Лила Изуба: Голодные призраки - Филип Гэр Страница 9

Как похоронил и предал свою мечту леопард Алекс Багенге, превратившись в чудовище. Улисс не хотел для себя ни подобного конца, ни смерти ради интересов Фрей Мэйтата.

Ведь какой простой выбор, размышлял он. Либо ты отказываешься от своих мечтаний и живешь по тем правилам, по которым тебе приказывают жить; либо умираешь в нищете и голоде. Его родители гордились им, когда он стал солдатом клана. Сам он теперь едва ли не презирал себя.

Насколько мир стал бы лучше, если бы Алекс стал астрономом и играл с китами? И насколько лучше стал бы Эйоланд, если бы Улисс защищал его граждан, а не запугивал их на улице автоматом?

Улисс подобрал голову Рэм и упаковал её в ранец. Затем собрал с убитых товарищей остатки боекомплекта и разыскал свое оружие. Подумав, снял с тела Рэм пистолетную кобуру и вложил в нее пистолет, валявшийся неподалеку.

Подогнав кобуру и накинув рюкзак, он направился к выходу из тупика. Ему предстояло долгое возвращение по ночному городу. Он не знал, сколько оно займет времени, и кого он повстречает первыми — боевиков клана Жерло, которые отвезут его на базу, или местную шпану, которая попытается его ограбить.

Но куда именно он хотел вернуться, Улисс не знал.

Выхода со строительной площадки он не нашел. Он кружил и кружил среди разбитых бетонных плит и оскаленных челюстей ржавой арматуры. Кружил, пока не отчаялся.

Птицы уже начали слетаться на трупы. На площадку спускалась темнота, быстро, словно накинутое на клетку покрывало.

Странно, что не приехала полиция. Эта мысль постучалась в голову Улисса отстраненно и робко, как стучаться в дверь чужой спальни. Ему не нравились очертания окружающих его стен и бетонных блоков. Они плыли и колебались серыми тенями. Смрад разорванных тел разбавлялся странной смесью запахов, большинство которых енот чувствовал в своей жизни впервые. Запах был густым, терпким, влажным, землистым и сладким.

Однажды Улисс видел растение в горшке, случайно, когда заходил в кабинет Рэм Мэйтата с поручением. Высокое, вполовину его роста, толстыми мясистыми листьями оно тянулось к окошку, будто стараясь выдавить стекло и вылезти наружу.

И сейчас пахло так, словно вокруг него тянулись ввысь тысячи таких растений.

Под шум раздираемой твердыми клювами плоти, Улисс надел на голову фонарик. Луч теплого света пронзил мрак и уперся в кирпичную стену старого склада, мимо которого он сегодня прошел уже не менее десяти раз.

Вот только на этот раз он разглядел в стене дверь. Низкую, но широкую, окованную покрасневшим от времени железом.

Все же я умер, подумал он. Вот как она выглядит, моя последняя дверь. Дверь, за которой меня поджидает Ничто.

Две птицы, боровшиеся друг с другом за кусок кишки, не обратили на него никакого внимания, когда он прошел мимо.

Подойдя к двери, Улисс потянул её, но она не шелохнулась. Тогда он толкнул вперед, почувствовав её вес.

Тяжело, но беззвучно, дверь распахнулась. Темноту ее проема луч фонаря преодолеть не смог.

Вот и она, подумал Улисс, настоящая смерть.

И, не колеблясь, шагнул во тьму.

***

Улисс оказался в узком коридоре с панелями из заплесневелых досок и низким сырым потолком. Он переключил фонарь на более мощный режим и высветил в конце коридора ещё одну дверь.

Коридор был пуст. И, несмотря на сырость, не имел запаха. Словно его наполнял стерильный воздух.

Улисс вынул из кобуры пистолет и принюхался к нему. Тоже ничего. Тот не пах ничем — ни железом, ни смазкой, ни порохом.

Наверное, так и должно быть, подумал он. Предбанник в Небытие. Как он должен пахнуть? Никак, все верно.

Он проверил обойму, дослал патрон и сдвинул флажок предохранителя. Затем направился к двери в конце коридора.

Его боль уже ушла, подчиняясь действию инъекции. А может, здесь его боль тоже не могла существовать, как и запахи?

В его душе осталось лишь ощущение безысходности, сжимающей горло.

Его не переполняла ненависть к Алексу. Ненависть — самое мучительное чувство, съедающее душу. Быстрее нее обгладывает душу только зависть. Но Улисс не ненавидел Алекса, и тем более не завидовал ему. Завидовать леопарду мог только ещё больший безумец, чем он сам.

Вторую дверь он открыл с трудом, плечом помогая ей провернуться на ржавых петлях. Её скрип разнесся стоном на одной ноте, протяжной и мерзкой.

Перешагивая через порог, он заметил лежавший на полу обрывок бумаги. Он осмотрелся, прежде чем подобрать его.

Улисс вышел в просторный зал со стеллажами, заставленными книгами. Их бесконечные ряды уходили вдаль, вероятно к другой стене, которую он сейчас не видел.

В зале имелся свет — хотя его источника он понять не смог. Свет не был ярким, но достаточным, чтобы хорошо ориентироваться.

Он выключил фонарь и поднял с полу листок. Тот оказался перечеркнутым и пожеванным с одной стороны, будто некто пытался его съесть.

Улисс не очень хорошо читал, но все же смог разобрать слова, напечатанные витиеватым шрифтом.

…

Передвигайся тихо и осторожно. Соблюдай тишину.

Если неподалеку кто-то кричит, не двигайся и молчи. Соблюдай тишину.

Вынимая с полки книгу, будь осмотрителен. Некоторые из них могут тебя укусить.

Если тебя укусила книга, не кричи. Соблюдай тишину. Промой рану — некоторые книги заразны.…

Он поразмыслил, хочется ли ему брать с полок книги. Улисс чувствовал на себе их взгляд — бездушный и голодный, выжидательный, с капающей меж корешков слюной. Некоторые книги светились зеленоватым светом, выделяясь в темноте. Возможно, они несли в себе яд, и таким образом предупреждали об опасности. Другие книги валялись на полу, и темная плесень пожирала их, превращая в однообразную массу.

Желания трогать книги у него не возникло.

Сжимая пистолет двумя руками, опустив ствол вниз, Улисс короткими шагами, мягко, в линию — так, как их, солдат клана Жерло, обучала Рэм — направился меж стеллажей, намереваясь достигнуть противоположной стороны зала.

Ни запахов, ни холода, ни тепла. Лишь едва слышимый звук его шагов. Он оглянулся. Отпечатки его лап прекрасно виднелись в тонком слое пыли, покрывавшем напольную плитку.

Спустя вечность он добрался до противоположной стены. Здесь громоздились несколько сваленных друг на друга стеллажей без книг. За ними угадывались очертания проема, на этот раз без двери.

Улисс бросил взгляд на хронометр. Он двигался по залу ровно девять минут и тридцать секунд. Как хороший солдат, он прекрасно знал свою скорость перемещения. Он прошел