Владимир Корн - Восемнадцать капсул красного цвета Страница 12

Они устроили привал в заросшей осинником низине, у весело журчащего ручейка.

— Потерпи, Егор. До шоссе не так много осталось. Поймаем попутку, доедем до вокзала, а там, на электричке, с одной пересадкой до Москвы и доберемся.

«Интересно, там уже в курсе того, что произошло в Ильино?»

Чужинов до сих пор гнал от себя мысль: то, что случилось в захолустном райцентре, произошло повсеместно — в подобное попросту не хотелось верить. И все же он решил обогнуть городок по широкой дуге, чтобы выйти на оживленное шоссе, ведущее к областному центру. Осторожность не помешает: всю ночь он наблюдал, как ширится над Ильино зарево набирающего силу пожара. И по-прежнему в нем не было слышно ни воя пожарок, ни стрекота вертолетных винтов МЧС, ни звуков моторов любой другой техники. Вообще ничего слышно не было, как будто Ильино бросили наедине с его бедой.

— Хорошо, Глеб, — безучастно ответил мальчишка.

Глеб снова взглянул на него и уже потянулся, чтобы погладить по голове, когда отдернул руку: неясно, как тот отреагирует. Может случиться и так, что Егора прорвет, и польются слезы, которые он так долго сдерживал. Тогда утешать придется, но как? Чужинова научили многому, вбив навыки на всю оставшуюся жизнь, но ничего подобного среди них не было.

— Отдохнул? — дождавшись кивка, добавил: — Попей на дорогу, набрать не во что.

Егор послушно приблизился к ручью и начал пить, зачерпывая воду ладонью.

— Пошли? — и снова он молча кивнул, ни слова не произнеся в ответ.

— Стоп! — Чужинов выкинул в сторону руку так резко, что Егор наткнулся на нее как на шлагбаум. — Замри.

Шоссе показалось в просветах между деревьями уже давно, но они долго шли вдоль опушки березовой рощи, пока наконец не оказались на этой возвышенности. Глядя на серое от усталости лицо мальчишки, Глеб даже подумал, что перестраховывается. Но нет, все он сделал правильно, и ему хватило лишь одного взгляда, чтобы убедиться в своей правоте.

— Что там, Глеб? — Егор воспользовался первой же возможностью, чтобы прилечь на траву.

— Ничего хорошего, Егор, ничего хорошего. Пойдем отсюда, и постарайся не шуметь.

— Там тоже есть эти твари?

— Как ты их назвал: твари? — от Егора Чужинов впервые и услышал слово «тварь» в отношении этих существ. Позже выяснилось, что так их назовут повсеместно. — Да, Егор, есть. По крайней мере, они там были.

С возвышенности хороша была видна лента шоссе и автобусная остановка на противоположной стороне дороги, установленная на развилке, идущей на дачный поселок. Обычная остановка, из бетонных плит, украшенная примитивным граффити и надписями не совсем приличного содержания. Недалеко отсюда расположен город, названный в честь советского физика-атомщика. Он тоже не гигант, но в сравнении с Ильино едва ли не мегаполис. И еще издали Чужинов обратил внимание, что совсем не слышно звука моторов несущихся по шоссе машин.

То, что он видел сейчас, объяснило сразу все: возле остановки стоял автобус, старенький ЛАЗ. И выглядел он в точности таким же, как и те, которые он наблюдал у моста при въезде в Ильино: без стекол, с распахнутыми дверьми и выбитыми окнами. На неровных бортах автобуса, и рядом с ним, на асфальте хватало пятен и потеков, не могущих быть ничем иным, как кровь.

Некоторое время они шли вверх по течению мелкого ручья, вспугивая стайки мальков: Глеб тогда еще не знал, что нюх у тварей ничуть не лучше человеческого и решил таким образом спрятать следы. Наконец ручей вывел их в небольшое озерцо, и им поневоле пришлось выходить на берег.

Егор сразу же рухнул на землю:

— Глеб, давай отдохнем, я больше не могу.

— Конечно, отдохнем, Егор. Ты ноги закинь на эту кочку, пусть от них кровь отхлынет. Если хочешь, вздремни, я покараулю.

«Мальчишка очень устал, устал до такой степени, после которой наступает полнейшая апатия ко всему. Даже к собственной жизни и смерти, и это безотносительно ко всем, кто бы ни был и какой бы подготовкой ни обладал. Пусть отдохнет», — думал Глеб, пытаясь сообразить: что же им делать дальше? Неужели Кошелев был прав, и беда пришла сразу для всех? Знать бы наверняка, и действовать уже от этого.

— Глеб, а как ты думаешь, там, — Егор неопределенно махнул рукой, — тоже такое происходит, как здесь?

— Не знаю, Егор, — честно признался Чужинов. — Очень не хочется в это верить. Но, как говорил твой дедушка, — исходить всегда необходимо из самого плохого варианта.

Егор открыл рот, собираясь спросить что-то еще, когда Чужинов шепнул:

— Тихо! Замри! — и следом: — Дай-ка мне твой пистолет. Только постарайся не делать резких движений.

Мальчишка заметно напрягся и протянул ему оружие. Причем не стволом вперед, даже замечание ему делать не пришлось. Глеб осторожно выпрямился, вытянул вперед руку с пистолетом, подставив ладонь другой под рукоять, прицелился. Выстрел прозвучал негромко, как будто переломился под ногой толстый сухой сук.

Подхватив ружье, Чужинов отошел куда-то в сторону и вскоре вернулся, держа за уши зайца.

— Вот и обед нам почти сам в руки пришел. Зайчатину пробовал?

Егор кивнул:

— Пробовал. Дед охотник… был.

Не зная, что сказать, Глеб потрепал его по волосам.

У самого него родственников почти не было. Лишь бабушка, она его и растила. И которую, вернувшись из армии, он уже не застал. Всего нескольких дней и не хватило. По большей части он и попал-то, куда попал, именно из-за того, что был круглым сиротой. Там, где он служил, таких, как он, было большинство, если не все.

— Ровно через четырнадцать дней каждый из вас должен оказаться в славном городе Владивостоке, — прохаживался перед коротким строем человек в камуфляже без всяких знаков различия. — Опоздавшие даже на день пойдут дослуживать в один из тех замечательных родов войск, коими наша армия полна. На ваш выбор, — подсластил он пилюлю.

Добраться, каждому отдельно, предстояло на противоположный край необъятной родины. Без денег, без документов, а в качестве стимуляции умственных процессов, как выразился тот же самый инструктор, — все они были объявлены в федеральный розыск. Хотя относительно последнего он, возможно, и пошутил. Что, впрочем, далеко не факт.

— Грош вам цена, если вы в родной стране, в мирной обстановке, не сможете этого сделать. И повторяю: чтобы никаких жертв, а там хоть «Боинги» можете угонять, если ума хватит.

Они, четырнадцать человек, стояли и, переглядываясь, ухмылялись: после того, что им уже пришлось испытать, задача казалась увеселительной прогулкой.

Им хватило ума, всем четырнадцати, явиться вовремя по указанным адресам. И сколько потом было рассказов, в основном забавных. Знакомств, как правило, приятных. Потому что красивых девушек в родной стране ровно столько же, сколько во всех остальных вместе взятых. И все они единодушно сошлись во мнении: несмотря ни на что, получился отличный двухнедельный отпуск.

— Вкусно? — поинтересовался Глеб у Егора, наблюдая за тем, как тот за обе щеки уплетает запеченного на вертеле зайца.

Костры Чужинов умел разводить всякие, научили: от сложенного особенным образом эвенкийского, когда спокойно можно выспаться на открытом воздухе в пятидесятиградусный мороз. До совсем уж специфического, которого и костром-то назвать нельзя: из туго скрученных тряпок, дающих возможность вскипятить кружку воды, когда ничего более подходящего под рукой нет. Но сейчас подошел другой — который давал мало дыму и много жару.

Они снова расположились у дерева, вполне подходящего для того, чтобы успеть на него взобраться в случае внезапной опасности. Пока заяц запекался, Егор успел немного поспать и проснулся сам, от аромата жарившегося мяса.

— Угу, — буркнул он набитым ртом и тут же вгрызся в половинку тушки так, что только хруст раздался. — Соли бы еще.

— Уголек возьми, — посоветовал ему Глеб, подумал, отломил от своей доли почти половину и положил перед ним на лист лопуха. — Не торопись, жуй хорошенько.

Егор только и промычал что-то в ответ — до разговоров ли тут, когда не ел почти сутки?

— Что будем делать теперь, Глеб? — мальчишка, если и не повеселел, то явно приободрился. Как же: еда и сон — неплохие лекарства против стрессов, если не самые лучшие.

— Потерпи, воду пока не пей.

Зайчишка попался молоденький, явно последнего помета, мясо нежное, и жирка на нем хватало. Так что, если попить некипяченой воды, может случиться казус, а они сейчас ни к чему. Хотя воду вскипятить не проблема: вокруг полно берез, и если с одной из них содрать подходящий по размеру кусок бересты… Но особой необходимости нет, так что лучше все же потерпеть.

Глеб взглянул на часы, затем на небо. Время почти пять и там, в небесах, должен пролетать самолет какой-то скандинавской авиалинии, направляющийся в Москву. Но нет его, как не было весь день ни других самолетов, ни оставшихся после них инверсионных следов. И ночью не было видно от них огней. Неужели и вправду все так печально?