Дьявольские камни (СИ) - "Ку Ви" Страница 11

Взять мою реакцию на бегство солдат. Нет я не тряпка, но и не альфа контр-генерал прошедший сто двадцать три боевых точки и двадцать морских сражений. Но не растерялся и принял меры, если расстрел своего солдата можно считать мерой. Быстрота реакции и понимание ситуации вырабатывается с опытом в девяносто процентах случаев и только десять — это врождённое. Дальше в последнем бою и в бою с кавалеристами я не испытывал страха, просто холоднокровно действовал. Я застрелил четверых. Просто и холоднокровно, как за хлебом сходить. И если убийство моего педо друга Марселя можно было отнести к состоянию шока или аффекта, то в поле и на дороге вряд ли. С механизмом действия на меня камнем придётся ещё разбираться. А то ещё в зомбяка превращусь в бездушного. И начну всех потрошить на право и на лево. Но и польза камня неоценима. Чего стоит только лечение, а может есть что-то еще. Хотя точно есть — ночное зрение в сарае я точно помню. Ну будем посмотреть, как говорится. Методом проб и ошибок, но я обязательно разберусь.

И сейчас с ужасом понял, что камня со мной нет. Осознание этого привело меня в ужас. Я не смогу выжить один. Мне не хватит сил, стойкости. Как я без него, я же погибну. Он столько раз меня выручал.

Из лихорадочных мыслей меня вырвал доктор, не сильно ударяя по щекам. Я даже не заметил, когда он вошёл.

— Что с вами? Вы бледны, сестра подайте морфий. Пациенту плохо, — как через огромное расстояние услышал голос доктора, как будто он был в метрах двадцати от меня.

— Нннненадо морфий, — приходя в себя не уверено ответил.

— Что случилось больной? На вас нет лица. Вы теряли сознание? Как ваше самочувствие? — посыпался град вопросы от доктора.

— Все нормально доктор, просто закружилась голова.

— Что же, отдыхайте. Но я бы рекомендовал вам морфий на ночь для успокоения. Мария Ивановна остаётесь при пациенте. А вы отдыхайте молодой человек. Ваш организм молод и отдых для него лучшее лекарство. Все вопросы и знакомство перенесем завтра — раздавал указания доктор. В его голосе чувствовался многолетний опыт. Он точно знал, что делает и говорит.

Хоть я внешне и подавал признаки жизни, и даже отвечал на вопросы внутри был полностью опустошён. Это был мой козырь, мой шанс на выживание, моя прелесть.

Ночь проходила ужасно. Спал плохо и периодически бредил. В какой-то момент мне стало легче, и я провалился в царство Морфея. Наверное, укол морфия всё-таки сделали.

Утром пришёл в себя отдохнувший и выспавшийся. Все-таки укол точно был. Но морально я был все так же подавленным. Вчерашней милашки у койки не было. Ее сменила сестра Евдокия Васильевна. Старая или даже древняя бабушка Божий одуванчик. Но это только на первый взгляд. На самом деле ее можно было назвать профессионалом своего дела. Она ловко и аккуратно обтерла меня влажной тряпкой, предложила судно. Которым я воспользовался по малому. Я был взрослым человеком и прекрасно понимал, что это ее работа и это никого не смущает, а встать я пока не могу. Предложила побрить меня, но я отказался. Щетина была не большая, да и росла кусками. Бабушка пару раз пыталась со мной заговорить. Она, наверное, видела мой мрачный вид и пыталась как-то помочь, отвлечь беседой от мрачных мыслей. Я отвечал минимальным набором слов, демонстрируя отсутствие желания общаться.

Спустя час утренних процедур открылась дверь моей одиночной палаты и показалась голова заглядывающего старшины.

Увидев знакомое лицо на душе, хоть немного, но потеплело. Мы прошли с ним два не простых боя и оба выжили. Я считаю, что мы уже в какой-то степени боевые товарищи. Настроение улучшилось. Я улыбнулся заглядывающему старшине.

Бабушка Евдокия проследив взглядом за причиной моей улыбки до входной двери.

— А старшина Ветров, снова пришли проведать своего командира? Ваш старшина заходил к вам каждый день с вашего прибытия сюда. Приходил вам проведывать и сидел у вашей койки по несколько часов. Ну заходите. Заходите не стойте в дверях раз пришли. Только не долго, через 10 минут будет обход Николая Владимировича — закончила старушка, направляясь к дверям.

Пропустив бабулю, зашёл улыбающийся старшина. Левая рука у него была подвязана косынкой, но судя по его довольной морде ранение было легким.

— Здравствуйте господин лейтенант, я рад, что вы выжили. Я видел, как вас сшиб лошадью лях, а потом ещё рубанул сзади саблей. Думал всё, нет вас больше. Выглядело как будто шею Вам перерубил — присаживаясь на стул заговорил старшина.

— Я тоже рад, что ты жив старшина, очень рад. И рад, что сам выжил. Кто меня спас? Ты? Рассказывай.

— Не я господин лейтенант. Ляхи, которых мы встретили оказывается удирали от казаков. Шляхта в общей смуте решили пройтись по деревням. И в одной такой деревни шляхту нагнала сотня казаков. Часть ляхов побили в сшибке в деревне, а часть кинулась убегать. Казаки гнали их уже несколько часов и вот налетели они на нас. Деваться им было некуда. Спереди мы, сзади казаки. Вот они и кинулись на нас. Не знали ляхи, что нас мало.

— Сколько погибло? — осмысливая информацию спросил я.

— Шестеро, у остальных раны. Двоих порубили, меня и Петрова пулями, — смотря на руку продолжал старшина.

— Знал бы что так, отошли бы в лес, да пропустили бы, — закрыв глаза попытался вспомнить лицо хоть одного из солдат.

— Да откуда ж это было узнать господин лейтенант.

— А сбежавшие что? Нашли? Тех троих, которые в лес ушли.

— Не знаю про это господин лейтенант, как казаки нас в земскую больницу доставили больше ничего не слышал. Потом остальных наших раненых подвезли. А про тех молвы и вестей не знаю — отводя взгляд договорил старшина.

— Кто меня нашёл? Где мои вещи?

— Так я первый к вам и поспел, всё у меня. И револьвер, нож ваш и все остальное, — лукаво улыбаясь ответил старшина.

— Вот, — положил мне в руку старшина, — был у вас руке, когда я вас нашёл. Вы говорили о нем в бреду, когда везли вас сюда. Я думаю, он вас и спас. Вы потеряли очень много крови.

Я сразу понял, что мне положил в руку старшина. Этот размер, гладкую поверхность и мягкое на ощупь прикосновение. Он вернулся, он со мной. Мой помощник и напарник в этом безумном мире. Больше нас ничто не разлучит.

Мое настроение взлетело до небес. На лице растянулась улыбка. Только сейчас я понял, как мне его не хватало. Мир опять стал серым.

Взгляд старшины был полон страха, когда я пришёл в себя и посмотрел на него. Просто первобытный ужас на лице. Он сидел бледный и не шевелился, отведя глаза. Холоднокровие вернулось ко мне мгновенно.

— Ты же ничего не видел? Да старшина? — спросил я его.

— Да господин лейтенант. Что прикажите?

— Ничего, выздоравливай. И как скажи мне как тебя зовут?

— Иван господин лейтенант. А вас как мне называть? — в свою очередь спросил он.

— Так же пока и называй, я память потерял. Не помню ничего, — ответил я, — а по батюшке?

— Петрович. Иван Петрович.

— Иван Петрович Ветров, — проговорил я, — прям школьный шаблон. Или к себе Иван Петрович, отдыхай и сил набирайся. Ещё зайдёшь же? — поинтересовался я.

— Конечно господин лейтенант, — быстро ответил старшина, как будто от этого зависит его жизнь. — я пойду, господин лейтенант?

— Иди Иван Петрович, иди.

Старшина вылетел пулей из моей палаты. Что заставило меня заволноваться. Не наделает ли глупостей наш старшина. Через минуту в палату зашёл вчерашний доктор с двумя молодыми людьми так же, как и он в белых халатах.

— А вот молодые люди очень интересный случай. Пациент с резаными повреждениями спины от холодного оружия, вероятнее всего сабли. Так же обширный ушиб грудного отдела полученные, как говорят от удара лошадью. Но прежде давайте представимся, так больной только вчера вечером пришёл в себя после четырёх суток беспамятства, — начал свою речь доктор при входе в палату.

— Заведующий отделением хирургии губернской земской больницы Пахомов Николай Владимирович. Мои интерны Величкин Кирилл Леонидович и Шевцов Александр Иванович, — поочерёдные указал он на интернов.