Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета Страница 11

«Крови, если все получится, должно быть много, а его дождевик — сплошная резина, так что отмыть его будет значительно проще», — думал он, напяливая чужую одежду и накидывая капюшон.

Плащ, сидящий на Лажеве как на вешалке, оказался ему тесен в плечах, а рукава едва достигали запястий.

— Глеб, возьми ствол, — протянул Денис ему свой «Стечкин». — И пару обойм к нему. Все же шестьдесят патронов — это сила.

— Без надобности, — отмахнулся тот. — В клетке сильно не развернешься, специально, что ли, узкую сделали?

— Благо, хоть на такую хватило, — Семен взглянул на него как-то непонятно. — Зато надежно получилось: там, где наружу — почти везде в два слоя.

— Будем надеяться, что надежно, — пробормотал Чужинов, присаживаясь на самый край и спуская ноги в клетку.

— Это тебе точно может пригодиться, — у Эдуарда лежал на ладони блестевший металлом мультитул.

— А вот за него спасибо, — Глеб взял у Молинова инструмент и спрятал его где-то под одеждой.

В мультитуле, помимо всего прочего, есть кусачки, и они действительно могут понадобиться: то, что можно было назвать клеткой лишь с большой натяжкой — настолько уродливо выглядело это сооружение, сплошь было скреплено проволокой. И не зубами же их перекусывать в случае необходимости?

У Молинова вообще вся амуниция такая, что остается лишь позавидовать. Новенькая, причем все, что есть лучшего. И кто его только смог так экипировать? Один тактический нож чего стоит.

— Ладно, с богом! — и Глеб протиснулся сквозь узкую щель. — Закрывайте.

Сверху легла решетка, бывшая когда-то радиатором на холодильнике, и Семен, перед тем как начать прикручивать ее проволокой, взглянул на Чужинова: «Может, не стоит? Вдруг из клетки придется быстро выбираться? Вход узкий, тварь в него точно не пролезет. И достать не сможет, если присесть».

— Давай, Сёма, давай, — откликнулся тот. — Так будет надежнее.

Вскоре клетка с приманкой опустилась на землю, и оставалось только ждать результата.

«Сработает, не сработает?» — размышлял Чужинов, оглядываясь по сторонам.

Все, что он знал о тварях, говорило именно за это, но сомнения все же оставались: от них его отгораживала металлическая решетка. Твари не могут ее не видеть. И купятся ли они на такую бесхитростную уловку? Хватит ли у них ненависти к человеку, чтобы кинуться на него в попытке достать? Возможно, стоило действовать проще: спуститься на веревке, тогда бы точно они не смогли преодолеть соблазн. Конечно, риску было бы несоизмеримо больше: эти гадины иной раз появляются буквально из ниоткуда, и его попросту могли бы не успеть выдернуть наверх, в безопасность.

Например, вон в тех вымахавших почти по грудь человеку зарослях лопухов вполне могла затаиться гадина, прокравшаяся туда еще ночной порой и терпеливо дожидавшаяся своего счастливого шанса.

Под ногой хрустнуло, и Глеб посмотрел вниз. Как же он мог забыть, что сам и попросил Семена бросить в клетку то, что когда-то содержало электричество или работало от него. Практически все дно и было этим усыпано. В том, что хрустнуло, он узнал умножитель от ЭЛЧ. Еще там были электромотор от пылесоса, какой-то блок питания, паяльник, батарейки и тому подобный хлам. Глеб взял одну батарейку. Пальчиковую, так их называли, пока весь мир еще не рухнул. Мысль о том, что его затея сработает, сейчас показалась ему бредовой.

«Помять, что ли, хорошенько? — усмехнулся он, крутя батарейку в пальцах. — Когда-то это помогало извлечь из нее те крохи заряда, что в них оставались».

Чужинов разжал пальцы, батарейка со стуком приземлилась на фен, что удивительно — с насадкой, и в этот момент сверху раздался испуганный вскрик Полины.

Он невольно вскинул голову, чтобы обомлеть: показавшись откуда-то из-за длинного строения, по виду напоминавшего коровник, прямо на него мчались твари, много тварей, значительно больше, чем они рассчитывали.

Клетка вдруг показались ему таким ненадежным укрытием, что Глеб застонал сквозь сильно, до боли сжатые зубы. Он с надеждой посмотрел наверх, где были видны лица и плечи Семена с Денисом. Веревка поползла вверх, клетка дрогнула, и в этот момент откуда-то сбоку возник стремительный силуэт, заставивший его отшатнуться. Силуэт твари мелькнул прямо над ним, и толщиной в четыре пальца канат был перекушен так мгновенно, как будто по натянутой нити полоснули опасной бритвой. Под весом обрушившейся на нее твари, клетка завалилась набок, одновременно с раздавшимися с чердака выстрелами. Глеб, прижав обе ладони к лицу, упал ничком, скрючившись в три погибели.

«Глаза, главное сберечь глаза. Видел он глаза тех, кому в них попала кровь тварей, и больше всего они походили на глаза вареной рыбы».

Где-то там, наверху, стояла такая пальба, что ему едва удавалось разобрать каждого стрелка. Семен, изменив своей обычной выдержке, лупил с отсечкой в три выстрела. Денис, опустошив «винторез», а у него все магазины на двадцать патронов, схватился за АПС. Молинов вначале стрелял короткими очередями, но затем задал длинную, явно на весь остаток.

А вот и его родной АК-47: не иначе Семен, чтобы не терять время на перезарядку, схватился за него. Калибр у них одинаковый, но свой автомат Глеб узнал сразу.

У Полины, вероятно, тряслись руки, потому что промежуток между двумя обоймами из ее «Беретты» получился куда больше, чем необходимо на перезарядку. У нее М-9 под мощный парабеллумовский патрон, хорошая штука, удобная со всех сторон. Но, вероятно, от волнения, она не сразу смогла попасть обоймой в рукоять.

Когда бахал дробовик Лажева, Глеб невольно напрягался, ожидая, что вот-вот в него угодит какая-нибудь шальная картечина.

Клетку трясло, твари были совсем рядом: он слышал их шумное, хриплое дыхание, но ни визга, ни воя слышно не было. Да и откуда им взяться, если они вообще не могут звуков издавать, как рассказывали сведущие люди — устройство гортани не позволяет.

Наконец бешеная стрельба начала стихать, раздалось несколько одиночных выстрелов, наступила полная тишина, но Глеб продолжал лежать, не шевелясь.

— Чужак, ты там живой? — послышался голос Лажева.

— Глеб, ты как? — это был уже Семен.

— Живой, живой, — откликнулся Чужинов. — Клетку стоймя поставьте, боюсь в крови выпачкаться.

— Да ты и так как будто в ней выкупался, — судя по звукам, Кирилл перезаряжал ружье.

— Ствол в сторону убери, — реплика Дениса Войтова явно предназначалась Лажеву. — Пальнешь еще ненароком.

Клетку наконец поставили стоймя, она поползла вверх, но Глеб по-прежнему не отрывал ладоней от лица. Таким его и извлекли из нее, после чего послышался удар его убежища о землю.

— Точно она больше не пригодится? — с сомнением в голосе поинтересовался он.

— Точно, Глеб, точно, — заверил его Поликарпов. — Сейчас сам все увидишь.

Дождевик с Чужинова сняли, разрезав ткань. На голову ему полилась вода, затем он почувствовал, как кто-то тянет его за руки, отрывая их от лица. Когда он открыл глаза, то увидел перед собой Полину с полотенцем наготове.

— Ты герой, Глеб, — тихо произнесла она, вытирая ему лицо.

Чужинов хмыкнул: много ли геройства пролежать без движения в металлической клетке, боясь, что в него угодят свои или дотянется какая-нибудь тварь? Затем забрал полотенце и повернулся, чтобы посмотреть вниз. Увиденное впечатлило его настолько, что он едва не присвистнул: ничего себе!

Все пространство перед домом было завалено трупами тварей.

— Сколько их тут, никто не считал?

— Тридцать четыре, Глеб, ни одна не ушла.

Молинов смотрел вглубь Макеевки, положив ладонь на рукоять автомата. Вот чего не отнять у булл папов, так это их отличной развесовки: в маневренном бою — то, что доктор прописал. Пожалуй, Глеб не отказался бы от такого, будь у него калибр больше: не чувствующих боли тварей валить надо намертво, болевого шока от них не дождешься, так что его АК в этом смысле предпочтительней.

— Славно поработали, теперь уходим как можно скорее, от греха подальше — такой шум здесь подняли, — если и остались несколько тварей, не бросившихся вместе со всеми, что очень-очень сомнительно, теперь они справятся с ними легко.

Затем обратился к Лажеву:

— Тебе Кирилл, отдельное спасибо, за то, что ни разу в меня не угодил.

— Да ладно тебе, Чужак. Ты бы видел, как я одну тварь прямо на лету снес, сам от себя не ожидал, — весело откликнулся тот, понимая, что Глеб шутит. — Плащ только жалко.

Глава 6

На теплоходе музыка играет…

Чужинов искоса взглянул на Егора. Понятно, пацан устал, они километров пятнадцать отмахать успели. Но держится, лишь лицом окаменел. Но это из-за деда.

— Егор, а где вы живете? Родители твои где?

— В Москве.

«До первопрестольной около четырех сотен километров. В сущности, расстояние мизерное, — размышлял Глеб. — Доставить туда мальчонку, отдать в руки родителей, а уже потом все остальное».