Виктория Гетто - Волк. Юность Страница 12

– Высочайший…

Странно смотреть на себя со стороны. А тут я ещё молодой, мне всего лишь двадцать лет, только вышел из Академии и сфотографировался на память у знамени своей первой воинской части. Берет, лихо заломленный набекрень, пятнистый хак-хамелеон, в руках – штурмовой бластер, массивный, но лёгкий, тёмно-синие погоны с двумя звёздочками на плечах. Я ещё лейтенант. Эмблема в виде щитка с кометой на рукаве, означающая отряд глубинной разведки… Грудь колесом, ручищи – что шатуны у паровой машины, на боку – офицерский меч, подсумок с зарядами на ремне. Словом, красавец. Глупый юнец. А через неделю мы были отправлены в рейд, из которого вернулись лишь я и мой товарищ. Его я вытащил на себе, без ног, истекающего кровью. Засада. Почти всех положили первыми же выстрелами. А меня спасло то, что я отпросился у командира отойти за кустики…

Мама гладит меня по щеке:

– Что-то плохое, да, сынок?

Еле выдавливаю из себя:

– Да нет, ма, просто вспомнилось… Прошлое…

Женщина внимательно смотрит мне в глаза:

– А лгать ты так и не научился, милый. – Приподнимается на цыпочки, ласково целует меня в наклонённую голову, взъерошивает, любя, волосы: – Всё-таки мне жаль девочку… – Прикладывает палец к моим губам, не давая возразить, затем открывает замок и уходит к себе.

Я спешно гашу сферу, чтобы никто из слуг не успел увидеть чудеса и растрепать о них по всей Парде. Жалко ей! Саури! Знала бы она… Эх, мама! Как ты можешь забыть старую истину, что внешность обманчива? Выключаю питание, убираю комп в ящик стола, где лежит мой именной бластер. Золотая табличка на кобуре говорит о том, что это непростое оружие. Задумчиво гляжу на него. Потом решительно задвигаю ящик. Надо спать. Подъём будет ранний…

Завтрак, привычная зарядка во дворе, облачаюсь в дорожную одежду. Вороной уже бьёт копытом возле крыльца. Меня сопровождают Нитт, Грам и двадцать человек личной охраны, за каждым из которых вьючная лошадь. Все вооружены до зубов, потому что груз у нас поистине драгоценный – инструменты и микростанки. Мы отправляемся в Тумиан…

В пути ничего экстраординарного не происходит, и до замка Лиэй мы добираемся без происшествий. В нём находится резиденция Вольхи, моего первого и пока единственного инженера. После короткого отдыха мы поедем на завод, где будут изготовляться станки, чтобы приступить к обработке резьбового вала для суппорта. Ну и прочих винтовых деталей. Семейство моего соратника встречает нас на крыльце главной башни замка с радостными улыбками – давно не виделись, оказывается. Сам Вольха, его жена Кери, заведующая пошивочными мастерскими, их дети – близняшки. Мальчик и девочка. Эти совсем малы, им всего по три месяца, а потому находятся на руках двух нянек, почтительно стоящих позади своих господ. Обнимаемся с главой семьи, чмокаю ручку досы Кери, затем все вместе идём внутрь башни. При сообщении о том, что сейчас мы сделаем то, чего не могли добиться почти год, Вольха приходит в дикий ажиотаж, порывается немедля, несмотря на быстро сгущающиеся сумерки, ехать на производство. Но я категорически отказываюсь, хотя и самому не терпится. Во-первых, я слишком устал, как и мои спутники. Во-вторых – на дворе темно. В-третьих – зачем спешить? Ночь роли не играет. А вот если я отдохну, то и программировать хитромудрый агрегат будет куда проще и быстрее, да и если сразу не выйдет, то можно будет успеть внести правки. Так что лучше сначала баня, потом ужин, а дальше – нормальный спокойный сон в чистой постели, а не полудрёма в седле…

Вольха понимает, что я прав, вот чего у парня не отнимешь – так это чёткого умения ставить на первое место то, что более необходимо в данный момент. Поэтому звучат распоряжения, и меня ведут в отведённые сьере графу покои. Затем начинается суета слуг и служанок, приносят горячую воду, потому что бани так и не построили, я моюсь, переодеваюсь, и меня ведут ужинать. У четы куча вопросов, так что за разговорами время пролетает незаметно, пока досу Кери не уводят кормить своё потомство. А там и я спохватываюсь, прощаюсь с мужчиной и иду почивать. В покоях тепло и уютно, чистые простыни прямо-таки хрустят под моим телом. Как же приятно просто улечься и вытянуть ноги, расслабиться и хотя бы пару мгновений ни о чём не думать! С этим ощущением чистоты и усталости я просто проваливаюсь в глубокий сон без каких-либо сновидений…

– Вот. Ставьте.

Я протягиваю ещё тёплое после обработки изделие Вольхе. Длинный, полутораметровый вал с точнейшей резьбой. Ошибка – двенадцатый знак после запятой. Максимум. И одновременно возношу молитву Высочайшему, чтобы моему рыжему двигателисту-механику в его Садах было хорошо. Инженер трясущимися от волнения руками принимает готовую деталь, подаёт рабочим, которые почтительно ждут своей очереди. Мастеровые тут же принимаются за работу, и сразу же слышны восхищённые возгласы – вал становится на место просто идеально, без допусков и зазоров. Рабочие ещё никогда такого не видели! А я улыбаюсь про себя, потом извлекаю из чемоданчика, где хранился микростанок, пачку листков, густо покрытых чертежами и убористым почерком, протягиваю Вольхе:

– Держи. Здесь всё расписано – что, чего, сколько, из чего. Разберёшься?

Мужчина кивает, отходит в сторонку, устраиваясь в уголке цеха, а я вместе с рабочими занимаюсь дальнейшей сборкой агрегата. Дело у нас спорится, потому что, если что не так, на помощь приходят инструменты из Империи, и к обеду наш первый, пока ещё грубый, но оттого ничуть не менее точный станок сияет свеженьким чистым металлом и смазкой. Осенив себя знаком Высочайшего, один из мастеров подходит к машине, запускает привод и, когда вал начинает вращаться, аккуратными движениями подводит резец к зажатой в бабках болванке. Визг, тонкая стружка, завиваясь в колечки, вырывается из-под острия, падает в поддон. Все зачарованно смотрят на работу. Минута, другая – и вот первое изделие готово! Несут измеритель, проверяют все размеры, записывают. Сметают стружку от первой детали, ставят вторую заготовку, снова запускают станок. Кропотливая работа мастера, нетерпеливое ожидание – готово. Рабочие начинают замерять размеры, и я слышу потрясённый общий вздох – всё совпадает идеально!

– Что, орлы, не ожидали?

Я улыбаюсь – получилось! Народ почтительно кланяется:

– Ваша светлость, это просто чудо какое-то!

– Не чудо. Умение! Работайте так и дальше! Нам предстоит много дел…

Глава 4

Послезавтра я и мой отряд покидаем Парду. Настало время отправления на службу. А сегодня – праздник. В честь моего отъезда. И в замке, во дворе – пир горой, благо весна выдалась ранней и солнце пригревает совсем по-летнему. За стенами, в долине – стройка. Уже роют ямы под фундамент будущего дворца, но всё же место для временного лагеря, в котором разместились в ожидании своего сюзерена и командира мои три сотни воинов, нашлось. Солдаты, кстати, тоже празднуют. Повара сбились с ног, готовя угощение, но справились, и сейчас из кухни доносятся весёлые песни. Люди веселятся в последний раз перед отъездом. Неизвестно, все ли они вернутся с войны… На душе у меня скребут кошки, но я не показываю вида, – мама и так готова расплакаться в любой момент, и её наперсницы-подружки также сидят с глазами на мокром месте. Ну а я, что – я? Лишь поднимаю кубок за кубком кверху и провозглашаю тост за тостом. И не пьянею. Во-первых, потому что не люблю. Во-вторых, слуги наливают мне лёгкое вино, а не креплёный денатурат, который пьют все остальные.