Владимир Корн - Энстадская бездна Страница 13

— Энди, на кабестан! — устройства, устройствами, пусть и самые гениальные,

но лучше сделать так, как мы все привыкли.

С изобретением Аднера нужно еще освоиться, а Энди Ансельм кожей чувствует поведение л'хассов, так что мы уж лучше по старинке. — На палубе — приготовить грузовую стрелу! И спустите, наконец, парус!

'Раненых поднимем так, как подняли в Монтоселе мертвецки пьяного Родрига — в сетке, — принял я решение. — Ну а что еще остается?'

— Брендос, займите место у… — указал я подбородком на рычаг, дублирующий на мостике кабестан.

Случается, что корабль резко проваливается вниз, лучше подстраховаться.

Сам я занял место у борта, держа наготове трубу Древних. Костер по-прежнему горел, давая странные зеленовато-синие отблески на недалекой стене ущелья и все же определить расстояние до земли было сложно. Тут мне и труба с ее ночным зрением не помощник. 'Ну все, пора, сколько можно тянуть'.

— Энди, четверть оборота влево, снижаемся.

Корпус 'Небесного странника' дрогнул, его почему-то повело в сторону, и мы приблизились к земле на некоторое расстояние.

— Энди, еще самую малость, — тут даже четверти будет многовато.

Краем глаза я видел застывшего у рычага навигатора Брендоса, готового в любой миг поднять корабль вверх. И снова корабль пошел вниз, на это раз даже не дрогнув. Все, еще ниже только приставив мне к горлу нож.

— Спустить штормтрап. Стрелу за борт.

— Поберегись! — крикнул Гвен, спустившийся к тому времени на палубу, выбрасывая за борт штормтрап.

И верно: прилетит кому-нибудь из людей на земле, даже Николь не сможет помочь, мертвецам вообще никто еще помочь не смог.

Родриг с Амбруазом возились со стрелой. Сбоку от них крутилась Мирра, пытаясь помочь, но Род только отмахивался — не путайся под ногами. И только Аделард стоял в стороне от всех, как будто бы безучастный, со скрещенными на груди руками. Но это только так кажется, на самом деле задача у него другая. На широком поясе у Ларда висели ножны с мечом, а на расстоянии протянутой руки находился взведенный и заряженный арбалет. На тот случай, если поднявшиеся на борт люди начнут вести себя совсем не так, как ведут спасенные. Энди, застывший у кабестана, изредка поглядывал на меня, но молчал.

'Вижу, Энди, вижу. Вернее чувствую', - думал я.

На такой ничтожной высоте, когда связь с землей очень большая, л'хассы испытывают огромное напряжение. Мало того, они быстро изнашиваются. Хуже всего, что, когда все эти люди поднимутся на борт, нагрузка от их веса прибавится. На высоте, когда поднимемся, она и не почувствуется — подумаешь десять человек. Но не сейчас, когда корабль может внезапно провалиться вниз. Пусть и немного, но хватит и этого. Но что мы можем сделать? Только, стиснув зубы, ждать.

В конце концов, команда с 'Красавицы Филиппы', должна понимать все это не хуже нас и поторапливаться. Наконец, над краем борта появилась голова первого из них. Им оказался молодой парень, почти мальчишка. Посмотрев по сторонам, он ловко перепрыгнул через фальшборт, сделал пару шагов, и застыл.

К нему направилась Николь, о чем-то спросила, на что он отрицательно покрутил головой. Затем приводил ее таким взглядом, что я зубами скрипнул, так он мне не понравился: щенок, а туда же! Скрипели блоки стрелы, повизгивала лебедка — поднимали одного из тех, кто не мог взобраться сам, а снизу доносился частый стук камней.

'Это они одного из своих заваливают, — догадался я. — Напрасно Гвен волновался, не будет покойника на борту'.

Из-за борта показалась сетка с лежащим в ней телом с безвольно откинутой рукой. Одновременно с ней по трапу на борт поднялся еще один человек, на этот раз пожилой, выглядевший совсем стариком. Тело вынули, осторожно уложили на палубу, и сетка снова исчезла.

— Поторапливайтесь внизу, — зычно крикнул навигатор Брендос.

Над телом, встав на колени, склонилась Николь, взяв за одну руку и положив вторую на лоб. А этот юнец все продолжал на нее пялиться. Стук камней на земле прекратился, и по трапу один за другим начали подниматься люди. Вскоре подняли и второго раненного, но этот был в сознании, и даже попытался сам встать на ноги, когда сетка легла на палубу.

— Все, больше нет никого, — сообщил последний поднявшийся по трапу. Судя по голосу, тот самый, который с нами и разговаривал с земли.

— Можно взлетать.

— Энди, пол-оборота вправо, поднимаемся, — распорядился я, пересчитывая спасенных. Их действительно оказалось десять, и все они выглядели так, как будто избавились от чего-то страшного. Тот, кто вскарабкался последним, поднялся на мостик, осмотрелся, признал во мне капитана, представился:

— Навигатор Куин Гастиль.

— Капитан Сорингер, — кивнул я ему в ответ.

Палуба давила на ступни — 'Небесный странник' поднимался ввысь, я, прищурив глаза, высматривал воздушные потоки, думая о том, что опять мой дар востребован. Наконец, мы поднялись достаточно высоко, чтобы связь с землей ослабла настолько, что наполнившийся ветром парус смог двинуть корабль с места. На глазах у этих людей нам придется обходиться без детища Аднера, и потому, когда 'Небесный странник' набрал достаточную высоту, следующая моя команду была:

— Поднять парус! Право на борт, — скомандовал я снова занявшему место за штурвалом Гвенаэлю. — Правь на пик вон той горы.

После чего обратился к навигатору 'Красавицы Фелиппы':

— Рассказывайте, господин Гастиль, что же с вами произошло.

— Нас атаковал альвендийский корабль, — сообщил он, и взглянул на палубу, туда, где Николь по-прежнему склонялась над лежавшим на палубе человеком, пытаясь ему помочь.

— Да что вы такое говорите! — только и хватило меня. — Никогда не приходилось слышать, что альвендийцы промышляют пиратством.

— Это еще не самое удивительное из того, что вы сейчас услышите: альвендийский корабль двигался по небу без помощи парусов.

Глава 5

Ненужные условности

Надеюсь, в тот момент у меня на лице не дрогнул ни один мускул, хотя было с чего: возомнить себе, что мой корабль в небе такой единственный и вдруг так жестоко разочароваться.

— Да, господин Сорингер, это действительно так — корабли альвендийцев действительно могут двигаться без помощи парусов. По крайней мере, один из них. Тот, что напал на 'Фелиппу' вчерашней ночью.

— Веслами гребут, что ли? — раздалось у нас за спиной.

Это поинтересовался Гвенаэль, даже не пытаясь скрыть иронию в голосе. Гастиль посмотрел на него: что это, мол, всякий штурвальный влезает в разговор серьезных людей, но благоразумно промолчал, не у себя дома.

'И правильно сделал, — подумал я. — Гвен не всякий. Он из команды 'Небесного странника', а у нас случайных людей нет. И все же, как неожиданна услышанная от Гастиля новость, ведь она может поменять все мои планы. Если он не ошибается, получается, там, на юге, за высокими горами, отделяющими Альвенду от остального мира, то, что летучие корабли могут двигаться без помощи парусов, не секрет'.

— Нет, не веслами, — продолжил Гастиль, глядя уже на меня. — Не представляю, как это у них получается, но когда они на нас напали, паруса на корабле были убраны, иначе мы бы их заметили задолго до того. Кстати, ходят упорные слухи, что альвендиец обосновался на Островах уже давно, и несколько бесследно исчезнувших кораблей, тоже его работа. В таком случае, считаю, нам еще повезло остаться в живых.

На мостик поднялась Николь, и встала чуть в стороне. Кивнув Гастилю — подождите, мол, я обратился к ней:

— Слушаю… — у меня едва не вырвалось 'солнышко', но вовремя себя одернул, — … вас, госпожа Соланж.

'Все это до поры до времени, — подумал я, — пока они все не увидят, как мы вместе скроемся в капитанской каюте. Или поодиночке'.

Николь сразу приняла правила игры:

— Господин капитан, — тут девушка посмотрела на Гастиля, и обратилась уже к нему — одного из ваших людей мне спасти не удалось.

Гастиль разом помрачнел:

— Это Конрак. А я обещал его матери…

Он тут же одернул себя:

— Нисколько не сомневаюсь, леди, вы сделали все, что могли.

'И даже более того, — взглянул я на Николь. — Значительно больше. Николь может пожертвовать собой настолько, что иногда ее саму приходится буквально вырывать из лап смерти. Как произошло это в случае с музыкантом Гербергом'.

Николь выглядела так бледно, что даже в свете единственного на мостике фонаря, бросалось в глаза. Внезапно девушку качнуло, и я, отбросив все ненужные условности, крепко прижал ее к себе:

— Как ты? Я провожу тебя в каюту.

— Не надо, Люк. — Николь на какой-то миг прильнула ко мне, затем мягко отстранилась. — Я дойду сама. Да и нельзя тебе покидать мостик.

В этом она права. На глазах Гастиля нам не стоит пользоваться тем, с помощью чего мы в это ущелье и попали — он навигатор, и сразу заподозрит неладное. И теперь придется изрядно попотеть, чтобы выбраться из этих теснин. Хотя, если дойдет дело, я плюну на всю эту таинственность — жизнь дороже. И Брендосом не подменишься: придется использовать мой дар видеть воздушные потоки, которого он лишен напрочь.