Игорь Подгурский - Т-34 — амазонский рубеж Страница 10

Курсанты закрытых учебных заведений со специфическим уклоном должны были стать ядром будущих партизанских отрядов. В их задачи входило организовывать в тылу противника «силы сопротивления»: партизанские отряды из местного населения и руководство их боевыми действиями, а также сбор сведений о передвижениях, дислокации и планах врага.

Некоторых из них в авральном порядке переориентировали на новые цели.

В учебной программе произошли изменения. Сократив часы на огневую подготовку и минно-взрывное дело, расширили курс рукопашного боя. Инструкторы из числа ветеранов невидимого фронта обучали отобранных курсантов-добровольцев всевозможным способам убийства. На занятиях прививали навыки владения аналогами холодного оружия: гвоздями, заточенными ложками, стамесками. В ход шли всевозможные подручные средства — обрезок провода, металлические тарелки, зубочистки, куски ткани с насыпанным в них мокрым песком. Основной упор делался на умение уничтожать врага голыми руками.

Выпускников, успешно сдавших экзамены, разбили на группы по три-четыре человека и отправили в расположение разных фронтов.

Вчерашние курсанты, а теперь оперативные сотрудники переходили линию фронта и «добровольно» сдавались фашистам. Чтобы избежать ненужных потерь среди «перебежчиков» на ту сторону, на нейтральной полосе делали безопасный коридор.

Переход обеспечивали сотрудники армейской контрразведки — «Смерша».

Но все равно не обходилось без досадных накладок. На Втором Украинском фронте спецгруппу уничтожили в полном составе. Во время перехода оперативники НКВД столкнулись на нейтралке с полковыми разведчиками. Те возвращались с задания, одетые в немецкую форму. Они тащили с собой «языка» и раненого товарища. Перебежчики были им без надобности. Предателей никто не любит. Разведчики не были исключением из правил.

Молча, без лишних вопросов, агентуру тишком вырезали и поползли дальше к своим позициям. После этого случая меры безопасности во время перехода усилили, вплоть до снятия минных полей.

Спецгруппы получили задание добровольно сдаваться в плен и, попав в лагеря для военнопленных, уничтожать запятнавших себя сотрудничеством с немцами. По возможности они должны были вступать в ряды РОА. Наиболее удачливым диверсантам рекомендовалось не размениваться на мелкую сошку, а выбирать цель посолиднее, например старших офицеров и наиболее активных идейных врагов большевиков из числа военнопленных.

Даже в плену никто не должен был сомневаться в победе Советского Союза. Предатели подлежали ликвидации. Всем должно быть предельно ясно: кара постигнет любого изменника Родины, даже за сотни километров от передовой. Где бы он ни находился, хоть на дне Марианской впадины.

Если такой возможности не представится, агенты могли действовать по собственному усмотрению, выбирая цели исходя из приоритета важности. Про страх и риск никто не говорил. Добровольцы прекрасно знали, на что идут. Люди — сильные духом, крепче стали.

По прихоти судьбы, три месяца назад одна из таких групп младшего лейтенанта Перепелкина попала на подземный завод в Гарце…

Отто неспешно сошел по трапу. Техники из состава наземной службы подкладывали железные колодки под колеса транспортника. Экипаж «Юнкерса» остался в самолете. Летчикам было запрещено покидать винтокрылую машину. Заправка топливом, технический осмотр — и в обратный путь.

После ковровой бомбардировки Пенемюнде нацисты перенесли производство ракет в южные отроги горного массива Гарц. В подземном концентрационном лагере Дора неподалеку от Нордхаузена на семидесятиметровой глубине отстроили завод, где работали тридцать тысяч заключенных.

В недрах известковой горы Конштайн трудом арестантов были сооружены два огромных тоннеля длиной почти два километра. Их соединяли сорок шесть штолен, каждая по двести метров, где размещались производственные цеха с тысячами станков и техническим оборудованием.

По замыслам фашистов, ни один из хефтлингов, занятых на строительстве подземного завода или на работе в его цехах, не должен выйти живым на поверхность. Все они считались носителями государственной тайны и заносились в особые списки главного Управления имперской безопасности.

Работа на пробивке тоннеля — тяжкий, изнурительный труд. Люди спали в штольнях глубоко под землей. К одеялу каждого заключенного была прикреплена миска для еды, одновременно служившая и подушкой. Во время работы стояла такая густая пыль, что не было видно находящихся рядом. Воду из-под крана запрещалось брать под страхом расстрела. Она предназначалась только для машин и бетономешалок.

Подземное производство, больше похожее на крепость, назвали Миттельверке. Здесь действовало два конвейера. С одного сходили ракеты, с другого — конвейера смерти — несколько армейских грузовиков ежедневно вывозили на поверхность трупы узников. Цена собранной ракеты — двадцать человеческих жизней.

На правах преемника Отто занимал личные апартаменты штандартенфюрера, которые находились на самом нижнем уровне спецобъекта. Справа от входа в жилое помещение находилась дверь в комнату адъютанта, слева — гардеробная, совмещенная с кладовкой. Следующая комната была гостиной с овальным столом на дюжину персон и вместительным буфетом. Из гостиной можно было пройти либо в кабинет, либо в спальню. В кабинете был обыкновенный набор мебели: письменный стол, металлический шкаф, три кресла. На столе стояло два телефонных аппарата: один — для внутренней связи, подключенный к коммутатору, другой — прямой, для связи с «Аненэрбе». Карта мира во всю стену, от потолка до пола, скрывала за собой бронированную дверь инкубатора. Именно к этой двери спешил Отто, чувствуя сердцем, как ослабевает и замедляется жизненный ритм зародышей в кармане плаща.

Инкубатор представлял собой пустую квадратную комнату семь на восемь метров, пол которой был выложен черными и светло-коричневыми плитами из шлифованного гранита. Под потолком негромко работала вентиляция. Несколько стенных плафонов давали сглаженный рассеянный свет. Центральная плита пола скрывала небольшое углубление. Стенки камеры, дно и сама сдвижная плита были отделаны природной урановой смолкой. Ничего более подходящего для этой цели на Земле Наставник достать не смог. Здесь сердца гархов могли ждать своего часа очень долго. Беспокойные сновидения, тревожившие зародышей, тут сменятся тихой дремой.

Для многих форм жизни радиационное излучение губительно, но только не для гархов. Их вид зародился под лучами Синей звезды, фонившей в сотни раз сильнее, чем Солнце. В свое время Кемпке сам побывал в подобной камере, пока ему не подобрали человеческое тело. Нельзя сказать, что пробуждение в новой оболочке было приятным, но привыкаешь ко всему. С этим высказыванием людей он был полностью согласен.

…В платяном шкафу висело несколько запасных комплектов повседневной формы и стояли хромовые сапоги с круговыми вставками, чтобы не мялись голенища. В прошлом каждый из гархов, пробудившихся в человеческом теле, имел свои индивидуальные внешние черты. Но рост, вес и размеры были у всех примерно одинаковые.

Определенного сходства избежать и не пытались. В войска СС отбирали людей, соответствующих арийскому типу. В зародыши закладывали программу, отвечающую классическим чертам сверхчеловека. К тому же в Германии никого нельзя было удивить эсэсовцами из одного подразделения, похожими друг на друга как братья. Особенно это относилось к личному составу, принимавшему участие в довоенных парадах в Берлине. Перед камерами маршируют шеренги солдат-клонов под барабанную дробь, печатая шаг по Вильгельмплац.

Позже проблем с легализацией становилось все меньше, а потом они и вовсе отпали. Плюс ко всему у Отто всегда был при себе документ, подтверждающий особые полномочия, подписанный Гиммлером. Подпись рейхсфюрера СС избавляла от ненужных вопросов. В личном сейфе, вмонтированном в стену, пылились незаполненные чистые книжки офицерских удостоверений и набор печатей.

Когда он в первый раз заполнял их, на ходу придумывая имена и фамилии готовым к пробуждению зародышам, он испытал незнакомое чувство. Кемпке переполняла доселе неизвестная волна эмоций. Люди называют подобное отцовским чувством.

Сейчас за исход будущей трансформации зародышей Отто не беспокоился. Это ему с Наставником и Вальтером, а также еще нескольким гархам высшей касты, тем, кто были первыми, пришлось пройти настоящие муки, воплощаясь в человеческие тела и обучаясь всему, что знают и умеют все люди соответствующего возраста. Теперь все стало проще. Гениальный Наставник предложил идею, а Вальтер продумал процесс в деталях и воплотил его в жизнь. Отпала необходимость стряпать фальшивые документы и придумывать биографии, ежеминутно рискуя попасть в поле зрения недремлющей тайной полиции. Если ты веришь в победу рейха, это еще не значит, что рейх верит тебе.