Владислав Морозов - Принуждение к войне. Победа будет за нами! Страница 9

– Представил, ну и что?

– А очень сомнительно, чтобы в СССР в тот момент сумели наскрести столько транспортов, чтобы привезти такое количество войск разом. Даже в 1941-1942-м в тот же Севастополь с Кавказа больше пехотной бригады за раз не возили, да и то с великими проблемами. Один раз, во время второго штурма Севастополя, привезли в четыре приема стрелковую дивизию с танковым батальоном Т-26, да и то Черноморский флот чуть не надорвался. И потом, одно дело Севастополь, от которого до Новороссийска по прямой километров 400, а совсем другое – Барселона или Бильбао, до которых минимум в десять раз дальше. И опять-таки мимо «нейтральных» англичан и враждебных итальянцев. То есть получается, что транспортов тогда не было. И опять же, для того, чтобы прикрывать конвои, нужны боевые корабли, а где их было взять?

– Как где? Уж тут-то мне мозги не пудри! Ведь был же у нас тогда какой-никакой флот!

– Вот именно, что какой-никакой. Что можно было тогда реально послать в дальний поход? На Черном море один линкор, на Балтике – два, и все в середине 1930-х в перманентной модернизации. Как наши линкоры плавали у океанских берегов (даже не в открытом океане, а к примеру, в здешнем Бискайском заливе), все помнили по 1929 году, когда «Парижскую Коммуну» переводили вокруг Европы на Черное море и линкор при этом попал в шторм и чуть совсем не утоп. Пришлось валютой за ремонт платить. Новые эсминцы типа 7 и лидеры начали худо-бедно плавать только к 1938 году, с ужасающим количеством брака и недоделок. Крейсер «Киров», как известно, довели до ума только в конце 1939-го, он еле-еле на финскую войну успел, а его систершипы вошли в строй еще позже. Тогда остается что – три старых крейсера с Черного моря или эсминцы – «Новики»? Так и тех, и других было мало, к тому же у тех же испанцев крейсера и эсминцы были не хуже. Да и не научились советские военные моряки плавать далеко в открытом море в те-то времена. Если помнишь, боевые службы в Средиземном море и других морях-океанах начались только с середины 1960-х, а точнее, после «шестидневной войны» с евреями в 1967-м. Да и ничто был тогда наш флот против тех же итальянцев. Кстати, и у франкистов тогда помимо прочего было два вполне ничего себе тяжелых крейсера – «Канарис» с «Балеаресом». Так что тут мы были практически бессильны. И наши вожди это, похоже, отчетливо понимали, поскольку, кроме четырех торпедных катеров Г-5 да советников, (от которых из-за отсутствия практических навыков особой пользы не было, даже, к примеру, в качестве командиров подводных лодок) ничем в морском плане республике не помогли. Да, кстати говоря, и во всем остальном была примерно та же фигня. И пулеметы ШКАС клинило через раз, и патронов бронебойных, трассирующих и зажигательных к ним в природе не существовало. И качество наших самолетов, к примеру, было, мягко говоря, низким. Лучше всего себя в Испании показали, как это ни странно, вполне заурядные на тот момент бипланы Р-Z и И-15. У И-16, как оказалось, были сплошь негодные моторы и бракованные силовые узлы крыльев – конструктивная недоработочка, а у бомбардировщиков СБ вообще не было никаких достоинств, кроме высокой скорости, да и то вначале…

– И что, все было настолько плохо?

– Не то слово. Если лучшие И-16 в Испании были с американскими, контрабандно купленными движками «Райт-Циклон», а моторы М-100 с СБ после ремонта и переборки на испанских заводах работали лучше новых – о чем-то это говорит. Никуда не денешь более десяти лет разрухи и безвременья, которые в СССР продолжались с окончания гражданской войны и до первого «пятилетнего плана». Они на всем сказывались. К примеру, допустим, танки у нас тогда вроде бы были приличные. Но, опять же, Т-26 были довольно плохого качества, да и броня очень противопульная, на уровне итальянских танкеток. Даже обхаянный в разных книжках немецкий Pz-I был забронирован лучше Т-26. А противотанковые пушки немцы в Испанию завезли очень быстро. Да и зачем попу гармонь? Что толку было поставлять испанцам танки, которые они не могли правильно использовать? Поставили же им пол сотни БТ-5 после того, как проанализировали все недостатки тех же Т-26. Думали, раз у них лучше динамика, надежнее ходовая часть и броня потолще, чем у Т-26, то это что-то даст. И первый же бой на подступах к Сарагоссе – облом. Оборону франкистов «бэтешки» прорвали, но что толку, если пехота за ними не пошла, а ту, что пошла, отсекли? В итоге до трети танков потеряно, а общий результат близок к нулю. Нет, республиканцев тогда никто бы не научил воевать. У наших советников и опыта-то особого не было (гражданская война в России – не в счет). Эта война лишний раз доказала, что помимо прочего добровольцы (пусть и с принципами) ничто против профессионалов. Все эти «испанские Чапаевы» – самозваные полковники Листер и Модесто, или штабные чинуши вроде генерала Миахи или полковника Касадо против боевых генералов вроде Франко явно не тянули. Да и вообще это, по-моему, была последняя война по сугубо партийно-идеологическим соображениям, в силу глупости последних. Потом, во время Второй мировой, все уже было как-то проще и понятнее…

– И что из этого?

– А то, что как ты ее ни переигрывай, эту войну, – не выходит. Как ты ни переставляй людей, технику и прочее – ничего не вытанцовывается. Оттого и нет ни одной приличной книжки в жанре «альтернативной истории», где бы автор убедительно переиграл испанскую войну А те, что есть, выглядят откровенно глуповато…

– Н-да, ума у тебя, друг ситный, явно с избытком. Одних мозгов три лопаты. Ты, я смотрю, из любой фигни запросто лекцию сделаешь. Чего же, к примеру, преподавать куда-нибудь не пойдешь?

– На том стояла, стоит и стоять будет, а кто с чем к нам придет, тот тем и бит будет! А преподавать я и сейчас пытаюсь. Но помаленьку, сезонно, так сказать…

– А почему сезонно?

– Видишь ли, май фрэнд, там зарплатные деньги небольшие, а головной боли слишком много. Во всех российских вузах сейчас приросла к преподавательским местам публика, которой лет по 70–80, в лучшем случае – сильно за 60. Их молодость пришлась на полет первого космонавта, а зрелость – на ввод войск в Афган. Они потеряли себя еще году эдак в 1989-м и давно уже слабо представляют себе, какой сейчас год на дворе и в какой стране они живут. Но эти «возрастные» никого к себе не подпускают, корчат из себя незаменимых, великих ученых. Оно и понятно, они сидят словно ржавые шурупы в стенке, их оттуда можно только выломать. Руководство может их хоть дустом посыпать, хоть нагайкой лупить, они все стерпят. Надо же им кормить детей-внуков и прочих зятьев с невестками, которые у них в большинстве случаев наркоши, алкаши и тунеядцы. Лишних денег сейчас, как известно, не бывает, а бабки за всякие экзамены-зачеты тянут со студентов все без исключения. Дорогое это нынче удовольствие – высшее образование. А если этих «возрастных» и заменяют, то по великому блату и исключительно на их собственных отпрысков или родичей. Ну, или на тех, кого назначит институтское начальство, что в принципе одно и тоже. Проблема в том, что когда они, в большинстве своем, перемрут, нормальных людей на их места найти будет негде. На том наше высшее образование и накроется окончательно. Собственно, оно, считай, уже накрылось. Вот я, к примеру, работаю в этой системе от случая к случаю, и меня туда на постоянной основе чего-то не очень тянет. Даже тошнит местами от того, что я там вижу…

– Да ну, где это тебя так испугали?

– Не испугали, а, скорее, разочаровали. Меня вообще-то простым финским ножом не напугаешь. Пример – последняя моя преподавательская эскапада. Наш краснобельский агротехнический университет. Ну, из названия понятно, что раз провинциальный, да еще и сельскохозяйственный, то ничего путного от него ждать не стоит. Опять же, ты знаешь, что у нас в Краснобельске республика Шкабыртостан, и там людям со славянскими харями и фамилиями не очень-то комильфо. Но национальный вопрос у нас там – это нечто вроде нелепой и безобидной придури не самой умной и многочисленной части местного населеня. Во всяком случае, пока. В общем, закономерно, что и у преподавателей, и у студентов-агротехников обнаружилось столь полное отсутствие серого вещества в голове, что я только диву давался. Нет, ну, студенты – ладно. Это, так сказать, продукт суровой эпохи, теперь других просто не делают. А вот преподаватели… Я там, как это ни смешно звучит, политологию и прочую социологию преподавал, но, как выяснилось из отвлеченных разговоров, в сельскохозяйственных делах я петрю вовсе не хуже тех, кто там, к примеру, агрономию ведет. Исключительно потому, что я на дедовские шесть соток еще иногда езжу и что-то там сажаю и собираю. Прикинь, они там на втором курсе ставят опыты, которые мы ставили в третьем классе средней школы, по соответствующему советскому учебнику «Природоведение». Это когда проращиваешь семена гороха – кладешь в чашку Петри, поливаешь и накрываешь сверху бумажкой. Такие вот нынче морквоведы с высшим образованием…