Андрей Павлухин - Время теней Страница 11

– Не хочешь продать?

– Пока нет.

– Зря. Ты прочно осел в Паране. Зачем тебе звездолет? А мой клиент дает хорошую цену. Флотские изделия популярны.

– Я подумаю.

– Думай… Кстати, я мог бы порекомендовать тебя. Как пилота. Крэг закупил партию альтавистских перехватчиков.

– Каких именно? – Попивая чирское вино из вытянутого бокала, я рассеянно скользил взглядом по бару.

– Тебя интересует модель? Вроде «ТР-18-С». Справишься?

– Водил когда-то…

Суета у входа. Кубик загородил кому-то дорогу и не хотел пропускать. Какому-то волосатому доходяге.

– Знаешь, сколько там зашибают? – напевал мне Митя. – Тебе и не снилось. Да и мне тоже. Элитное подразделение…

С Кубиком творилось неладное. Он нелепо дергался и махал руками, словно мельница. Затем вышибала обмяк и неуклюже, словно комок теста, сполз под ноги волосатику. Нет, молодой девушке, стройной, даже болезненно худой, с уродливым рыбьим лицом. Не то чтобы мутант или гибрид, просто сравнение выплыло. Я узнал ее сразу – та самая головач, что расправилась с Говардом Шизом в «Туманном Альбионе» на Гриире. Левитант. Явилась за учеником.

– Митя…

Бармен все понял. Я уверен, в тот момент его ботинок накрывал кнопку сигнализации.

– Через кухню и подсобку в переулок, – процедил он. – Отваливай.

Очертания головача смазались. Левитант рванулась вперед, даже не пошевелив ногами. Я перемахнул через стойку и юркнул за Митькину спину. Роботизированная кухня встретила меня лязгом/жужжанием пищевых, миксерных, холодильных агрегатов…

Переулок освещался кровавым неоном ленточной лампы, смонтированной на четырехметровой высоте. Из-за этого казалось, что я бегу по замкнутому тоннелю с обшарпанными кирпичными стенами, усеянными граффити. Свернув в ближайший переулок, поднялся на чердак и вылез через слуховое окно на крышу. Теперь надо мной простирался Фильтр, а по бокам вздымались черные громады высотных зданий. Вечные сумерки…

Я спустился по пожарной лестнице в каменный мешок какого-то двора. Дальше – бульвар Брахмапутры, вакуумное метро – и я дома.

Ла-Харт, головач… Охота?

Сижу на выдвижной кровати в полупустой комнате (с академических лет питаю отвращение к вещизму), напротив монитор компа с озабоченным Иоланским. Он слушает мой рассказ. Затем монитор гаснет, превращаясь в обычную оконную раму с цифровым стеклом. На улице идет дождь. Тучи громоздятся под потолком Фильтра. Закоулки Параны – грязь, слякоть.

Терпеливо жду.

Постепенно все собираются. Миша достает из кармана микродиск, вкладывает его в паз подоконника-процессора.

– Вот. Федерация транслирует это по основным каналам Мегасети.

Солнце. Яркое, обжигающее, безжалостное Солнце Земли. И на его фоне – удаляющаяся киберкапсула. Голос за кадром читает приговор неосената Галактической Федерации.

Солнце потекло, расплылось, смываемое дождевыми струями. Плачущее Солнце…

Сюжет закончился.

– За ошибки надо платить, – мрачно заметил Ша-йо-Лрла.

– Кому?! – Иоланский вдруг сорвался на крик. – Кому платить?!

Дэз-воин пожал острыми плечами.

– Звездам. Вселенной. Механизм такой.

– Механизм… – размашистыми шагами полковник мерил комнату. – Нет больше никаких механизмов. Нет. Какое право имеет Ла-Харт судить нас?

– Они же люди, – спокойно напомнил клинранец. – Население Ла-Харта – потомки землян.

– Где они были, когда пришли чартора? Я не припоминаю в армаде системных кораблей. А вы?

Ему никто не ответил.

Я представил, что от места казни нас отделяет всего полпарсека – и стало дурно. Рукой подать…

Не сговариваясь, мы дружной компанией выметаемся из квартиры, через грязный, вонючий подъезд – в дождь и слякоть. До флаера, купленного мной на прошлой неделе, около десятка шагов. Мелочь.

Убогая парковочная площадка, на которой мокло еще несколько машин, показалась мне ареной. Рингом без зрителей. В воздухе повисло предчувствие чего-то. Я делаю шаг в направлении флаера, достав из кармана куртки электронный ключ. И в этот момент из серости небес пикирует головач. В мою грудь упирается ствол плазмера. Она держит его небрежно, легко. Клоунский рот растягивается в усмешке. Замечаю в ее второй руке пулемет, сдвоенный с парализатором – он был нацелен на моих спутников.

– Согласно поручению правительства Галактической Федерации вы арестованы. Мне приказано доставить вас в РКПЗ. Стандартная процедура, криогенное состояние. Прошу следовать впереди меня вон к тому парковочному сектору.

Ша-йо-Лрла молнией вылетел из-за моей спины. Блеснуло лезвие клинранского меча, и отрубленная кисть с плазмером упала к моим ногам. Головач взвыла, застрочил пулемет. Пули рикошетили от асфальта, вырывали из него целые куски, кромсали мирно спавшие флаеры и фасад дома напротив. Голубой обод «колеса» прекратил огонь. Девушка изумленно воззрилась на культи, из которых фонтанами хлестала кровь. Дэз-воин замер в боевой стойке «ийэху-во», традиционной на его планете. Головач взлетела и с разворота переехала мастеру ногой. Затем повторила «вертушку», и меч наставника звякнул о корпус серебристого «скайдайва». Каким-то образом она контролировала боль. Живучая тварь…

Серией мощных пинков головач забросила клин-ранца на капот «дайва». Я уже нагнулся, чтобы подобрать пулемет, когда из рукавов мастера вылетела пара сюрикенов. С чавкающим звуком звезды вошли в плоть. Головач рухнула на щербатый асфальт.

Адреналин захлестывал мозги, когда я заводил машину и загружал в бортовой компьютер маршрут. Мы сразу рванули к астропорту. «Разведчик» покоился в арендованном ангаре, заправленный под завязку, опечатанный флотскими кодами и паролями.

Стартовали немедленно, без разрешения, и сразу нырнули в гипер.

8

Они легли спать.

Разбили лагерь и отрубились. Я покружил около часа, приближаясь по спирали, потом спустил парус и соскочил на утоптанную, окаменевшую глину. И едва не вывихнул ступню, напоровшись на булыжник Приглушенно выругался.

Усилившийся ветер лениво сносил тархан к востоку. Парус я предусмотрительно спустил…

Костер давно потух: под подошвой ботинка хрустнули уголья, перемешанные с золой. С опаской пригибаюсь к земле, но никто из воров не проснулся. Систематично, со знанием дела, я скрутил троицу запасным мотком проводов. Крепыш со шрамом на лбу проснулся. Его глаза злобно сверкнули.

– Говоришь на эспере? – спросил я.

Он кивнул.

– Хорошо. Я не связал вам ноги, чтобы вы смогли идти. Ваших вещей я тоже не трогаю. Беру свое.

Перед моим приходом, судя по самодельным прутикам-вертелам на воткнутых в землю рогатинах, запаху и испачканным жиром ножам, воры жарили мясо. Тут же валялись моя «бездонная» фляга и фрагменты лука, который фолнары пытались собрать. Упаковываю все в рюкзак.

Верзила вдруг нарушает молчание:

– Ты из Города?

– Нет. Оттуда, – я указал на небо.

– Как тебя зовут?

– Сардонис.

– Ты мертвец, Сардонис.

Я поднял бровь.

– Разве? Я перемещаюсь быстрее вас. К утру я буду уже далеко. Счастливо оставаться.

Повернулся и зашагал к тархану, отметив про себя странное выражение на лице дикаря. Сарказм? Издевка?

Вряд ли я сильно отклонился от курса. Горы Изобилия – значительная гряда, протянувшаяся на тысячи километров. А ветер, грозящий перерасти в ураган, продолжает дуть на восток. Прикидываю скорость. Приличная, превышает скорость бегущего человека.

Ем, не слезая с тархана, «в седле». Мой запас практически не тронут. Значит, на вертелах жарилось мясо пустынного животного.

Подумав, я собрал лук и натянул тетиву Для охоты и обороны – вещь незаменимая. Лучше позаботиться о себе заранее…

Примерно к середине отрейской ночи я окоченел. А ветер все наращивал обороты. Плащ уже не спасал, стужа пробирала до самых костей… Но и тархан двигался быстрее.

Интересно, за каким хреном я прусь в горы? И дальше, через варварство, запустение, редкие форпосты землян – зачем? За ответами? А когда они переполнят меня, опустошат, выжгут – что потом? Мик, дружище, ты же видел того парня, побывал в его психоматрице – тебе мало? Хочешь сам? А понимаешь ли ты до конца, во имя чего все затеял? И не лучше ли просто затаиться, ассимилироваться, забыть проклявшее тебя человечество? Наверное, лучше. Только не для меня.

Говорят, время – лучший судья. Согласен. Годы посеребрили виски, украли блеск глаз, но легче не стало. Наоборот…

Звук рвущейся ткани. Поднимаю голову – в парусе зияет косая дыра, ветер свистит, проходя сквозь нее.

Стихия грозит перерасти в ураган. В воздухе носятся тучи песка, трубы и металлические детали корпуса гудят. Устоять на ногах сложно – бешеный поток норовит снести, опрокинуть, погнать перекати-полем через пустыню… Я шарю по земле в поисках камня. Нахожу: гладкий, уплощенный валун. С его помощью вгоняю в узкую трещину нож, швартую проводом тархан, зло отплевываясь от скрипящего на зубах песка. Снимаю парус, укутываюсь в него поверх плаща и засыпаю…