Светлана Тулина - По чужим правилам Страница 10

Стась усмехнулась и несколько изменила вопрос: «А в целом?»

И чуть не раздавила хрупкий бокал, покрываясь холодным потом от тупой тошнотворной боли, завязавшей в тугой узел мышцы живота, и теперь неторопливо ввинчивающей в этот узел крупный штопор.

Предложения крысолицего блондинчика нравились объекту ещё меньше тесного соседства с берёзовым соком.

Оно и понятно…

Хотя, возможно, опять сработала миротворческая блокировка, реагируя на вполне осознанную и чётко сформулированную мысль.

И, кстати, понятно теперь, откуда здесь взялась «Чайка». Да и не она одна, «Лист» тоже пригнали, та встреча в грязном переулке вовсе не была плодом ушибленного воображения.

Ищут.

Странно только, что не узнали тогда, на узкой припортовой улочке, когда остановились, на форму среагировав. Да, ночь, да, грязь и последствия драки, и стояла она на четвереньках… но искали-то они, похоже, именно её.

И — не узнали.

Неужели она так изменилась?

Искали…

Кстати, выход.

Добровольная явка всегда неплохо выглядит.

Нет, конечно, извиняться они не станут, и санкции штрафные отменять — это тоже навряд ли. Но в правах, может быть, и восстановят. А что? Вполне может быть… Всё-таки — сенсация. Первый случай в истории контакта. Масса интересных возможностей… Хотя — нет, интересные возможности — это по части белобрысого и его коллег. Любопытно, под чьим крылом их институт? Независимый — это вряд ли, не бывают институты, имеющие хорошее материальное обеспечение, ещё и независимыми, И не работают в независимых институтах такие вот… личности…

Личность эта, очкастая и белобрысая, не просто не нравилась Стась. Она вызывала физическое отвращение. Почему-то сразу вспоминалась всякая мерзость — копошащиеся в гнилом мясе опарыши, пещерные цеюты, бледные подкаменные мокрёшки и прочее, прочее, прочее. Ему бы преподавать «Мобилизацию резерва» честиткам — отстающих бы точно не было!

Соглашаться с предложением такого человека — это просто себя не уважать.

Чего бы он там не предлагал.

Нет, это вовсе не означает, — осадила она радостно трепыхнувшийся было объект, — что подобные предложения будут отвергнуты сходу по мере дальнейшего их поступления от более приятных личностей. Живи пока. А там посмотрим…

Кожу потянуло мурашками смутная боль. Ах, ты так, значит? А это, братцы мои, уже шантаж. За это и схлопотать можно. Ты смотри, доугрожаешься! Антипатия-антипатией, но ведь можно и наступить на горло собственной песне. Да-да, именно! И вообще — тебя пока что в природе не существует, так что права голоса тебе тоже никто не давал. Вот и заткнись!

Она глубоко задышала, как учили когда-то. Тошнота прошла. Стало просто противно.

Большая, да?!

Справилась, да?..

Она качнула головой, вставая.

— Вы не понимаете!.. — он бежал рядом, заглядывая ей в лицо, растерянный и несчастный, — Господи, я никогда не умел разговаривать с женщинами!.. Если вас не устраивают условия — диктуйте свои… Вы не понимаете!.. Вы же сейчас в таком положении… О, я вовсе не то хотел сказать… У вас на руках все козыри, понимаете?! Я не должен был вам этого говорить, но наше руководство пойдёт на любые издержки!.. Не может быть, чтобы вы сохраняли верность корпорации, которая с вами так поступила… У нас лучшие адвокаты, ваш иск будет не только принят к рассмотрению — мы добьёмся возмещения ущерба в размере один к сорока, может быть, даже — к семидесяти, если сумеем доказать, что вы находились на задании… У нас грандиозные возможности! Никто не даст вам большего при стопроцентных гарантиях!..

Стась ускорила шаг — его истеричные выкрики и размахивания руками привлекали внимание окружающих, чего именно сейчас ей нужно было менее всего, особенно, ежели кто-то из этих окружающих окажется в форме.

Быть пойманной — вовсе не то же самое, что добровольная явка, а она ещё и по поводу оной-то не вполне уверена…

— Господи, но почему же вы не хотите понять?! — он почти плакал, задыхаясь и делая слабую попытку вцепиться в замшевый рукав куртки, — Поймите, вам никто не предложит больше! ТиВиэрщики? Ха! Вы же им не нужны, поймите! Ну — на час, на месяц, но потом… Другая сенсация… Им же наплевать… Первый случай!.. Феномен! А ваше начальство? Идиотки! Да они же на руках должны были вас… Пылинки сдувать!.. А теперь… Вы в розыске, понимаете?!.. Вас всё равно обнаружат, и тогда… Вы им не нужны, вы им даже опасны, неужели вы не понимаете… Они же всё равно не оставят вас в покое!

Она отцепила его пальцы от своего рукава и быстро пошла вдоль ярко освещённой витрины. Она не оглядывалась и очень спешила, почти бежала. И завернула в первый же боковой проход.

Но всё-таки успела услышать его отчаянное:

— Неужели вы не понимаете, вас просто убьют?!..

Хайгон. Интернат «Солнечный зайчик»

Жанка

— Жанка, мы же не в поддавки играем!

— А? — Жанка заморгала, рассматривая проекцию, — Ой!

— Вот тебе и «Ой»! Опять зевнула!

Жанка фыркнула, двигая очередную фигуру наугад. Сообщила с наставительной серьёзностью:

— Это потому, что я такая добрая. Мне для тебя ничего не жалко. Хочешь — короля зевну?

— Ты его и так сейчас зевнёшь! Шах.

— Ну надо же… А если так?

— А так — мат.

— О!.. Поздравляю!

Жанка встала, потягиваясь. До Инги наконец дошло:

— Так нечестно! Ты специально это сделала!

— Вы и без меня доиграете.

Керри фыркнула. Поль, самый младший и поэтому самый откровенный, сказал:

— Без тебя скучно…

Жанка потрепала его по рыжей макушке.

— Я скоро приду, так что мою лежанку прошу не занимать.

— Ты куда?

— В инфотеку.

Сегодня в интернатской информатеке дежурил Макс…

Он уже собирался обесточивать каталоги, когда скрипнула дверь. Мгновенная гримаса раздражения сменилась счастливой улыбкой, когда он увидел, кто вошёл.

— О, Жанка! Ты что сегодня так поздно? Есть два новых романа, я специально скачал…

— Спасибо, ты всегда такой милый, но я хотела просто спросить… Не знаю, этого наверняка нет в нашем каталоге… Но ты же умеешь, вот я и подумала…

— Да не мнись ты!

— Ты ведь знаешь тётю Джерри?..

Она спросила вполне нейтральным тоном. Самым что ни на есть нейтральным. Но Макс был мальчиком умным, он понял. Взглянул быстро, запер дверь изнутри. Аккуратно выключил каталоги — один за другим.

Жанка молчала, глядя в широкое окно.

Макс сгрёб чистые бланки в ящик стола, запер его. Сел на краешек.

— Что, совсем плохо?

Жанка вздохнула.

— Боюсь, на этот раз мне не удастся отвертеться.

— Попроси Стась.

— Бесполезно, у неё свои неприятности.

— Ясно. А что именно тебе надо?

— Да всё, что сумеешь достать. Понимаешь, неохота вляпываться с закрытыми глазами, лучше уж заранее знать… Да, и обязательно — протоколы заседаний УКАИ. Хотя бы за последние два-три месяца. Они наверняка ведут запись…

Макс задержал дыханье. Заметил осторожно:

— Но ведь внутренние протоколы УКАИ — это…

Жанка вздёрнула бровь:

— Будь они в свободном доступе — я бы тебя не просила.

У неё была очень заразительная улыбка. Он не хотел, но улыбнулся тоже.

— Ладно, посмотрим, что там можно будет…

Базовая. Космопорт. Зал ожидания для транзитников

Стась

Она заметила их, когда вскрывала автомат с соком и чипсами.

За последнее время она неплохо научилась обращаться с этими автоматами. Тут главное — делать морду таблоидом и внимательно смотреть по сторонам. А уж воткнуть шпильку в нужное место любой кретин сумеет, процедура хотя и деликатная, но не особенно мудрёная.

Вот и на этот раз всё прошло на ура, глупые электроны радостно помчались по укороченному маршруту, а Стась уже намеревалась запустить жадную лапу в беззащитное чрево несчастного автомата, когда, незаметно проверив, не проявляет ли кто из ближайшего окружения нездорового любопытства, она и заметила их.

Вернее, ничего она не заметила.

Просто кожу стянуло мурашками и заныли зубы. И трепыхнулся этот, без имени…

Тогда она ещё раз огляделась — на этот раз внимательнее.

Залы ожидания космопорта на Базовой были стандартными, каждый из них напоминал выпотрошенную таблетку, проткнутую по центру спицей лифта. Или плоскую бусину на общей толстой леске. Десяток бусин-таблеток одна над другой. Зал для транзитников — на седьмом этаже, самый безопасный с точки зрения пряток. Здесь куча путей отхода и всегда полно народу. Вот и сейчас люди сидели на длинных диванах, смотрели видео, толкались у лифтов и посадочных выходов, входили и выходили в бар и на террасу. Много людей, очень разных.

Но этих она увидела сразу, словно в зале не было вообще никого, кроме них. Хотя как раз они-то массу времени потратили на то, чтобы слиться с толпой.