Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4 Страница 10

Тем временем, начались убийства. Кардинал Кейт Каллари погиб в Белфасте при штурме небольшого особняка силами спецотряда полиции. Вместе с ним нашли его любовника, молодого, но уже прославившегося своей жестокостью боевика ИРА. Кардинал Франуса Бушерон, еще один папанобиль[11] — погиб в грязной машине в Париже во время гомосексуального полового акта. Кардинал O'Рейли. архиепископ Бостона погиб при допросе в здании бостонского полевого офиса ФБР, будучи разорванным на части пулями винтовки, пробивающей бетонные стены. Кто-то убирал фигуры с доки щелчком пальца, как балующийся ребенок — и никто ничего не мог сделать. Совсем — ничего.

Оставалось только молиться…

02 июля 2014 года

Рим, мост Сантанджело

Конечно же, Крис не уехала ни в какую Англию. Вместо этого — она поездом с вокзала в Палермо приехала в Рим. По пути купила себе новый коммуникатор, вышла на свой сервер. Скачала информацию и прослушала ее. И бросилась на холм, полный бурских снайперов, уже заряжающих свои новейшие Маузеры и ловящие в прицел маленький, меньше человеческого ногтя силуэт человека, гарцующего вдалеке на белом, генеральском скакуне.

Около офиса рядом с мостом Сантанджело стояли машины — грузили мебель. Крис сказали, что это здание продано, а барон Карло Полетти собирается уезжать из страны.

Она метнулась по его римскому адресу — и застала его там. В узком переулке, где еще стоял едва уловимый запашок гари, сгоревшей человеческой плоти — стояли машины, стоял грузовик. Вооруженные люди перекрыли дорогу с обеих сторон. Было дико видеть это в Риме, почти в самом его туристическом центре — как будто бы шла война.

Ее перехватили, прижали к машине и грубо обыскали, сначала руками, затем с помощью прибора, определяющего наличие взрывчатки и оружейной смазки. Все это происходило в самом центре столицы цивилизованного мира, в месте откуда и пошла современная цивилизация.

— Я хочу поговорить с бароном! Я Кристина Уоррен, журналистка! Отпустите, как вы смеете! Мне нужен барон!

Она так и не поняла — почему эти люди отступились от нее. И лишь обернувшись — увидела барона. Барона Карло Полетти… счастливого?

Нет, это нельзя было назвать счастьем. У счастливых людей не бывает таких усталых улыбок. Улыбок людей, разучившихся верить во что бы то ни было и воспринимающих мир о снисходительной усталостью мудрого человека, как копошение лесных мурашей под ногами…

— Что вам нужно? — спросил барон

— Я…

Крис вдруг смутилась. В самом деле — а зачем ей правда, если она ее уже знает. Для чего она сюда приехала? Чтобы еще раз рискнуть? Чтобы задать этому человеку несколько глупых и бессмысленных вопросов?

Что может быть глупее?

— Нам… надо поговорить.

Барон поманил ее пальцем — и ряды преторианцев сомкнулись за ее спиной.

— Пойдемте. Времени немного, но оно есть. Я уезжаю…

Они пошли, рука об руку, сопровождаемые многочисленной охраной. Крис спотыкалась на булыжной мостовой, но упорно шла.

— Эта… женщина? — вдруг спросила она

— Какая женщина?

— Ваша… жена.

— Ну, да…

— Она ведь не просто так здесь, правильно? Это так?

Она все еще не могла забыть баронессу, хотя видела ее всего несколько секунд.

— Да… — сказал барон — не просто так…

— Откуда… она. Откуда она взялась?

Барон покачал головой

— Вам лучше не знать. Есть то, о чем опасно не только говорить — о чем опасно даже думать. Зайдемте сюда…

Они зашли в дом. Грузчики — выносили последнюю мебель, в здание, следом за ними — охрана не пошла.

— Хороший дом, правда? — спросил барон

— Вы считаете, это стоило того?

— Что именно?

— Ну… жизнь вашего сына…

Крис понимала, сколь жесток этот вопрос. Но не задать его — она не могла.

— Джузеппе… Вы от князя Воронцова?

Крис могла бы сказать, что да. Теперь (она цинично усмехнулась) у нее есть кое-какие права, чтобы говорить так. Но врать она не хотела.

— Нет.

— Жаль. Тогда вы меня не поймете.

— О чем вы?

Барон вздохнул

— Вопрос не в Джузеппе. Идет война. Никто из нас — и я в том числе — не знаем всего размаха этой войны. Джузеппе всего лишь одна из жертв… как я… как все мы. Она идет с давних времен, когда свергали Пап и травили королей. Она идет и сейчас — невидимая, тайная война. Я не смогу победить в этой войне. Но я смогу нанести удар, который потрясет основы.

— А князь Воронцов? Он тоже участвует в этой войне?

Барон пожал плечами

— Да… хотя сам не знает этого. К нему тоже подберутся… но не сразу. Вот, посмотрите.

Барон резко отдернул занавесь — они как раз были в бальном зале — и Крис не смогла сдержать испуганного крика

— Тише… — поморщился барон.

В нише — по старой моде в бальной зале были ниши, где можно было даже уединиться, укрывшись под тяжким занавесом парчи — была распята молодая баронесса Микелла. Кто-то с недюжинной силой прибил ее кинжалами к стене, вырезал глаза и перерезал горло…

Все вопросы, которые Крис намеревалась задать, чтобы уличить барона во лжи, чтобы обвинить его в сатанизме, в поклонении древним культам, в участии в человеческих жертвоприношениях, в убийствах — вылетели у нее из головы, когда она смотрела на этот ужас…

— Кто… зачем… это…

— Это сделал я — сказал барон

— Но… зачем.

— Идет война. Вы так этого и не поняли? Отдельные люди ничто в войне добра и зла. Я бегу из Рима. Бегите и вы… и не оглядывайтесь. Осталось совсем немного… нам всем осталось совсем немного.

Крис посмотрела на черную кровь, скопившуюся у ног баронессы, обутой в модные туфли на платформе. А потом — она повернулась и бросилась бежать. Барон не пытался ее остановить ее, он просто стоял один в опустевшем навсегда бальном зале и даже не смотрел ей вслед…

В себя — Крис пришла только на набережной Тибра. По уложенным здесь столетия назад камням шли люди, через мост текли автомобиля, неспешно плыли высвеченные изнутри как аквариумы туристические автобусы — а она просто брела в человеческой толпе, сама не зная, куда. И перед глазами — стояла зверски убитая баронесса Микелла Полетти.

Что нужно делать в таком случае? Сообщить в полицию? О человеке вне всяких подозрений? Полицию, которая двадцать с лишним лет не может найти похищенного подростка?

Молиться Господу? Которому? Тому, чьи наместники сидят вон на той стороне старого Тибра, в окровавленном папском дворце.

— Синьорита…

Крис не поняла, что обращаются к ней — пока чья-то рука не легла на ее плечо. Она подняла глаза — и увидела карабинера в его темно-синей форме. Ее лицо — двоилось в стеклах его солнцезащитных очков.

— Синьорита, вам плохо? На Солнце сегодня большая активность, нельзя ходить без шляпки.

И тут — она почувствовала, что ей и в самом деле плохо…

02 июля 2014 года

Рим

Небольшой автомобиль производства Баварских моторных заводов серии 330XI въехал в Рим с запада, со стороны побережья. За рулем его был молодой, ничем не примечательный человек, с длинными волосами до плеч, бородкой и усами, больше он напоминал Иисуса Христа наших дней, решившего проведать Пастырей Божьих в их ватиканской цитадели. Молодой человек был бледен и едва уловимо морщился. Иногда.

Егермейстер Его Королевского Величества, Короля Англии, Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон вернулся в Рим.

Поручение у него на сей раз было простое. Оставить машину на Виа делла Консилиационе. Смешавшись с толпой — проникнуть на Площадь Святого Петра. Держаться справа, ближе к западным колоннам. И там — он должен был получить от неизвестного пакет с информацией в виде флеш-карты. После чего — надлежало возвращаться.

Он не знал, от кого он должен был получить пакет. Но неизвестный информатор — должен был знать его в лицо и сам подойти к нему…

Вот и все.

В город на сей раз он пробрался безо всяких проблем, его не остановили посты карабинеров на въезде в город. На лобовом стекле его машины — красовалась дорогущая виньетка, говорящая о том, что въезд в центр города оплачен на целый месяц…

Виа делла Консилиационе…

Граф с большим удовольствием никогда бы здесь больше не появлялся. Но приказ есть приказ…

Найдя свободное место в самом начале площади — граф Сноудон втиснул туда машину и выключил двигатель. Посидел, закрыл глаза и изгоняя из сознания не боль, а саму память о боли. Строки плыли перед глазами.

Мы пилигримы, господин. Под вековечным небомЕдинственный мы держим путь средь всех путей земных —За гребень голубой горы, покрытой белым снегом,Через моря в пустыне волн — то ласковых, то злых.

В пещере неприступной там на неподкупном тронеВсевидящ и безмерно мудр живет пророк святой.Все тайны жизни он лишь тем доверчиво откроет,Кто устремился в Самарканд дорогой золотой.

Приятен караванный путь, когда пески остынут.Огромны тени. Даль зовет. Колодцы — за спиной.И колокольчики звенят сквозь тишину пустыниВдоль той, ведущей в Самарканд, дороги золотой.

Мы странствуем по всей земле не только для торговли.Нас в путь огонь сердец влечет под солнцем и звездой.К познанью Вечности вершим мы странствие благоеВ священный город Самарканд дорогой золотой.[12]

Эти строки были отчеканены на простом монументе, стоящем в Герефорде, сонном английском городке на границе Англии и Уэльса. Этот монумент посвящен бойцам двадцать второго Специального авиадесантного полка, отдавших свои жизни за Родину, павших в бою с врагом. Пару дней назад — на нем появились четыре новых имени…