Андрей Щупов - Оккупация Страница 10

— Это что! Кореш знакомый в маляве писал, что скоро всем коронованным датчики под шкуру будут вживлять.

— Это еще зачем?

— А чтобы реально знать, где ты находишься, и слышать каждое твое слово.

— Во, звери! Это ж в какие щели хорониться от них будем!

— А ни в какую! Скоро нас всюду доставать станут. Только бабками и можно будет откупиться…

— Хорош трепаться! — к столу подсел Хан, и присутствующие тотчас умолкли. — Пора за дело покалякать.

— Так чего калякать? Все вроде ясно. Надо, чтобы он сам пришел. Тогда и спросим по полной программе.

— А по мне — так и спрашивать нечего. Удавку на шею — и в печь.

С любителем удавки тут же заспорили, — у присутствующих имелись другие точки зрения. Подобно Сталину Хан не спешил высказываться — прежде терпеливо выслушивал всех собравшихся, давал возможность выговориться.

— Да не придет он, ясное дело! — Убеждал всех Кардан. — Он же не враг себе — знает, зачем зовем.

— А ты сам-то знаешь? — фыркнул Чугунок, человек не столь именитый, как Хан, однако своей рассудительностью давно заслуживший среди блатного люда почтительное уважение. — Я это к тому веду, что, может, и не стоит его кончать? Как ни крути, польза от него немалая.

— Это какая же польза?

— Как это, какая! Если хорошо просим, — людей поднимает, раны штопает, лечить не отказывается…

— Вот именно, что просим! — взорвался смуглолицый Бес. — А кто он такой, чтобы его просить? Мы — масть, а он — ноль! Штоф пустопорожний! Да он на цырлах должен сюда приползать по одному нашему слову. И делать все, что скажут!

— Точно, — поддакнул жирный Гек. — У меня давеча пацан пику от вольных словил. Нормальный такой пацан — Рапан кличут. А лазарет полный, пришлось кое-кого выставить из палаты. Так этот урод пришел и снова всех вернул на свои места.

— Что, и Рапана выбросил? — изумился один из слушателей.

— Да нет, Рапана не тронул. Просто уплотнил всех в одной комнатешке. У меня там Шерстистый на стреме стоял, так он Лепилу по-человечески попросил: дескать, зачем вмешиваешься? Пацану покой требуется, тишина с телеком, прочие дела…

— А он что? — заинтересовался Бес.

— Да ничего. Лепила его, в натуре, окучил и все оставил, как есть.

— Ударил, что ли?

Гек поежился.

— Хрен его знает. Я у Шерстистого спрашивал потом, да только он ничего сказать не мог. Их там трое было, и Лепила всех разом приморозил. То ли приемом каким, то ли еще чем. Но глаза потом у всех чумные были, и языки едва ворочались.

— Чего ж ты раньше не рассказывал!

— Так пацаны тоже помалкивали. Стыдились, видать.

— Так, может, нам тоже его поостеречься? — Чугунок покосился в сторону Хана, и тот немедленно отреагировал.

— Значит, уже меньжанулись? — хозяин сходки с усмешкой оглядел собравшихся, нагловато подмигнул. — А ведь дельце-то плевое. Всего-то на два хода.

— Так-то оно так, только вдруг он ответит?

— Не боись, Гек, у нас тут десяток торпед — и не чета твоим гопникам. Один Валик семерых Шерстистых стоит.

— Да я-то ничего, только скользкий тип — этот Лепила. Как бы чего не вышло.

— А сам-то что думаешь? — осторожно поинтересовался Чугунок у Хана. — В смысле, значит, про Лепилу? На пики будем его ставить или просто потолкуем?

— Хочешь знать, что я думаю?… — Хан снова выдавил из себя усмешку. Его слов ждали, затаив дыхание, и это ему нравилось. Тем более, что речь сейчас шла не просто о жизни человека. Приговорить лоха — дело нехитрое, и совсем иное — сознавать, что от сегодняшнего твоего решения может круто измениться жизнь всей зоны. Еще и другие черепушки могут полететь, да и администрация наверняка встанет на дыбы. Лепилу, как ни крути, обычным фраером не назовешь. Действительно кое-что делал и делает. И лечит куда как круто. Вон и кума успел приворожить. Даром, что бегает к нему в кабинет чуть ли не каждый день. Кроме того, неделю назад с воли малява приплыла, — дружки рассказывали, что пытались узнать про Лепилу побольше информации, а в результате выловили массу мутного. Дескать, шум был в Екатеринбурге. Хороший шум, с трупарями и несколькими взрывами. В итоге кто-то потрепал наркобарыг и прикончил Аксана с Маршалом. Хан этих двоих лично не знал, однако кое-что про них слышал. Люди были не маленькие, и абы кто с ними хлестаться бы не посмел. И в той же маляве поминался слушок про участие в тех делах Лепилы. Ничего конкретного, но дыма без огня, как известно, не бывает, а потому пренебрегать Лепилой, конечно, не следовало.

— Я, братцы мои, вот что думаю… — Хан снова выдержал значительную паузу. По части пауз он давно уже стал мастером, сообразив что настоящему авторитету куда важнее уметь молчать, нежели складно чесать языком. Тишина напрягает и заставляет думать. Иных бакланов можно ставить на место и вовсе без слов…

— Я, Чугун, про пчел сейчас думаю.

— Каких еще пчел?

— В том смысле, что они тоже вынуждены жить в одном улье. Конечно, тесно, несытно и душно, но все равно — это одна семья, живущая по своим неписанным законам. Когда же на свет рождается сразу несколько пчелиных маток, самая первая выбирается наружу — и знаете, что делает?

Слушатели продолжали почтительно безмолвствовать.

— Прежде всего она убивает своих сестер. Всех до единой. Чтобы не было бузы и конкуренции. Чтобы сохранить в улье прежний порядок.

— Красиво! — негромко пробормотал Кардан.

— Это ты верно сказал: красиво. Только ведь и мы не глупее пчел! Тем более, что Лепила за ссученных начал вступаться, за доходяг с мужичьем, а это уж совсем западло. Еще немного, и нас попросту отожмут в сторону. А тогда, если даже доходяги нас не кончат, то задумается кто-нибудь из смотровых на воле. И обязательно соберет сход вроде нашего. Только обсуждать будут уже не Лепилу, а нас с вами.

— Точно! — выпалил Бес. — А после пошлют сюда команду чистильщиков и наведут всем решку!

— Грамотно меркуешь. — Хан снисходительно кивнул. — Поэтому выхода у нас нет. Двум хозяевам на одной зоне не жить, вот и решайте, как быть.

Некоторое время авторитеты молчали.

— Ну? — спросил Хан. — Надумали?

— А что тут думать, — Гек пожал широченными плечами. — Ты сам уже все надумал. Кончать будем Лепилу. Здесь и сейчас. А после и весь третий барак на уши поставим. Хватит эту плесень на зоне терпеть.

— Правильные слова! — Хан одобрительно кивнул. Жестом подозвал жилистого, стоящего на почтительном отдалении от стола зека. — Ты, Роха, у нас сегодня будешь главным. И знаешь почему? Да потому, что сегодня сделаешь Лепилу. Лично сделаешь! Все понял?

На лице Рохи не дрогнул ни один мускул. Меланхолично он перекатил во рту незримый жевыш — от одной щеки к другой, чуть разжав губы, блеснул бритвенным металлом.

— Как делать, Хан? Удавкой или мойкой?

— Это ты сам решай — чем работать. Хочешь — мойкой, а хочешь — пикой. Но учти, с ним надо ухо востро держать, так что и ребят своих предупреди.

Роха каменно кивнул, давая понять, что заказ принят. На совести этого нетопыря была не одна загубленная жизнь, так что очередной заказ его ничуть не взволновал. Между тем, Чугунок беспокойно поглядел на часы.

— Однако пора. Что-то задерживается наш покойничек.

— Гамлет! — позвал Гек. — Что наружка сообщает?

При этих словах Гамлет, стоявший возле узкого оконца, зябко поежился.

— Пока ничего, — пробубнил он. — Никто из третьего барака не выходил, Лепилу не видели.

Порыв раскаяния заставил его покраснеть, однако рассказывать авторитетам о подробностях своего визита в «чумной» барак он не рискнул. Впрочем, уже в следующую минуту никто бы его слов не услышал, поскольку события в кочегарке приняли совершенно неожиданный оборот.

— Может, чифирнем, пока суть да дело? — Кардан выставил на стол пузатый термос, бросил на стол несколько пакетов с чипсами и орешками, вопрошающе глянул в сторону Хана.

— Можно, — авторитет вяло кивнул.

— Тогда подставляйте стаканы! — Кардан поднял термос и тут же истошно заблажил. Обжигающий кипяток угодил ему на пальцы, термос гулко опрокинулся на стол, и черная жижа брызнула во все стороны. Ойкнул Гек, выругался и сам Хан, которому горячий чифирь угодил на колени.

— Ты чего, в натуре! Ослеп?…

— Да причем тут я! Вы на термос посмотрите!

— Еханый бабай! — пробормотал Бес. — Расплавился!..

— Вот так финт! — ошпаренным пальцем Кардан изумленно указал на упавший термос. Все заметили, что рука у него дрожит. И было с чего. Бес ничуть не преувеличивал, — металлический трехлитровый термос с цветастыми финтифлюшками на боках действительно шипел и растекался по столу. От него разило нестерпимым жаром, и уже вовсю дымили деревянные доски стола. Лужа расплавленного металла продолжала медленно растекаться, и все присутствующие смотрели на нее, не мигая.