Александр Шакилов - Пусть умрут наши враги Страница 13

Вряд ли жабы хотят встретиться с Роддом или полакомиться рыбой, скорее всего, они атакуют поселок дерзко, при свете дня, когда никто не подозревает, что рядом, в воде, дающей пищу, притаился враг. Грабить казну и жечь дома не будут – трое не совладают с сотнями разъяренных рыбаков. Так что цель у них иная: способные к размножению женщины. Пленниц жабы переправят в свои земли, где поместят в специальный родильный Инкубатор, где рабыни будут плодить новых полукровок, пока не умрут от истощения. И как раз пять молодиц по колено и по пояс стоят в мутной воде, будто сами предлагают выкрасть себя!..

Жабы опять подняли головы над водой. Слишком близко они подобрались к молодицам, занятым настолько, что они не заметили бы и скального дракона над собой и плеска, плыви рептилусы шумно, не услышали бы. А все потому, что тюфяки не любят помывку и норовят вырваться, глаз да глаз за ними, да и детский хохот на мосту стоял оглушающий.

Лучшего момента, чтобы напасть, рептилусам не стоило и ждать.

Вдохнув побольше воздуха, Зил заорал:

– Бегите! Тут жабы! Бегите!

Его услышали, но вместо того, чтобы спасаться бегством, молодицы уставились на него, изо всех сил гребущего к ним. На миг смолкли на мосту детишки, а затем, бросив удочки и заверещав десятками тоненьких голосков «Папа! Папа!», гурьбой помчались в поселок. Ах если б мамаши последовали примеру самых юных! Но нет, с тюфяками в руках они таращились на орущего и размахивающего руками Зила, то и дело с головой уходящего под воду, и при этом не сделали ни шагу к берегу!

Высокая, широкая в плечах, будто мужчина, молодица с длинной, ниже пояса, русой косой испуганно вскрикнула – в воде рядом с ней что-то было. Ее страх передался подругам, их лица стали настороженными. А уж когда широкоплечая, взмахнув руками, выронила тюфяк и ушла под воду, – только мелькнул кончик косы! – все молодицы разом заголосили.

Река взбурлила – широкоплечая была достаточно боевитой, чтобы дать отпор: ее руки мелькали над поверхностью воды, со шлепками обрушиваясь на рептилуса, который ее атаковал. Будь в том месте глубже, схватка уже закончилась бы. При всей мужеподобности у широкоплечей не было бы ни единого шанса против диверсанта, тренированного для сражений в воде. Но на мелководье она сумела встать на ноги и вытащить из воды «чешуйчатое» тело. Мелькнул пук мокрых черных волос, стянутых золотистой лентой на затылке, брызги зависли в воздухе радугой, и рептилус – Зил видел, как вздулись мышцы под голубой кожей – и рептилус вновь утянул жертву под воду.

Молодицы бросились на помощь подруге, вцепились в широкие плечи и выдернули ее на поверхность.

– Папа! Папа! Там чужой! – наперебой кричали дети.

Бежали они к домам, установленным на сваях-столбах, с оконными проемами, затянутыми мутными пленками рыбьих воздушных пузырей.

Услышав крики, из домов выскочили мужчины в одеждах из рыбьей кожи. А кое-кто спрыгнул на землю вообще в чем мать родила. Все схватили с собой остроги и большие разделочные ножи.

Но мужчины были слишком далеко и никак не успевали помочь молодицам. А Зилу до берега, к которому он греб изо всех сил, оставалось совсем чуть-чуть.

Несмотря на яростный отпор и спешащее подкрепление, полукровки – глупцы или совсем бесстрашные?! – явно не собирались отступить с пустыми лапами. Молча, без суеты, они окружили женщин. Те же щитами выставили перед собой корзины с тюфяками и сплоченным строем попятились к кромке прибрежного песка, обильно усыпанной рыбьей чешуей.

Но не так-то просто было выбраться на сушу.

Растопырив лапы, полукровка с золотистой лентой на волосах атаковал молодиц, за что тут же получил тюфяками по роже. Но это был всего лишь маневр, позволивший двоим рептилусам зайти в тыл. И уж там-то парочка заулюлюкала, чтобы, напугав, загнать чистокровных самок поглубже в реку и спокойно переловить. Растерявшись, женщины обернулись на шум, и тотчас рептилус с золотистой лентой в волосах обездвижил одну из них ударом в висок. Обмякнув, молодица хлопнулась в воду вниз лицом.

Началась паника.

Женщины беспорядочно метались из стороны в сторону, поднимая облака брызг. Баламутя и так мутную воду, одуревшие от страха бабы окончательно лишили ее подобия прозрачности – и тем помогли жабам незаметно подплыть к себе. И вот еще одна, лишившись сознания, не устояла на ногах!..

Размазывая сопли по лицу и призывая маму, на мосту разревелся босоногий карапуз. Не выдержали нервы у рыбака, обогнавшего прочих – он швырнул острогу, метя в рептилусов и рискуя попасть в женщин, но не добросил, острога угодила в развешенные для просушки сети.

Наконец-то Зил достал кончиками пальцев ног до дна. Но прийти на помощь он все равно не успевал. А раз так…

Решение принял, не раздумывая.

Перевернулся на спину и, широко раскинув руки и ноги, лег на воду.

Он закрыл глаза – только так можно увидеть тьму. Как назло, лучи солнца проникали через тонкую кожицу век, но Зил заставил себя не замечать свет. Вместе с пульсацией меж висков накатила боль, от головы по позвоночнику волной поплыл обжигающий жар, заставив лешего корчиться в муках. Потому что нельзя – нельзя! – так часто пользовался даром. Иначе расплата настигнет лешего, и боль – самое малое, на что он обречет себя, пытаясь помочь женам рыбаков. Для него последствия могут стать необратимыми.

В голове зазвенело, глаза застило багрянцем. Леший впал в полуобморочное состояние, когда непонятно, где явь, а где видения, рожденные мозгом. Из носа потекли струйки крови и, попав в воду, стали частью реки. В багрянце вспыхнула сеть из нитей-связей, ближайшие из которых протянулись к лодкам-кувшинкам и хищным водорослям, сплетенным в сети, в них. Вот этих-то нитей Зил и коснулся. Ему как раз хватило остатков сил, чтобы попросить о помощи. А вот если бы нужные растения оказалась на полмеры дальше…

Сорвав побеги с прикола, лодки-кувшинки вклинились между рептилусами и молодицами и вывалили из себя заботливо уложенные сети. Двое рептилусов сразу угодили в ловушку, стоило им только нырнуть под лодки. А уж намертво запутаться в зелени, выделяющей клейкий сок, проще простого. Десятимерные сомы не могут вырваться из таких сетей, куда уж полукровкам!..

Зил сам не понял, как добрался до мелководья.

Он стоял на коленях, упираясь руками в песчаное дно. Его подбородок задрался так, чтобы в широко открытый рот – воздуха не хватало, дышалось хрипло, со свистом – не попадала вода.

Рывок вперед. Вперед!

Руки в локтях подогнулись, лицо погрузилось в воду.

Хлынуло в рот и в нос. Зил закашлялся. Это немного взбодрило его. Багровый туман в глазах чуть рассеялся, и он увидел, как молодицы вытащили своих подруг на берег. К ним как раз подоспели мужчины. Двое рыбаков подхватили Зила под локти и, бросив его на песок, встали рядом. Остальные схватились за сети, в которых запутались рептилусы, и выволокли их из воды. Все вокруг радостно загалдели, принялись хлопать друг дружку по спине. Говорили много и громко, смеялись. Даже как-то неловко было портить этот маленький праздник.

– Трое, – сказал Зил, сев на песке.

Его услышали. Сразу стало тихо-тихо, только натужно сопели рептилусы в бессильных попытках выпутаться из сетей. Улыбки на лицах рыбаков сменились мрачной сосредоточенностью. К Зилу шагнул высокий худой мужчина, щеки которого так впали, что, разговаривая, он наверняка кусал их изнутри.

– Что ты сказал?

– Жаб было трое, – подтверждая слова Зила, рядом с мостом показалась над водой голова с золотистой лентой в волосах. Взгляды рептилуса и лешего встретились.

Пасть рептилуса раскрылась:

– Эй ты, мы еще встретимся! Я отомщу!

Надо было достойно ответить, но горло свело судорогой, Зил опять закашлялся, да и вообще сил его хватило только на то, чтобы показать жабе кулак. Мол, давай, жаба пупырчатая, греби сюда, я тебя одним мизинцем по темя в песок вгоню!.. Рука Зила на миг зависла в воздухе, прежде чем опасть срубленным сорняком, но этого хватило, чтобы взгляд рептилуса переместился на закатанный рукав куртки и родимое пятно, распластавшее птичьи крылья вдоль предплечья. При этом на морде полукровки появилось удивленное, а затем почему-то радостное выражение. Жаба вновь открыл пасть, – вот захотелось ему поговорить с кровником – но в воду перед ним вошла острога, и жабу аж подбросило, пятки на полмеры взлетели над рекой. Зубчатый наконечник остроги впился ему в плечо. Тут же, извернувшись гибким мускулистым телом, полукровка мягко, без всплеска, ушел под воду. И он бы уплыл, конечно, но от древка остроги к запястью тощего рыбака – это он так метко поразил рептилуса – протянулась зеленая веревка из водорослей. Провисшая, было, она со звоном натянулась над рекой, вторым концом утонув вместе с жабой. Тут же тощий дернул веревку, подтянув к себе раненого врага на меру. И вновь рывок, и опять!.. Трое щукарцев кинулись в воду, забежали по пояс. У них с собой были разделочные ножи. Жабу, только рядом окажется, враз посекут на куски.