Сергей Буридамов - Утерянные свитки клио Страница 9

– Я приеду позже, через час, гостиница «Кайзерхоф».

Из здания вокзала к ним шел немец с плохо скрываемой радостью нежданного обретения дорогой потери. Того и гляди бросится на шею или сейчас засвистит в полицейский свисток. Проследив за отъезжающим автомобилем, Йон извинился перед американцем и даже приветливо приобнял за плечи. В результате этой невинной на первый взгляд процедуры документы заокеанского гостя перекочевали в карман Ланкастера. «Обязательно посетите музей Шлимана, не пожалеете», – напутствовал его Йон, после чего, казалось, утратил интерес ко всему на свете. Рассеянно оглядевшись вокруг, он пересек тротуар и остановился у сувенирного киоска, делая вид, что с интересом рассматривает открытки с видами Берлина. Довольный немец следовал за ним по пятам, а когда Йон мгновенно сделал шаг в сторону и исчез из его поля зрения, немедленно прибавил шагу. У киоска он обескуражено остановился, никого не обнаружив. «Англичанин» пропал. Агент занервничал, разглядывая толпу впереди себя. «Неужели объект обманул меня? Меня накажут. Сейчас я исправлюсь». Рядом с киоском зияет арка проходного двора – вот где скрылся «англичанин». Немец шагнул в арку. А тем временем, обойдя торговый павильон справа, оставив его между собой и филером, Ланкастер успел протиснуться между стеной дома и газетной будкой. Совершив, таким образом, обходной маневр, он вышел в тыл своего «преследователя». Теперь оставалось лишь настичь «шпика» в утренней прохладе проходного двора, ударить кулаком по шее и, мягко подхватив под мышки, усадить на кстати обнаружившеюся здесь же во дворе лавочку.

5

По пути в отель Йон посетил парфюмерный магазин, приобрел стойкую краску для волос «Оберст Шварц» и модельные ножницы компании «Зингер». В лучшей берлинской гостинице «Кайзерхоф», давно облюбованной национал-социалистами и знаменитой роскошной прошлогодней свадьбой Германа Геринга, их вряд ли будут искать в первую очередь, думал Йон. Однако Маша встретила его в состоянии близком к истерике. По прекрасному покрасневшему личику ручьями текли слезы.

– Йон! Все пропало! Меня выследили! – Девушка металась по номеру, заламывая руки и громко всхлипывая. – Нам конец! Они наверняка уже знают, кто помог мне бежать! Тебя тоже убьют!

Ланкастер поймал её за руку, рывком усадил на стул.

– Рассказывай!

– Человек! Человек из Москвы! Он видел меня в гостинице! Он из НКВД, из отряда ликвидации!

– А ты еще та штучка, если знаешь в лицо этих ребят. Откуда такая осведомленность?

– Поверь мне, Йон! Я знаю что говорю!

Ланкастер вздохнул, глаза его смеялись даже сейчас.

– Почему-то я не удивлен. Тот, кто хоть раз видел такую роскошную блондинку, будет вспоминать ее и на смертном одре. Нам давно нужно было подумать об изменении твоей внешности. Не горюй, плакса, сейчас мы будем делать из тебя женщину-вамп.

Симбирцева вздрогнула. Перестала плакать.

– Как ты назвал меня?

Ланкастеру показалось, что в ее глазах промелькнул ужас.

– Я назвал тебя плаксой. Для профессионального разведчика ты излишне эмоциональна. Еще немного поплачешь, и можно заказывать у администрации лодку. Смотри, я уже промочил ноги.

В ответ Симбирцева отвернулась, обиженно дуясь. Ланкастер вытащил из кармана ножницы. Негромкий металлический клик, и роскошный локон упал на пол. Девушка вскочила на ноги словно ужаленная. От былой истерики не осталось и следа. Сейчас перед Йоном стояла взбешенная фурия: рот перекошен, кулаки сжаты.

– Что ты делаешь, идиот?!

– Такой ты мне нравишься больше. Как бы там ни было, былое величие уже не вернешь. Придется доделывать начатое.

Со стоном раненной волчицы Маша вновь опустилась на стул. Ланкастер клацал ножницами. За все время процедуры женщина больше не издала ни звука. Лишь кулаки оставались по-прежнему сжатыми.

– Ну вот! – удовлетворенно прищёлкнул языком Йон. – Похоже, у меня в роду водились цирюльники. Глянь, какая красота!

Симбирцева подошла к большому напольному зеркалу, сосредоточенно повертелась перед ним и констатировала:

– Ты изверг, варвар и губитель всего прекрасного. Если бы ты знал, что такие волосы, как мои, женщины растят всю жизнь…

– Охотно верю. Но раз ты не торопишься меня убивать, можно сделать вывод, что стрижка получилась не самая худшая.

Она покорно вздохнула:

– Что дальше?

– Дальше? Дальше самое интересное – раздевайся!

– Как?

– Как ты любишь! Быстро и догола!

Видя недоумение на ее лице, пояснил с непередаваемым хладнокровием:

– Я долго не могу видеть тебя одетой. Все мое мужское естество восстает против этого.

– Похотливый английский кобель! Нам грозит смертельная опасность, а ты думаешь только о случке!

Ланкастер достал пузырек с краской.

– Против случки я никогда не возражаю, но для начала неплохо бы завершить таинство перевоплощения. Так что, фрау Мегдельбен, пожалуйте в ванную комнату.

На небрежно брошенное на пол платье упали чулки и кружевное бельё. Сама искусительница, одарив его кокетливым взглядом, направилась к ванне, призывно покачивая умопомрачительными бедрами. Да, пожалуй, такой фигуры он не встречал никогда в своей жизни.

Чудовищным усилием воли Йон задушил в себе пробуждение неудовлетворенного бизона, сделал глубокие вдох и выдох, засучил рукава и решительно направился следом.

Краска оказалась качественной. Ланкастер смотрел на Машу и не узнавал ее. Волосы цвета воронова крыла в купе с премиленьким каре превратили ее в другую женщину. Не менее прекрасную и не менее желанную. Она плескалась в ванне, вздыхала и горестно щебетала:

– Они перероют весь Берлин, но все равно найдут меня. И у меня нет других документов. Что мы будем делать?

– Я спрячу тебя в Вустерхаузене. Там у меня друзья, – механически отвечал он, не сводя затуманенных глаз с ее розовых сосков. Потом не выдержал и провел ладонью по ее упругой груди. Она вздрогнула и закатила глаза. В следующий миг, ухватив его за шею, Машенька потянула его на себя. Искрящаяся мыльная пена выплеснулась на белоснежный кафельный пол.

6

Едва завершив водные процедуры, они отправились в Вустерхаузен. Здесь на окраине, в уютном домике с красной черепичной крышей, проживали престарелые супруги Грета и Ганс Веберы. Поручив спутницу заботам тетушки Греты, Йон последовал за стариком Гансом в библиотеку.

На лице хозяина прорезались глубокие скорбные морщины.

– Ты выжил из ума, Ланкастер! Зачем ты притащил сюда эту русскую шпионку?! Ты провалил явку!

– Успокойся, она не опасна. Русские приговорили ее. Обратной дороги у нее нет. А с ее опытом оперативной работы она сможет оказать неоценимые услуги.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Как твое задание? Нужна помощь?

– Я выхожу из игры, старина, и, похоже, навсегда…

– И ты думаешь, ребята из Интеллидженс Сервис дадут тебе спокойно уйти?

– Поживем-увидим. Во всяком случае, я не так много знаю, чтобы рубить мне голову.

– Тебе нужны новые документы?

– На это уйдет много времени. Я не могу ждать. Уеду завтра утром. А пока мне есть чем прикрыться – раздобыл американский паспорт, а коверкать язык я умею не хуже стопроцентных янки.

Прощание с Машей не было ни бурным, ни продолжительным. Они посмотрели друг другу в глаза, понимая, что, возможно, больше никогда не увидятся. А когда его худощавая фигура растворилась в предрассветном тумане, она присела на крылечке уютного домика и заплакала по-настоящему.

7

Старший майор государственной безопасности широкой ладонью разгладил лист бумаги, исписанный каллиграфическим почерком шифровальщика.

«Совершенно секретно. Составлено в единственном экземпляре. Донесение. 22.09. В 12 часов 10 минут прибыли в Берлин. При подъезде к городу „Журналист“ обнаружил за собой слежку со стороны германской и польской разведок. Свои документы „Журналист“ оставил в своем купе в качестве приманки, после чего проник в мое купе через окно. Через это же окно мы оба покинули поезд. В районе вокзала „Журналист“ вновь попал в поле зрения германской разведки. Ему удалось уйти, возможно, ликвидировав наружного агента. В 14 часов 50 минут мы встретились с ним в номере люкс в гостинице „Кайзерхоф“. В 19 часов 40 минут прибыли в Вустерхаузен по адресу: Бранденбургштрассе, 38. Дом принадлежит Гансу Отто Веберу, он и его супруга Грета Вебер являются сотрудниками британской разведки. 23.09. В 6 часов утра „Журналист“ должен был сесть на поезд Вустерхаузен – Бойценбург. Он использует американский паспорт. Выяснить новые паспортные данные не удалось. Мною получены от Ганса Вебера документы на имя Хельга Геральдина Хартманн. Приступаю к работе по легализации. Агент Плакса. 29.09.»

8

В отдельном купе пассажирского поезда, следующего в Женеву, Йон Ланкастер задумчиво вертел в руках украденный паспорт. «Хорошо, что этот тип чем-то похож на меня. Я это заметил сразу. Вот только лицо слишком наглое. Впрочем, я тоже не образец скромности. Плюс у меня есть немного мела, слюны и чернил – этого достаточно для ретуши. Пограничники здесь вряд ли будут слишком внимательно разглядывать фото. Допустим, вырвался. Что дальше? Назад в разведку мне путь заказан. Ну и черт с ними. До смерти надоели немцы, поляки и русские. Про шпионов интересно только читать романы. – Йон Флеминг улыбнулся. – Но и писать их тоже интересно. Я бы смог закрутить головокружительный сюжетец. Читатели были бы в восторге! А может, стоит попробовать?»