Дмитрий Федотов - Аберрация: Смерть из пустоты Страница 12

— But what does this mean in practice?[29] — скептически пожала плечами рыженькая Стейси Каллахен. Она сносно понимала по-русски, но говорить предпочитала на родном английском, по-прежнему считая его языком межнационального общения, хотя времена англоязычной гегемонии канули в Лету более двадцати лет назад.

— В семидесятых годах прошлого века проводились весьма необычные эксперименты, ставившие целью доказать или опровергнуть один из главных постулатов соционики о том, что социон является идеальной психической структурой для решения задач любой сложности, — увлеченно продолжил Велисевич.

— Ну, и как, доказали? — спросил заинтригованный Ежи.

— Вполне! Социон действительно оказался способен эффективно решать сложнейшие практические и теоретические проблемы. Например, так было найдено принципиальное решение для создания антигравитационного привода.

— Но ведь он не создан до сих пор?!

— Действующие прототипы уже есть, но все упирается опять-таки в источник энергии! — Павел даже вскочил из кресла. — Коллеги, если мы здесь и сейчас решим эту проблему, наши имена будут записаны на скрижали истории!

— А зачем? — хмыкнул Бурков. — Лично мне это не нужно. Хотя…

— Коллеги, вам не кажется, что мы несколько увлеклись и отошли от темы? — вежливо поинтересовалась молчавшая до сих пор миловидная круглощекая женщина, скромно сидевшая в уголке рядом с таким же круглолицым молодым человеком. — В не забыли, что через час назначен технический совет — последний перед экспериментом «Хроноскоп»? И что именно на совете профессор Нганакаа ждет от нашей группы радостного известия о том, что проблема источника энергии для генератора риманова пространства решена?

— Но она ведь не решена, — простодушно откликнулся крепыш Валдис.

— Let’s listen to doctor Kostetsky,[30] — предложила Каллахен, мило улыбнувшись Ежи. — Он должен иметь то, что сказать нам всем, — добавила она по-русски, тщательно выговаривая слова.

— Да, конечно, — пробормотал тот, смутившись. Открыл свой плоский кейс, оказавшийся портативным интером. — Включите, пожалуйста, кто-нибудь голопроектор?..

То, что рассказал группе Костецки об их с Мечниковым «контуре обратного перехода», ошеломило всех. Решение сложнейшей задачи оказалось до смешного простым. Удивительно, что никто не додумался до такого раньше.

— Это что же, вот так вот — раз и готово? — Бурков ошарашено залез обеими руками в свои вихры. — А почему же у тебя до сих пор «нобелевки» нет?

— Наверное, потому что здесь только теоретические выкладки, — пожал плечами Ежи. — «Контур» не прошел экспериментальной проверки. А без нее…

— Ерунда! — пророкотал Шкипер. — Ты попал по адресу, парень. На «Хроносе» всякая волокита запрещена. Любая идея тут же проверяется на практике. В этом смысле профессору Нганакаа нет равных!

— Тем более теперь, когда счет пошел на недели! — добавил Хольбаум. — Господа, предлагаю не тратить драгоценного времени, — перешел он на английский, — и немедленно устроить «штурм». Мы должны быть на совете во всеоружии.

Все присутствующие будто ждали подобного призыва. Тут же в «кают-компании» началось бурное обсуждение проблемы. Гвалт стоял такой, что случайно заглянувший в этот момент в зону А-6 наверняка бы решил, что попал в филиал сумасшедшего дома или на разборку между враждующими группами неких сектантов. Но в результате яростных споров, озарений и признаний меньше чем за час принципиальная схема использования вактеров как накопителей и универсальных преобразователей всех основных видов энергии была воплощена в трехмерную голографическую модель и дважды прошла тестирование на Гоблине — мощном компьютерном комплексе, находившемся в распоряжении группы.

Велисевич торжествовал. Теория социона блестяще себя оправдала: за каких-то сорок минут было сформулировано жизненно необходимое решение, над которым бились сотни людей в разных концах света не один год. Это был прорыв! Это была победа! Об этом было нестыдно доложить на совете самому профессору Нганакаа.

— Теперь я верю, что нам тебя послало само провидение! — гудел Павел, радостно тиская красного как рак Ежи.

— Так не бывает, но это случилось, — растерянно разводил руками Валдис, обращаясь ко всем и каждому в отдельности. С ним соглашались, понимающе хлопали по плечу и говорили, что это пройдет. Каллахен не сводила с Ежи восхищенного взгляда и все повторяла:

— It’s wonderful! Excellent! You’re clever boy![31]

— Мы знали, что решение где-то рядом, но чтобы настолько просто?! — хором говорили разрумянившиеся от словесных баталий Михал и Йонка Гржимеки, брат с сестрой из Братиславы.

Однако вскоре поток восхищений и взаимных поздравлений был прерван сообщением по громкой связи:

— Господа Велисевич и Костецки приглашаются на технический совет в зону Х-001, уровень минус три.

Веселье мгновенно стихло. Посерьезневший Шкипер оглядел распаленные, с горящими глазами физиономии подчиненных, вздохнул и кивнул Ежи:

— Идем, друже. Мы призваны изменить историю Земли, и мы это сделаем!

Если бы Павел знал в тот момент, насколько его слова окажутся пророческими, наверное, он поостерегся бы их произносить.

Орбитальный комплекс МИС-234 16 августа 2060 года, 15:15 по СМВ

Памела Дайсон, оператор связи секретариата ООН, заступила на дежурство ровно в три часа по мировому времени, а через пятнадцать минут в зал контроля вошел высокий блондин в комбезе технического персонала. Он молча прошел к терминалу сетевого сервера, развернул на рабочей плоскости ноутбук и подключил его к входной шине сервера.

Памела, девушка решительная и активная, отметила про себя, что парень, похоже, из новеньких, поскольку всех более-менее приметных мужчин орбитального комплекса № 234 мировой информационной сети знала в лицо. А уж на блондинов «западала» неоднократно.

Парень, однако, не проявил к женщинам-операторам (их в зале было четверо) никакого внимания. Он сосредоточенно работал на ноутбуке, изредка поглядывая на экран контрольного монитора сервера.

Памела краем глаза следила за ним некоторое время, потом решила, что непременно познакомится и выяснит причину столь пренебрежительного отношения к равноправному полу. Видали красавчика?! Даже не поздоровался, не улыбнулся! Это оскорбительно! Равноправие полов узаконено Комиссией по этике ООН!..

Неизвестно, сколько бы еще Памела накручивала себя перед уже запланированной встречей с «красивым негодяем», но в этот момент на ее контрольном дисплее вспыхнула и замигала алая надпись «Break off communication!»[32] Памела несколько секунд бессмысленно таращилась своими голубыми глазами на этакое диво, потом до нее дошло, что ситуация экстраординарная, и включились навыки оператора.

Забыв про молчаливого «грубияна», Памела лихорадочно работала на сенсорной клавиатуре, пытаясь выяснить масштабы сбоя. Шутка ли, вырубилась связь по каналу «Хронос»! Это была новая секретная линия, защищенная всеми известными способами от несанкционированного доступа. Памела ее сама отлаживала на прошлой неделе вместе с Кирком Туссоном, двухметровым гигантом, похожим на древнего викинга и таким же необузданным в постели. Работа была сделана в установленный срок, и начальник комплекса Стас Медведев лично поблагодарил оператора Дайсон перед всей сменой!..

Памела вчитывалась в ползущие по дисплею строки отчета сканирования канала и потому не видела, что и у остальных операторов началась тихая паника. А поскольку все они работали в индивидуальных звукоизолирующих «коконах», то и в зале в целом не добавилось никаких посторонних шумов.

Шум поднялся в эфире. Не шум, а настоящий бедлам. Один за другим отключились почти все каналы правительственной связи, и главный офис ООН в Москве, переехавший туда ровно десять лет назад из Нью-Йорка, ослеп и оглох.

Ситуация складывалась взрывоопасная. Безопасники быстро вычислили, что причиной сбоя явился новый комплекс связи МИС-234, специально запущенный на геостационарную орбиту около года назад для нужд ООН. Начальник Службы информационной безопасности главного офиса по аварийному каналу вызвал начальника комплекса.

— Стас, ты в курсе, что у тебя творится?

— Да, Степан, уже разбираемся.

— Но ведь такого не должно было случиться? Чтобы все каналы сразу…

— Пока могу сказать лишь, что это сбой не технический.

— Значит — диверсия?

— Вероятно. Но где сидит исполнитель, еще не вычислили.

— У вас он, Стас! Мои ребята уже просчитали.

— Будем искать…

В зал контроля, где дежурила Памела, вошли двое сотрудников безопасности. Один остался у дверей, а второй направился прямо к блондину, который продолжал как ни в чем не бывало строчить на ноутбуке. Девушка заинтересованно повернулась к ним, но в этот миг освещение в зале погасло. И хотя контрольные экраны и дисплеи по-прежнему светились, перепад в освещенности оказался настолько резким, что люди в зале временно ослепли и потеряли ориентацию.