Индигирка - Anthony Saimski Страница 15

стройные ножки, а кончики волос ниспадали на красивую округлую грудь. Стереоэффект делал фото еще более реальным, хотя обычно он придавал снимкам только сходство с поздравительной открыткой. Девушка смотрела прямо в камеру, и взгляд ее карих глаз был очень спокойным. Если медленно наклонять фото вперед-назад, то даже казалось, что она начинает двигаться, словно пытаясь подтянуть покрывало повыше.

Олегу тоже нравился этот снимок. Удалив все фотографии и все напоминания о ней, он так и не смог удалить эти два фото. Просто они казались ему очень откровенными, в том плане, что на них не было никаких наносных эмоций.

На втором снимке Олеся была такой, какой он бы хотел видеть ее всегда. Без своих непонятных заморочек, метаний из крайности в крайность, а просто спокойно смотрящая на него глубокими, карими глазами... Похоже, что в тот момент она была искренняя... Ничего из себя не изображающая и не пытающаяся подражать кому-то неведомому.

Олег напечатал оба снимка за двадцать минут до отправки на Индигирку. Печатная машина, стоявшая на верхних этажах космопорта, быстро выдала ему готовые отпечатки, покрытые толстым рифленым ламинатом, создающим эффект глубины пространства на плоском снимке.

Со стороны это выглядело какой-то детской глупостью. Потому что обычно так поступали только маленькие дети, распечатывая портреты своих любимых героев, или то, что сами только что сфотографировали. Но Соколов, испытывая какое-то нездоровое садистское удовольствие от того, что мучает сам себя постоянными воспоминаниями о ней, сделал эти два снимка.

Технология изготовления была самой простой, придуманной еще в далеком двадцатом веке... Тогда она почему-то считалась на удивление дорогой. Зато сейчас любой школьник младших классов мог позволить себе это как простое баловство, сродни тому, как раньше дети рисовали мелом на асфальте. А ведь когда-то наверняка и цветной мел был большой редкостью.

Парень печально вздохнул. Все-таки не удалось свести мысли на веселый настрой, и он вообще решил от них отказаться. Быстро запечатав снимки обратно в пакетик и убрав в карман, он закинул руки под голову и закрыл глаза. Полежав так несколько секунд, Олег вспомнил, что не выключил лампу.

- Свет, - буркнул он, лампочка послушно выключилась.

"Странно, - подумал Соколов, - вот я точно уверен, что это было в моей жизни... Но сейчас, все мои воспоминания кажутся мне самому словно вымышленными. Закрой глаза, и стена периметра вот она, как будто ее потрогать можно. А вспомнить улицу, по которой мы гуляли, так мутное все..."

Внезапно перед внутренним взором Олега промелькнула яркая картинка девушки в защитном костюме, прислонившейся к бронетранспортеру. Нельзя сказать, что она была особой красавицей, но в силу долгого отсутствия женщин вокруг определенно возбуждала мужскую фантазию куда более реально, чем, ставшая уже полумистической Олеся из прошлой жизни.

Олег невольно фыркнул с закрытыми глазами, призывая свой мозг успокоиться и заснуть наконец-то. Понятно было, что несчастной девушке за весь день по территории лагеря и шагу спокойно сделать не дали. Она, скорее всего, была сейчас в голове каждого мужика, который ее видел. Во всяком случае, разговоров на эту тему он за свою смену наслушался дальше некуда. И все эти разговоры сводились к одному: кто бы, что бы, в какой позе и сколько раз с ней сделал.

Соколов еще раз мысленно призвал заткнуться болталку в своей голове и подумал о том, что теперь и вовсе не заснет. Но не успел он мысленно начать следующее предложение, как провалился в черноту сна, лишенного всяких картинок.

Глава 3

Словно почувствовав приближение кого-то к своей ячейке, Соколов резко проснулся. За какую-то одну десятую долю секунды его вытянуло из приятной, мягкой черноты и поместило внутрь своего привычного существования. Ему даже показалось, что он слышал свист воздуха в ушах от бешеной скорости пробуждения.

Первое, что увидел Олег, открыв глаза, это как в сторону отодвигается брезент, служащий ему дверью. Тут же щелкнула лампочка и освятила лицо входящего Казюки. Еще не до конца сообразив, что вошедший это комендант шахты, парень резко сунул руку под подушку, нащупывая ПМ. Сонные пальцы, плохо координируемые мозгом, бестолково уперлись в пистолет, а мизинец вообще попал точно в отверстие ствола.

"Черт, надо потренироваться или пистолет поудобней положить..." - всплыла из пустоты первая мысль в голове Олега.

- Ты чего дерганый такой, думал, червивый медведь к тебе залез? - негромко спросил Казюка, осматривая ячейку Соколова.

- Нет, просто внезапно как-то... - прохрипел Олег севшим голосом.

Попытка заговорить тут же отозвалась в сорванном горле неприятной болью, и он несколько раз сглотнул, избавляясь от нее.

- Дело к тебе есть, - сразу же начал Сергей Васильевич, опускаясь на "стул", и кладя дробовик себе на колени.

Следом за ним в ячейку проскользнул Анатолий Маслов, пилот сгоревшего вертолета, который также по совместительству являлся главным прихвостнем Казюки.

Олег хотел было сесть на кровати, но комендант остановил его жестом руки.

- Полежи пока, еще набегаешься.

Парень вопросительно поднял бровь и, немного приподнявшись, уперся спиной в стену рядом с подушкой.

Все это было очень непривычно и подозрительно. Но намного любопытнее для Соколова было то, почему он первым делом дернулся за пистолетом, хотя раньше всегда спокойно просыпался, даже если кто-то и проходил мимо. Видимо перед засыпанием мысль о "Макарове" под подушкой запала в подсознание как что-то новое, и стала первым, о чем подумал проснувшийся мозг. Хотя нет. Мозг тоже еще спал в тот момент, так что это было скорее спонтанно-рефлекторное движение. "В любом случае, они бы тебя уже застрелили... Или зарезали... - подумал Олег и задумчиво хмыкнул. - Да, действительно надо будет потренироваться..."

- Эй, Соколов, ты здесь? - Казюка вопросительно на него посмотрел. - Или еще не проснулся?

- Чего спишь? Хватит спать! Вставай, давай, дело есть, - быстро затараторил Маслов, бегло оглядывая тесную ячейку в поисках, куда бы сесть.

Олегу казалось, что этот человек полностью оправдывал свою фамилию. Оттопыренные уши, жидкие рыжие усы, и постоянно бегающий взгляд блестящих глазок. Казалось, Анатолий и, правда, был весь такой масляный, скользкий... Он всегда быстро говорил, буквально втирался в любую компанию, а как только узнавал что-то интересное, сразу же бежал докладывать Казюке. И это абсолютно не мешало ему поносить коменданта последним матом, когда тот посылал его на внеплановый вылет. Олегу он не нравился, отчего всегда было весьма неуютно в его обществе.

Тем временем