Олег Борисов - Рваный бег Страница 18

На прилавок лег кожаный ошейник с плоской коробкой, моргнувшей крохотной лампочкой.

— Если в доле — то маркер на шею, через канал на пятую точку и за шламом. С ним — обратно, мы пока приготовим противоядие. Меняемся, маркер снимаем. И все довольны… А кому не нравится — не настаиваем. Проваливайте, вас там уже давно ждут на солнышке. Оберут до нитки, и никакого лекарства. Может быть, в живых оставят. Хотя мы бы не рассчитывали на это…

— А если через неделю не вернемся, что тогда ваш маркер? Сам отвалится?

— Ага, — нехорошо усмехнулся Адам, ласково погладив ошейник. — Вместе с головой. Бум — и все… Поэтому ножками лучше пошевелить быстро… И не пытаться снять самим… Но — выбор за вами.

— Это вы так готовы Сплиму насолить, что из меня рабыню делаете и всю группу по оплате кидаете? — прошипела в ответ Настя, с ярости сжимая кулаки.

— При чем тут отмороженный? Он сам по себе. Не смог дело закончить — пусть теперь у него голова болит. Мы с песчаными бродягами поделимся, а с ним что будет — уже не наша забота…

Пока мы переваривали ультиматум, Яппи незаметно исчез, чтобы затем тенью появиться у меня за плечом и тихо прошептать в ухо:

— Как ту гадость называют, из которой выжимку спор делают для противоядия? Вонючая такая, будто тухлятину на солнце неделю держали… Ну, не важно. Короче — нет ее. Я по кладовке прошелся, пока вы тут бодаетесь. Ни капли нет. Сам знаешь, от нее запах такой, что не спрятать под любой вытяжкой.

Ага… Я шагнул ближе к Насте и невежливо прервал начавшуюся перепалку.

— Так, господа-торгаши… Здесь люди жизнью битые, дураков нет… Говорите — за неделю нам обернуться, а вы пока лекарством займетесь? А где реактивы, чтобы процесс начать. Где та купоросная дрянь, без которой экстракт не получить? В подвале забыли? Или у соседей будете занимать?.. О, глазки-то как забегали, нехорошо… Слышишь, Настя, а ребята нас за идиотов держат. Нет у них лекарства. И реактивов нет. Разводка это все сплошная. Ждут, когда мы им шлам притащим, а потом на кнопочку нажмут — и привет. Нам — вечная память, им — мешок от крови отряхнуть и зажить дальше счастливо… С местной братвой поделятся чуток, и все в шоколаде… Вот только почему-то мы пролетаем мимо всеобщего счастья со скоростью экспресса. Раз — и свободны…

— Значит, реактивы им еще искать надо, — пробормотала хозяйка рыжих косичек, что-то прикидывая про себя.

— Насколько я знаю, эту дрянь готовить надо, и времени уходит прорва. Может месяц, может и два. Просто используется жижа в куче разных процессов, поэтому обычно с запасом делают и ставят в кубышках.

Молчавшие до этого момента гении алкоголизма прислушались к медленно нарастающему шуму на улице и воспрянули было духом:

— Слышь, хитромудрая, мы еще раз говорим — нам не капает. Реактивы мы найдем… Ну, или купим где… Но без ошейника вы в пробойник не пойдете. Поэтому давайте, решайте быстрее, или выметайтесь. Вас там уже заждались… Поэтому выбор простой — или с нами, или к Сплиму в гости.

Но Настя их уже почти не слушала. Мазнув по сизым в тусклом освещении рожам взглядом, она завершила подсчеты и зло сплюнула:

— Нет у меня месяца еще ждать и надеяться. Тем более, твоим мастерам веры нет. Сам видишь — чужие деньги им остатки мозгов свернули. Да если даже им вагон шлама притащить, они лекарство не изготовят. Ни реактивов, ни желания. Говорила же, Филин, надо было сразу к специалистам идти.

— Типун тебе на язык! — я поперхнулся затхлым воздухом, сообразив, о чем она говорит. — Туда ходу нет, даже если ствол к виску приставят. Лучше сразу в могилу… Тебя не только грохнут, из тебя душу вынут и сделают марионетку на потеху яйцеголовым… Двинули к Минотавру, там несколько лабораторий. Считай, что первые пустышки научили тебя между миров ходить, теперь пора до места легкой рысью.

— И как? Аппарат у них не работает толком. Или, что еще хуже, специально настроен, чтобы нас в чужой подвал выбросить, чтобы не мотались потом по всей свалке, не искали по закоулкам.

И мы все одновременно полюбовались, как хозяева «Друма» побледнели, сменив цвет с грязно-бурого на серый.

Вот до чего жизнь штука забавная. Когда мы сюда зашли, нас приняли просто с распростертыми объятиями. Потерявшие остатки осторожности химики-самородки посчитали, что смогут нас задавить без проблем, смогут заставить нацепить на шею бомбу и бегать ради чужих барышей по соседним мирам. Но вот незадача — охотник вытянул тигра за хвост, и задумался, лишь посмотрев в распахнутую чужую пасть — что ему теперь делать? Даже продажный Сплим с той стороны дверей. А по другую сторону прилавка — семеро людей, нацеленных на прорыв любой ценой. И торговаться с ними после столь блестяще завершенных переговоров — нечем. Шах и мат.

— Братишки, пакуйте клиентов. Аккуратно, без членовредительства. Может, еще пригодятся… Яппи — пошуруй там за прилавком, нет ли чего нам на радость. А то расслабились хозяева, не успели даже рубильник какой дернуть, чтобы тут все цианидом залить. Расслабились, нюх потеряли… А тебе Михалыч, скажу лишь одно. Плохо, конечно, что повторяться придется. Но зато руки у тебя развязаны. Можешь веселиться в полную силу. Я же пока пробойник проверю. Мало ли, вдруг аппарат работает как надо, а нам лишь по ушам ездили… Остальным — двери на засов закрыть и по периметру отслеживать, как там шпана мотоциклетная поживает. Боюсь, скоро у них терпение лопнет, а у нас еще конь не валялся… Побежали, братцы, по-бе-жа-ли…

На площади народ медленно перегруппировывался, устроив громыхающее броуновское движение: одни байкеры подбирались поближе к бетонным стенам, другие затыкали телами выезды с площади. У центральной улицы скопились атаманы вольных ватаг и наниматель — похудевший за прошлые дни Сплим. Не смотря на все усилия, перехватить группу на подходе к Жестянке не удалось. Мало того, хитрые и наглые аборигены с большим удовольствием готовились торговаться с химиками, чем с пришлым. Рассказал о добыче, помог организовать поиски и выследить? Спасибо, парень, теперь свободен. А что поначалу договаривались о совместной охоте, так мало ли ты народу уже «кинул» за прошлые годы? Вот и тебя — тем же самым и по тому же месту. Бывай…

Через полчаса затянувшегося ожидания отношения среди командиров накалились настолько, что самые буйные достали оружие и начали разглядывать чужие лбы, выбирая точку, чтобы вогнать пулю. Перепалка перекинулась со Сплима на друг-друга, и «шкуру неубитого медведя» делили уже с прицелом на дружескую резню. Куда еще денутся из сарая жертвы, тем более, что изрядно потратившиеся химики настолько опустились, что забросили ремонт тонкой аппаратуры. Привыкли, что товары и сырье прямо домой к ним тащат, вот и поплатились. Ни самим удрать, ни клиентов спровадить куда подальше… А вот загребущие руки соседа — они тут, рядом. И если два килограмма делить на всех, то может и не хватить кому-то. И как бы этим «кто-то» не оказался обладатель оружия, направленного в чужое пузо. И как бы…

— О, лезут! Лезут! — заверещали в толпе, и сотни глаз вперились в крохотные фигурки, споро поднимавшиеся по металлической ажурной антенне, воткнутой в крышу «кубика». Семь человек с мешками за плечами карабкались на самую верхотуру, подобно обезьянам. И пока заволновавшаяся внизу толпа подалась к «Друму», в сторону от площади рванул на мотоцикле одинокий гонщик. Сплим звериным нутром, помноженным на опыт общения с Филином, понял — надо рвать когти. Надо уматывать, пока еще есть подаренные доли секунды. Пока позади орут от возбуждения идиоты, привыкшие мотаться по бесконечным пескам. Пока сплоченная команда ходоков не показала свой настоящий норов. Благодаря которому добралась сюда, и благодаря которому собиралась пробиваться дальше.

Когда под ногами полыхнула зарница направленного взрыва, Настя поняла, почему Михалычу не доверяли «ювелирные» работы в подрывном деле. Там, где нужно было пробить дыру в стене или срубить чужой замок на воротах — там в ход шли руки Щепки, мастера в общении с пластидом. Но когда нужно было изготовить качественный Армагеддон, вперед скромно выходил небритый мужик в заляпанном ватнике.

Чудовищный огненный вал прошел от рванувших шрапнелью стен по всей площади, превращая людей и мотоциклы в спекшееся месиво. Прошел, лизнул дрогнувшие рядом с площадью дома, и потянулся ввысь клубами черного дыма и гари. На крошеве асфальта повсеместно бушевали рукотворные пожары, превратив когда-то мирный пригород в преддверие ада.

Ударная волна швырнула Сплима вперед, вырвав из жесткого сиденья и «приложив» боком о каменную стену. Рухнув в кучу мусора, бывший ходок перекатился вперед, укрывшись от раскаленного ветра. Хватая с трудом воняющий гарью воздух, мужчина лишь сипел, в бешенстве стуча сбитым в кровь кулаком по булыжникам: