Виктория Гетто - Волк. Юность Страница 13

Гостей сегодня огромное количество, потому и пришлось накрывать столы в тщательно вычищенном и выметенном дворе под светлыми полотняными навесами. Прибыли и Вольха с женой, и Дож вместе с Ролло со своими половинами и отпрысками, а ещё – куча окрестных феодалов, многие из которых оказались в Парде впервые и потому только успевают раскрывать рты от изумления при виде чудес, для всех обитателей графства уже ставших привычными и обыденными.

– Во славу Фиори!

– Во славу Фиори! Не посрамим!

Нестройным рёвом отзываются пьяные гости, кое-кто уже свалился, и слуги утащили сломавшихся питухов в специальные шатры, поставленные на этот случай. Там можно проспаться, а потом полечить своё здоровье рассольчиком и слабым пивом. Пока эксцессов нет и вряд ли будут – моя репутация работает.

Мама сидит слева от меня. Возле неё – подружки, дель Рахи и дель Конти. Справа – сьере Хье Ушур с супругой, мой компаньон и друг. На него я оставляю присмотр за делами Парды и ведение торговли. И знаю, что магнат, так здесь называют простолюдинов, добившихся высокого положения, не подведёт и не подставит. Да и мои друзья-соратники помогут. Они со своими семьями сидят за одним столом со мной, что показывает моё уважение к ним.

– Покажем в Рёко, как умеют воевать фиорийцы! – доносится до меня могучий рёв из-за дальнего стола. Это кто-то из соседей. Всех сразу и не запомнишь. Ну да пока ведут себя смирно, я не вмешиваюсь.

Поднимаю свой бокал, изготовленный из первой партии хрусталя – поташ в Рахи, как я и надеялся, отыскался, кубок сияет и искрится гранями гравировки на ярком весеннем солнце, залпом выпиваю. Однако, несмотря на слабость употребляемого мной напитка, всё же в голове немного шумит, похоже, меня начинает развозить, как говорится…

Пьём, едим, шутим по мере сил и возможностей. Наконец самого стойкого из гостей уносят. Им оказывается тот здоровенный горлопан, который орал громче всех. Барон дель Сохо. Владелец небольшого поместья на самом севере южного герцогства. Мужчина лет сорока, мне совершенно незнакомый. Ну, коли прибыл, гнать не стал. Глядишь, в будущем пригодится даже такое знакомство…

Мы остаёмся за столом одни. Я, мои близкие, мои соратники. Негромко разговариваем, я даю последние указания. И вот пора расходиться и нам. Хватит. Уже вовсю горят звёзды в полночном небе. Я прощаюсь с матушкой у дверей её покоев, затем избавляюсь от наперсниц досы Аруанн, явно желающих провести со мной эту ночь. Может, поддаться их желанию? Да нет, пожалуй, обойдусь. И шлёпаю к себе, наверх. Там меня ждут компьютер и постель. Можно будет посмотреть что-нибудь перед сном напоследок. Завтра просплюсь, проведу день с мамой и её подружками, с Хье Ушуром и его женой, со своими соратниками. Ближним кругом, так сказать. Запланирована поездка на шашлыки, и мясо уже замариновано. Ну а послезавтра рано утром, едва рассветёт, отряд Волка Парды двинется для исполнения вассального долга Фиори перед империей Рёко…

Вот же проклятье! Никак не могу заснуть. Перед глазами стоят умильные личики обеих дам. А в крови бурлит выпитое. Это сколько же у меня не было женщины? Быстро прикидываю и обалдеваю – оказывается, уже почти год! Ничего себе… Ха! У меня есть саури, которой я кое-что обещал перед отъездом, а я свои обещания привык выполнять, благо мы в этом самом плане очень даже совместимы!

Поднимаюсь с койки, поскольку я пока ещё даже не разделся, выхожу из своих покоев и говорю сидящему возле дверей дежурному слуге:

– Принеси аларского вина и лёгкой закуски.

Тот кивает и исчезает прочь…

– Свободна до утра, – отсылаю я возникшую на пороге подземной тюрьмы надзирательницу, громадных размеров женщину с ошейником и прикованной к нему цепью, подвешенными на поясе.

Вместо ответа, она кланяется, отцепляет снасть от пояса, протягивает мне:

– Это для выгула этого отродья, сьере граф.

Хм, грамотно придумано!

– Молодец! Хвалю. Но можешь идти отдыхать. До утра, как я сказал.

Женщина вновь кланяется и исчезает на лестнице, ведущей из подземелья.

Подхожу к двери камеры, где содержится саури. Отодвигаю засов, распахиваю дверь. Ооли, похоже, уже уснула. Во всяком случае, её хрупкая фигурка лежит неподвижно на грубой кровати. И вот же – опять безмерная доброта моей матушки! – у пленницы имеется полный комплект постельного белья и принадлежностей: подушка, матрас, одеяло и даже нижнее бельё. На небольшом стульчике в углу аккуратно сложено её верхнее простенькое платьице. Ага! Не спит! Уши выдали! Вон как ходуном заходили! Ах ты же… Зараза…

– Эй, поднимайся, – велю на русском.

Молчит. Только острые ушки шевелятся. Подхожу ближе, срываю с неё одеяло. Саури вскрикивает, сжимается в комок. На ней длинная ночная рубаха из тонкого полотна. И кажется, я такую же раньше где-то видел…

– Чего ты хочешь, хомо?

Она поджимает под себя ноги, торопливо натягивает на них подол рубахи, но я наклоняюсь и защёлкиваю ошейник у неё на шее, прихватив несколько прядей распущенных волос. Самка вцепляется в железо обруча обеими руками, и я сдёргиваю её с кровати. Девчонка падает на земляной пол, охает от боли.

– Чего? Двигай давай!

– Я никуда не пойду! – Саури резко бледнеет, кажется сообразив, что я собираюсь с ней делать, а глаза расширяются, словно у героев японских мультиков.

– А кто тебя спрашивает? – нарочито удивляюсь я. Затем рывком поднимаю её с земли, заставив уткнуться в себя. Свободный конец цепи наматываю на запястья пленницы. – Не хочешь шевелить ногами, значит, понесу.

– А!!! – дико визжит она, но тут же задушенно затыкается – моя ладонь запечатывает наглухо её губы.

Вижу на спинке кровати полотенце. Пойдёт! Запихиваю его в рот саури, и та теперь может только мычать. Вскидываю хрупкое тело на плечо, абсолютно не чувствуя веса, и спокойно выхожу из камеры. Прохожу по коридору, вот и лестница, ведущая наверх. Главное, матушка спит, и мне никто не помешает.

Сбрасываю саури на свою койку. Стол уже накрыт за то короткое время, пока я ходил за Ооли. Оплетённая соломой бутылка хорошего вина, бокалы, сыры, колбасы, копчения. Протягиваю руки к по-прежнему лежащей на постели девушке, серой, словно сумерки, от страха, и… отщёлкиваю ошейник. Отступаю назад, делаю приглашающий жест:

– Поднимайся, подруга. У меня сегодня праздник. Так что составь компанию сьере графу. – Усаживаюсь за стол, наполняю бокалы. Один пододвигаю к ней. – Чего ждёшь? Послезавтра я уезжаю на войну. Так что моли всех своих богов, чтобы я вернулся. Иначе здесь тебя и похоронят…

Узница немного приходит в себя. Снова поджимает под себя ноги, не веря самой себе, ощупывает шею. Но ей не кажется, и глаза не обманывают – оковы в моих руках. Впрочем, тут же изуверское приспособление летит в угол, где падает с тупым звуком. Я снова повторяю свой жест: