Могучая крепость - Дэвид Вебер Страница 13

Она посмотрела на него через стол в свете лампы, изучая выражение его лица и, по крайней мере, на мгновение, чувствуя себя такой же молодой, какой её считал весь остальной мир. Желая, чтобы она была ещё достаточно молода, чтобы забраться к нему на колени, положить голову ему на плечо и позволить ему прогнать её страхи, пока он обещал ей, что всё будет хорошо.

Но всё больше никогда не будет «хорошо», и она это знала.

«Не позволяй им отнять тебя у меня, Филип», — подумала она. — «Что бы ещё ни случилось, не позволяй им отнять тебя».

IV. Город Менчир, герцогство Менчир, княжество Корисанд

.IV.

Город Менчир, герцогство Менчир, княжество Корисанд

{i}КОРИСАНДИЙЦЫ!{i}

{i}ГРАЖДАНЕ МЕНЧИРА!{i}

{i}Кровь вашего убитого Князя взывает к самим камням вашего города! Сапоги рабов и лакеев Чудовища, пролившего эту Кровь, маршируют по вашим улицам! Голоса вероотступных священников звучат в ваших Церквях! Защитники Истинной Веры вынуждены молчать и прятаться!{i}

{i}Как долго вы ещё будете терпеть эти оскорбления? Эти оскорбления как Богу, так и Человеку? Как долго ещё…{i}

Пейтрик Хейнри сосредоточенно нахмурился, рассматривая наборную верстатку[1] и текущую строку шрифта. Как ювелир, специализирующийся по серебру, он был искусным гравёром, но обнаружил (к своему удивлению), что между гравировкой и набором текста очень мало общего. Во-первых, ему по-прежнему было тяжело читать буквы в зеркальном отражении. Не было никаких проблем с идентификацией каждой буквы, когда он брал её из соответствующей ячейки наборной кассы (хотя ему всё равно нужно было быть внимательным, чтобы убедиться, что это была правильная ячейка), и было достаточно легко — заранее — наметить, какие буквы должны были идти дальше на наборной верстатке, прежде чем они были бы перенесены на штамп и связаны вместе. Но его мозг всё ещё продолжал читать каждое слово, когда он набирал шрифт, и он обнаружил, что он пытался обмануть его, заставляя читать буквы в «правильном», а не в обратном порядке, в котором они должны были идти при печати.

Тем не менее, это было не самым невозможным навыком для освоения, и, хотя это было не то же самое, что ювелирная работа с серебром, в них были общие черты. Ему всегда нравилась работа с мелкими деталями, концентрация на мелочах, работа с металлами, тонкая координация рук и глаз. Печать была другим искусством, но она по-прежнему оставалась искусством, и он обнаружил, что та его часть, которая никогда не ожидала стать уличным агитатором, ценила возвращение к роли ремесленника, даже если это было лишь временно.

Он потянулся за следующей литерой, но, несмотря на его сосредоточенность на поставленной задаче, его ум был занят. Эта листовка будет переправлена из тщательно скрытой в подвале типографии через сеть преданных сторонников. Её копии будут расклеены по всему городу к завтрашнему вечеру. Конечно, к следующему рассвету отряды Городской Стражи будут заняты их уничтожением. Не все из этих Городских Стражников были согласны с их приказами по этому поводу — Хейнри был уверен в этом — но они подчинятся им. «Регентский совет» и этот предательский ублюдок Гарвей позаботятся об этом!

Хейнри обнаружил, что его челюсти снова сжалась, и приказал им расслабиться. Они подчинилось… до какой-то степени, и он сделал глубокий вдох. Одной мысли о сэре Корине Гарвее было достаточно, чтобы ярость запульсировала в каждой его жилке. Непринуждённое поражение Гарвея от рук Кайлеба Армака и его армии можно было бы списать на простую беспомощную некомпетентность. В свои более милосердные моменты Хейнри даже был бы готов списать хотя бы часть этого на простое невезение или на тот факт, что Шань-вэй приглядывала за своими прислужниками. Но решение Гарвея на деле принять командование предательскими силами, готовыми исполнять волю Армака здесь, в Корисанде, должно было заставить любого мужчину задуматься. Действительно ли ему просто не повезло, или он был некомпетентен, или за этим стояло что-то более зловещее? Какое-то тихое небольшое взаимопонимание между ним и захватчиками?

Началась ли его измена Корисанду и Дому Дайкин после его поражения… или всё-таки до него?

Большую часть времени Хейнри был готов согласиться с тем, что нынешняя позиция Гарвея была случаем оппортунизма постфактум, а не признаком случившейся ранее измены. И он понял, даже без мягких намёков отца Эйдрина, что обвинять Гарвея и его отца в заговоре с Кайлебом заранее было бы… преждевременно, на данный момент. Со временем это могло измениться, особенно по мере того, как разгорался спор о том, чья именно рука наняла убийц, чтобы убить князя Гектора и его старшего сына. Лично Хейнри казалось очевидным, что те, кто больше всего выиграл от убийства князя, скорее всего, и были тем, кто спланировал это убийство. И, в общем итоге, он не мог вспомнить никого, кто получил бы большую прибыль, чем члены «Регентского Совета», созданного для управления княжеством в соответствии с требованиями Армака. Они могли сколько угодно называть себя советом князя Дейвина, но это не меняло того, кому они на самом деле подчинялись… или того факта, что им каким-то образом удалось не просто выжить, но и получить ещё больше власти, чем у них было раньше.

«И это не изменило бездеятельной капитуляции Парламента Княжества», — подумал Хейнри, хмуро глядя на наборную верстатку. Он полагал, что было бы неразумно ожидать, что Парламент воспротивится воле Армака, так послушно выраженной через «Регентский Совет», учитывая черисийского генерала-наместника Чермина и большую часть шестидесяти тысяч черисийских морских пехотинцев, оккупировавших Корисанд. У Чермина было двадцать тысяч таких морпехов прямо здесь, в Менчире, и, хотя он приложил некоторые усилия, чтобы не расставлять их напоказ слишком открыто на улицах города, все знали, что они там. Так как знали о них члены Палаты Лордов и Палаты Общин. Так что нет, неудивительно, что парламент проголосовал за то, чтобы дать Армаку всё, о чём он просил.

С другой стороны, вполне могла иметь место разница между тем, за что они проголосовали, и тем, что они действительно намеревались сделать. Судя по всем отчётам, Парламент мог скоро распуститься, а все его члены вернуться по своим домам, подальше от глаз — и штыков — оккупации. Было бы интересно посмотреть, что случится потом. Он знал, что жёсткий костяк организованного сопротивления уже собрался здесь, в Менчире, и