Важняк из двухтысячных. Внедрение в ЧК (СИ) - Чинцов Вадим Владимирович Страница 7

— Реквизировал вместе с пролеткой. Лишил одного хитреца заработка, а вот где тот это богатство достал — вопрос! То же наверное реквизировал в революцию. Сегодня видел как наше начальство драпануло?

— Ага, бросили своих сотрудников на произвол судьбы. — Сашка оторвался наконец то от жеребца и мы с братом вошли в дом, в котором мы вынуждены ждать прихода белых. — Ладно мы, обговорили заранее, что остаемся в городе. А Трофимову и Брагину из отдела по борьбе с спекуляцией не нашли места в поезде для их семей. Они теперь свои семьи пытаются из города вывезти.

— Бардак! — согласился я, достав свою снайперку для последней чистки оружия перед операцией. И такое творится по всей России. Но ничего, у меня есть мысли, как нам, братишка, минимизировать этот беспредел.

Глава 4

Белые прорвали жидкое сопротивление красных и захватили без изменения истории Тамбов. Правда, в отличии от моего знания событий, не была приготовлена пакость в моем новом теле. Мы с братом, заранее попрощавшись с теткой и уверив ту. что уехали в Москву, спали в пустом огромном доме, с удобством расположившись на купеческих кроватях. Странно, постельное белье семья бежавшего из города советского начальника оставила в доме, видно надеясь сюда вскорости вернуться.

Лучи солнца разбудили меня и я, умывшись, вышел во двор, где запрягал жеребца в пролетку Александр. Я проверил оружие и, обнявшись с братом, вышел за ворота и направился к храму, в котором сегодня должен пройти молебен во славу Белого воинства, захватившего город.

В восемь часов утра сегодня, восемнадцатого августа, на высоте Петропавловского кладбища появились первые казачьи части. Казаки с лампасами на шароварах с крестами на груди растекались по городу, они на своих конях сидели в седлах как литые, в отличии от виденных мною ранее красноармейцев — их обычно при езде в седле кидало. В городе перебили оставшихся часовых, чоновцев и совработников. Из вскрытых складов населению стали раздавать товары. Ближе к обеду, под охраной броневика "Атаман Каледин", в сопровождении казачьего эскадрона, на черном коне и в черной бурке появился в Тамбове и генерал Мамантов. Рабочие вагоноремонтных мастерских встретили генерала с хлебом-солью. Затем Мамонтов и его сопровождение направились в церковь, на пороге которой его уже ждали попы, одетые в праздничные ризы.

Я уже, честно говоря устал ждать, колокольню недавно мельком осмотрели два казака, меня, замаскировавшегося на самом верху, не заметили. У входа остался один часовой, пропустивший наверх человека в черном монашеском одеянии. Звонарь профессионально стал звонить в колокола и вскоре ответили еще несколько церквей. Я вылез из своего укрытия, морщась от перезвона колоколов, просто оглушающих своим перезвоном. Особенно ужасно бил по мозгам большой колокол. Я опустил руку звонарю на плечо, когда тот обернулся я погрозил тому револьвером и знаком показал, чтобы тот продолжал свою работу. Я подошел к проему звонницы, осматривая площадь в оптику. Честно говоря, она мне на таком расстоянии и не особо нужна была.

Посреди площади выстроились беляки: впереди строя стояли Мамонтов (он не был потомственным казаком и в начале военной карьеры даже не предполагал, что станет казачьим генералом. Кроме того, фамилия этого героя рейда белых изначально писалась по-другому. Родился будущий белый генерал в семье офицера лейб-гвардии Кирасирского Его Величества полка Мамантова, принадлежавшего к древнему, известному с пятнадцатого века, роду. Однако в документах красной стороны и в советской историографии генерал именуется Мамонтовым. Именно так писал его фамилию в своих воззваниях Лев Троцкий. Этот вариант закрепился и в будущей современной историографии), поглаживая свои огромные усища, которым мог позавидовать даже таракан (правда усы у Константина Константиновича были пышными и почти достигали плеч генерала), командир одиннадцатой Донской конной бригады генерал-майор Калинин, командир десятой Донской дивизии генерал-майор Толкушкин и перешедший на сторону белых командир четвертой отдельной стрелковой бригады РККА Соколов, бывший царский офицер, привлеченный Советами в качестве военспеца и решившего. что ухватил счастье за хвост, Предатель даже погоны успел нацепить. Эти золотопогонные господа довольные своей победой улыбались, о чем-то переговаривались и уже готовы были направиться на территорию храма. Эскадрон сопровождения был спешен и казаки, сняв головные уборы, крестились на позолоченные кресты на куполах Троицкой церкви. Медлить было нельзя и я выстрелил в лоб Мамонтову, не тратя времени, перезарядился и выстрелом в грудь убил сначала одного генерал-майора. Выстрелы прозвучали хлестко, но практически заглушались колоколами. Казаки еще не пришли в себя и я успел еще раз выстрелить, убив второго белого генерала-майора, предатель же успел нырнуть в казачий строй и спрятался за одной из лошадей. Выстрелив в часового я убил его наповал, этого неудачника, пытавшегося из своей винтовки пристрелить террориста, оказавшегося на вверенной ему территории, затем я перекинул ремень винтаря через плечо и, натянув кожаные перчатки из грубо выделанной кожи, сбросил вниз конец веревки, оттолкнул звонаря и скоростным спуском спустился на землю.

Казаки подбегали к завалу, перегораживающему улицу, когда я уже отбежал метров на сто от церкви и заворачивал на перекрестке на пересекающий проулок. Выстрелы только придали мне прыти и я вскоре выбрался чужими дворами к ожидающей меня пролетке. Александр дернул возжи и коляска рванула по опустевшему городу. Я поднял верх и ожидал скорой погони. Однако выстрелы и крики раздавались в стороне и постепенно мы от них уходили все дальше.

— Как прошло? — Сашка повернулся на облучке и я успокаивающе похлопал брата по плечу — Все отлично получилось, Мамонтов и еще пара генералов мертвы, может это не позволит казакам наступать дальше. Увидим, давай пока аккуратно и не привлекая внимания дальше из города убираться. Изредка попадались казачьи разъезды, на полном скаку спешащих в сторону беспорядочных выстрелов.

Уже выезжая из Тамбова, нарвались на казачий пост из пяти человек, усиленный пулеметом Максим, установленным так, что бы вести прицельный огонь по противнику, пытающемуся проникнуть в город.

— Стоять! Кто такие, куда драпаете? — высокий казак с погонами хорунжего направил на нас револьвер, остальные потянули из-за спины карабины.

— Хлопцы, слазь с повозки! А жеребец-то хорош! Я так и быть, вас от него избавлю!. - чубатый казачок пытался заглянуть внутрь коляски. Я кинулся на него в прыжке и насадил казачка на нож, в другой моей руке хлопнул пару раз наган и оставшихся двоих беляков, остолбеневших от неожиданности, Сашка расстрелял из своего револьвера. Хорошо же я за неделю сумел поднатаскать брата, научив того нескольким приемам и неплохому владению оружием.

Забрав у офицерика револьвер, я привел станковый пулемет в непригодность, сел в пролетку и вскоре мы не спеша катили по дороге, оставив Тамбов позади.

— Коня постарайся не загнать — нам бы до Козлова затемно добраться! — я опустил верх у пролетки и приготовил к бою ручной пулемет. Перекусить нет желания? — я достал заранее приготовленные теткой пирожки с капустой и варенные яйца.

Брательник отрицательно дернул головой и попросил пить — Водички подай, пожалуйста! А еда пока в горло не лезет. Ловко ты, Андрюха троих положил, я и глазом моргнуть не успел.

— Да и ты не оплошал — я уже очистил пару яиц и подал Сашке бутыль, оплетенную лозой, найденную в бывшем купеческом доме и заполненную водой из колодца. — Это кто там впереди на дороге, на красноармейцев похожи, только где же их оружие?

Дорогу нашей пролетке действительно преграждали двое растрепанных и запыхавшихся красноармейцев. — Стоять! Реквизируем, ребятишки, вашу повозку! — руки самого наглого схватили нашего жеребца за поводья.

Я направил на них ствол пулемета и они шарахнулись в сторону — Мы сотрудники ГубЧека, советую поднять руки вверх и не дергаться. Кто такие?