Лила Изуба: Голодные призраки - Филип Гэр Страница 10

Одной рукой он оттащил стеллажи от дверного проема. Те оказались на удивление легкими. Древесина крошилась под его пальцами, образуя облачка пыли, висевшие в воздухе.

Когда он закончил, до его ушей донесся чей-то вопль. В нем Улисс отчетливо различил отчаяние и обреченность.

Не колеблясь, он быстро двинулся вдоль очередного бесконечного ряда полок, держа наготове пистолет.

Крик повторялся, с каждым разом становясь все отчаяннее и безумней. Тот, кто издавал крики, сопротивлялся.

Улисс побежал, боясь опоздать. Вопли перешли в хрипение, но он уже слышал, как бьется о пол чье-то тело, а потому знал, куда именно ему следует бежать.

И запах. Он почуял запах свежей крови и испражнений, только что покинувших чрево. На фоне полного отсутствия запахов иных, этот бил, словно нож, остро и болезненно, до липкого привкуса во рту.

Ствол пистолета нырнул в комнату первым, за долю секунды до него самого. Палец нажал на курок сразу, как только мишень появилась в его поле зрения.

Комната оказалась освещена лучше того широкого проема с полками книг, между которых он только что бежал. Казалось, здесь светился сам воздух.

Высокая фигура, с плотным телом, без шерсти, обвитая жилами и сморщенной кожей, со странным капюшоном на голове, подвешивала через крюк на потолке свою жертву — ещё более странное существо с молочно-белым мехом. Оно дергалось на веревке и хрипело, вцепившись в собственное горло и пытаясь ослабить петлю.

Улисс дважды нажал на спуск, но пистолет издал лишь сухой щелчок, бессильно отведя затвор. Рыча от нетерпения и злости на осечку, он передернул затвор и снова попытался выстрелить.

Ничего не произошло.

Тогда он шагнул ближе и рукоятью пистолета ударил палача по голове.

Тот отшатнулся и выпустил из рук веревку. Его жертва мешком рухнула на пол, продолжая хрипеть и извиваться.

Вешатель обернулся и уставился на Улисса.

Его капюшон оказался кожаным наростом, складчатым и мясистым. Круглые, глубоко посаженные глаза, лишенные век, уставились на Улисса.

Зашитый грубыми толстыми нитками безгубый рот зашевелился, но не проронил ни звука.

Он был почти на три головы выше Улисса и гораздо тяжелее. Но даже не попытался защититься, когда Улисс ударил его ещё раз. Впрочем, удар не причинил ему никакого вреда.

Вешатель лишь продолжал таращиться на него.

— Оставь его! — заорал Улисс. — Оставь, его, слышишь?!

Вешатель дернулся, словно в растерянности.

Улисс сунул пистолет обратно в кобуру, и сделал два шага назад, одновременно снимая с плеча автомат.

— Ну-ну, вы только посмотрите! — раздался позади него насмешливый голос. — Можешь не стараться, друг мой. Он тоже не выстрелит.

К последней фразе Улисс уже успел развернуться, дослав патрон и сняв автомат с предохранителя. Палец привычно нажал на спусковой крючок, намереваясь отсечь очередь из пяти пуль в новую мишень. Плечо приготовилось к отдаче, а сам он начал сдвигаться вбок, заученно уходя с линии огня противника.

Но вместо выстрелов раздался лишь очередной бессильный щелчок.

Новое действующее лицо — очень странный рысь в грязном сюртуке и мятом черном цилиндре, склонил голову и слегка приподнял головной убор над головой, приветствуя Улисса.

Тот продолжал смотреть на него поверх бесполезного автоматного ствола.

— Ну, вот скажи мне на милость — зачем ты напугал достопочтенного Джона? Он ведь просто выполнял свою работу. Причем заметь, делал её профессионально, и со всей заботой о своей жертве.

— Твою мать, да он же его вешал!

— Ну да, — ничуть не смутился рысь. — Именно в этом и заключается его работа. Вешать. Кстати, не его, а её. Это самка. И, кажется, она все ещё жива.

Улисс обернулся, опуская автомат. До него уже дошло, что его оружие не имело здесь никакого толку.

Существо, которое так и не удалось повесить, все же сумело ослабить петлю и теперь, хрипя, вентилировало свои легкие, пытаясь надышаться.

Оно оказалось мельче Улисса, с хорошо развитыми ногами и небольшой головой с длинными вытянутыми ушами. Белый мех испачкала пыль и моча. Улисс не смог опознать у существа его вид. Впрочем, как и его пол.

Он вновь повернулся к рысю, пытаясь понять, что же в нем такого странного, кроме нелепой и жутковатой одежды.

— О, — произнес тот. — Кажется, я забыл представиться. Моё имя Пилат.

Он вновь картинно приподнял цилиндр, склонил голову и улыбнулся.

Очень широко улыбнулся.

Улыбка в буквальном смысле разделила его голову пополам, от одного уха с длинной рысьей кисточкой до другого, обнажив тройной ряд необычайно острых зубов.

Большие глаза Пилата глядели на Улисса, смеясь. А тот уже понял, что именно ему показалось странным, еще до этой улыбки острых зубов.

Шерсть Пилата не выглядела живой. Она выглядела шерстью старого трупа.

Продолжая улыбаться, Пилат посадил свой цилиндр обратно.

— А твоё имя?

— Улисс. Улисс Мэйтата.

— Хорошее имя, — оценил Пилат. — Особенно для енота. А это Джон. Джон, познакомься, это Улисс. Извини Джона, Улисс, он не может говорить. Его рот, как ты видишь, зашит. А если бы и не был зашит, то это ничего бы не изменило. У Джона нет языка. Его удалили и съели.

— Но кто это сделал? И зачем?

— Зашил ему рот? Я. Это оказалось нелегко, но я старался. Симпатично получилось, не находишь? Джон у нас настоящий красавец. Кто съел его язык? Не я. Зачем? Долго рассказывать. Да это и не имеет значения. Лучше скажи, ты позволишь Джону доделать свою работу?

Улисс молча достал нож. Своего ножа он так и не нашел на той самой стройке, а потому подобрал нож Рэм.

— Ясно, — понимающе кивнул Пилат, и улыбка вновь разорвала его лицо пополам. — Что ж, это твой выбор. Джон! Можешь идти.

Немигающие глаза палача равнодушно скользнули по Улиссу. Голая рука вытянулась вдоль пола, и веревка, словно живая, скользнула ему в ладонь, наматываясь на предплечье.

Узел распался сам собой. Существо испуганно вскрикнуло, когда веревка поползла по его шее, и задергалось, но тут же затихло.

Джон словно забыл об Улиссе. Он бесшумно прошел мимо, и Улисс даже не почувствовал за ним движения воздуха. Дряблая кожа Джона не могла скрыть мощные мышцы и толстые жилы, оплетающие торс. Глядя на его спину Улисс осознал, что вешатель смог бы в один рывок выдрать ему позвоночник, отделив его от ребер.

— Что это за место? — спросил он Пилата.

— Это? Библиотека, конечно. Разве не видно? — рысь повернулся к лежавшему на полу существу. — Теперь тебе придется выводить её отсюда. Иначе Джон