «кому-то», не хочется ласкаться по утрам, потому что еще рано, а он поздно пришел с работы. А ты сам, по-прежнему, остаешься таким же, как 25 лет назад. И, может, у тебя болит спина, ты даже колешь уколы, чтобы не было больно, и забываешь про эту спину только в сексе. Но с кем? И все мучаются одним и тем же вопросом: «кто еще продолжает искать, так же, как ты? Неистово, жаждуще – азартно, с норовом…» И постепенно ты понимаешь, что таких, как ты осталось очень и очень мало. Кто-то вынул у них из жопы шило. И они стали большими и умными. Размеренными и отягощенными самими собой. Скучными? Нет. Их глаза блестят, когда они видят тебя. И им нужно только это. Они видят в этом весь смысл жизни. Именно они придумали и написали книжки о «бренном мире», где все призрачно, а не призрачны «только мы двое, мой милый… Моя милая» Такая хрень… Они забили этим головы и даже сердца своих детей, их внуков, и всех своих, идущих за ними поколений. И весь мир, «найдя» свои «вторые половины», остепенился, затормозился и встал на одной мертвой точке… Ты судорожно ищешь себе подобных, вроде, находишь, но ошибаешься, снова ищешь… И понимаешь, что мир двигаешь ты один и еще пара сотен, ну, может десятков тысяч таких же. Потому что все остальные спят, обретя «нужное», которое они называют «любимым». А это только их Зона Комфорта. Выпихни их оттуда – они не проживут и дня… У них нет Своих Мыслей. Есть только НУЖНЫЕ… Им нужные. В Зоне Комфорта…

11

…Пирамида, свеча, узкий проход, стол, нераскрытая книга, лотос… «Никак не распускается… Оммм…» Ксения выдохнула на 16 счетов пульса. «Я вообще когда-нибудь это сделаю?»

«Сделаешь».

«Скоро?»

«Да».

«ИИССУ».

«Да».

«Оммм».

Ксения провела по лицу обеими руками по-мусульмански.

«10 лет медитации, а я лотос не могу раскрыть…»

Свеча ровным огнем горела, освещая палатку. Тень странным узором легла на брезент.

«На машину похоже».

Свеча дрогнула. Ксения застыла.

«С машиной что-то?»

«Да».

Свеча издала треск. Огонек стал меньше вдвое.

«Странно…»

Ксения вышла из палатки. Слабое дуновение теплого ветра пустыни рождало тревогу. Ксения подошла к джипу. Сзади что-то еле шелохнулось. Ксения молниеносно упала, сделала перекат, выхватывая пистолет. Застыла. Тишина…

«Ну… Давай… Проявись…»

Шорох мгновенно перешел в «трещотку», но кобра даже не успела выпрямиться в боевую стойку – пуля из «Стечкина» снесла ей голову и пол капюшона.

«Вот так, милая».

Ксения встала, включила фонарик. Луч скользил по джипу.

«За полгода это первая змея здесь. Откуда?»

Тревога все нарастала. Ксения, светя фонариком полезла под джип. Ничего. Села на водительское место, вставила ключ в замок зажигания. Глубоко вдохнула и выдохнула. Повернула ключ. Машина завелась мгновенно. Ксения открыла капот. Ничего. Но тревога не уходила…

12

…«Крузер» был новый и белый.

– Арабы совсем обалдели.

– Да ладно, Сань, нормальная тачка.

Корень взялся за ручку пассажирской двери.

– Стой. Не нормальная это тачка. Отойди.

Саня внимательно смотрел сквозь джип.

– Ксения…

– Что?

– Медитирует…

– Очень ново.

– И посылает тревогу.

– Тебе?

– Вообще…

Саня присел, оглядывая низ «Крузера».

– Присядь.

Корень наклонился, вглядываясь под днище джипа. Красная тусклая лампочка не давала отсвет на асфальт, лишь ритмично мигала.

– Классно встретили…

– Ага. Раскат!

Оба друга, мгновенно бросив вещи, раскатились в разные стороны, далеко от «Крузера». Одновременно с затыканием ушей джип подбросило под потолок подземного паркинга. Свистя пробуксовкой, из дальнего ряда машин вылетел, как стрела, спортивный ягуар и понесся к выезду со стоянки. Корень мгновенно вскочил, следя за ловкими маневрами выезжающей машины. Ягуар на бешеной скорости влетел в поворот и скрылся из виду.

– Ловкий.

– Но неумный.

– Я номер запомнил.

– Забудь. Через 10 минут он сменит машину. Встречай гостей.

Саня махнул рукой в сторону входа, где с автоматами наперевес бежали трое в военной форме.

– На пол! Руки за голову! Не двинешься – будешь жить и вернешься к жене и детям!

– Спецназ.

– Хорошо, что мы не американцы.

– Думаешь, хорошо?

– Думаю, да, Сань. Ирак, все-…

Корень не успел договорить, получив удар сапогом в бок. Многолетняя тренированная привычка изогнула его тело, ослабляя силу удара. Руки сами схватили ногу противника и через секунду спецназовец разбил голову об асфальт. Саня в то же время, перевернувшись и мгновенно оказавшись на ногах, пируэтом заехал локтем второму солдату. Третий нападавший, едва сообразил, что произошло, когда к обоим его вискам уже были приставлены «АКСУ».

– Бросай, – Саня щелкнул предохранителем.

– Родной язык забыл? – тоже по-арабски процедил Корень.

Араб бросил ствол и тут же покорно лег на пол подземки лицом вниз. Нашивка на рукаве указывала на принадлежность к охране аэропорта.

– Некогда нам разбираться, сагиб.

Пристяжной приклад увел третьего араба в страну временных грез.

– Стволы в сумки и валим отсюда.

– Я обыщу быстро.

Корень уже шарил по лежащим «секьюрити».

– Забирай. Пошли.

– Пошли.

Саня и Корень подскочили к сумкам и на ходу пряча в них оружие понеслись мимо искореженных взрывом машин к надписи «выезд»…

Я перестал видеть краны как краны. Строительные краны. Они были чем-то из «Войны миров» Уэллса, были чем-то совсем необычным. Я смотрю на них реально теперь. Они просто строят. Величественные, особенно под дождем, но просто строительные.

В детстве напротив моего дома была стройка. Я часто залезал по выходным в кранную кабину. Никогда не было страшно. Было что-то захватывающее. Мощное. Даже пытался включить. Они частично были механические и получалось крутить кабину. А при чем здесь краны. Я же о любви пишу. Нет, о сексе. О сексе с влюбленностью. Не с Любовью, а с влюбленностью.

…Я знал, что не нужно чистить ботинки долго. Потому что уйдет ТА САМАЯ маршрутка до метро, из-за длинного эскалатора я не успею запрыгнуть в последний вагон… И от этого не успею медленным шагом прийти раньше нее в кафе, где договорились встретиться.