Кречет (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич Страница 18

— Да чего рассказывать-то, — пожал плечами тот.

— Не, реально рассказывать нечего, — вклинился Прохор. — Пошли мы в увал, решили опрокинуть по кружечке пива, соорудили ерша. Как захмелели малость я и говорю, мол, а не сходить ли нам по девочкам. Назар, за. Ну и Малой, чё не мужик чёли. Вот и пошли мы в ближайший бордель, потому как пар уже из ушей валит. Заходим значит, там всё чисто и чинно, заведение если не высший класс, то и не профуры какие трудятся. Ну и…

— Чего и? — подбодрил осёкшегося было Прохора Глыба, наш гранатомётчик.

— И ничего, — развёл руками Прохор.

— Что, совсем ничего? — с сомнением произнёс Глыба.

— Вообще ничего, — значительно кивнув, развёл руками тот.

— У-у-у-у. Чего и следовало ожидать. Не с тем вы в бордель ходили, — махнул рукой гранатомётчик.

— С чего это не с тем⁉ Всё там было! — возмутился Ляпишев.

— Типа бабу отодрал? — хмыкнул Глыба.

— Трижды, — гордо бросил Малой.

— И заметь, не мы с Назаром это рассказали, — состроили нарочито печальную мину Прохор.

— Да ты… Да вы… — задохнулся Николай, и резко отвернулся.

— Коля, ну чего ты заводишься? — хлопнул я его по плечу. — Эк-ка невидаль, в бордель сходил. Думаешь кто-то из нас обошёл такое место стороной? Да за эти полгода у всех уже пар из ноздрей валить начал, так что лить в уши могут что угодно, но напряжение сбрасывали точно не в ночном клубе или под бочком девушки которая ждёт, надеется и верит.

— Хочешь сказать, что был в борделе? — с хитринкой поинтересовался Глыба.

— Я? Нет, — категоричным тоном отверг я подобное предположение.

— А чего же тогда?

— Ну, я так… Вообще… — многозначительно покрутил я рукой, и закончил. — Но сам в борделе никогда не был.

Вот только выглядело это настолько неубедительно, что смеялся не только весь взвод, но и Ляпишев в том числе. Что собственно говоря и требовалось…

Признаться, я полагал, что на орбиту нас будут отправлять как обычно, вперёд, бегом, скачками. Не исключал и вариант с тревогой, ведь космодесантник должен быть готов к любым неожиданностям. Но как оказалось, дурью командование всё же не страдало, и понимало, что мы сюда больше не вернёмся. Поэтому на сборы выделили целый световой день.

Глянув на свой вещевой баул, я даже присвистнул, вспомнив, каким он был тощим, при моём отбытии с вербовочного пункта. Сейчас все сто шестьдесят литров были туго набиты, настолько, что молния с трудом застегнулась. Не влезшее внутрь имущество закреплено на ремённую систему снаружи. И это с учётом того, что скафандр, броню и шлем мы наденем на себя, а оружие и снаряжение займут своё штатное место на плече и подвесной…

Мы все прошли строгий медицинский осмотр и никто из нас не имел противопоказаний к службе в космосе, или каких-либо скрытых болячек. Так что, в принципе были готовы к отправке в космос. Вот только в принципе, не означает однозначно.

— Значит так, салаги, слушаем меня внимательно, — едва десантный бот оторвался от бетона космопорта и начал набирать высоту, заговорил взводный сержант-инструктор. — Когда вас потянет блевать хорошенько подумайте стоит ли это делать в шлеме. Снять его вы не сможете, а в боте не будет атмосферы. Идём по боевому. Всё по взрослому салаги, учёба уже началась.

Признаться я не сумел сдержаться от ухмылки. И даю руку на отсечение, что так поступили и многие другие. Уж в чём в чём, а в отсутствии у меня болезни невесомости я был уверен, потому как обладал железным здоровьем. М-да. Зря я так-то.

Пока пилот давал тягу на маршевые двигатели и нас вдавливала в ложементы перегрузка, всё было в полном порядке. Но когда мы вышли на орбиту Перуна, двигатели умолкли, перегрузка пропала, и на нас во всей своей красе навалилась невесомость.

Мы не парили по десантному отсеку, а продолжали сидеть, спелёнатые ремнями безопасности. Но мой желудок очень скоро заявил о том, что происходящее ему не нравится. И с каждой минутой его возмущения становились всё сильнее, а требования настойчивее. Тошнотворный ком поднялся по пищеводу и настойчиво просился наружу. Я глянул на индикатор атмосферы, горящий красным. Приехали. Вот уж чего от себя не ожидал, так это непереносимости невесомости. И что теперь? Блевать? В закрытом наглухо шлеме? Да ну нахрен!

— Ну что салаги, наконец настало время попробовать на вкус настоящую невесомость, — вновь произнёс сержант-инструктор. — Отстёгиваем ремни безопасности и немного полетаем. Смелее, мальчики. Смелее.

Это не просьба и не пожелание, а приказ, под каким бы соусом его ни подали. Поэтому я отстегнул ремень и тут же ощутил, что воспарил над ложементом. Казалось бы, мы немало провели времени в виртуале, где ощущения считаются идентичными реальным. Может и так, вот только реальность разительно отличалась.

— Ну чего вы словно мешком пришибленные. Активнее салаги! Полетайте по отсеку, порезвитесь. Ну же! Когда ещё выпадет шанс похулиганить дисциплину, — подбодрил нас сержант-инструктор.

Вообще-то, лишний раз шевелиться не хотелось. От слова совсем. Тошнотворный ком уже был готов вырваться из пищевода, и мне невероятным усилием удавалось загонять его обратно. Рот наполнился обильной слюной, и в невесомости глотать её оказалось настолько непривычно, что ко мне едва не подступила паника. Захотелось размять шею, но добраться до неё не было никакой возможности из-за скафандра и отсутствия в отсеке атмосферы.

Сам не знаю как мне удалось справиться с тошнотой. В смысле, от неё-то я не избавился, но сумел превозмочь себя и не блевануть. Но как же мне хотелось и как мне было плохо. А тут ещё и сержант инструктор, величественно проплывающий между нами, и постоянно тормошащий нас. А попросту говоря расшвыривающий куда придётся. Понятия пол потолок больше не существовало. Мы летали абсолютно бессистемно врезаясь друг в друга, и отлетая в стороны.

Тут уж хочешь не хочешь, а начинаешь вспоминать закачанные в мозг базы и навыки наработанные в виртуале. Признаться, как только я начал прилагать усилия, мне значительно полегчало. Не то чтобы исчезла тошнота, но получилось отвлечься, и бороться с то и дело возникающими позывами стало легче.

Очередное испытание случилось когда в шлеме послышались характерные звуки издаваемые блюющими товарищами. Сам не знаю, как я не опорожнил содержимое желудка за компанию. Но желание было настолько сильным, что слюна наполняла рот со скоростью воды льющейся из крана.

Кто-то попытался воспользоваться магнитными захватами на ботинках, и приклеиться к решётчатому полу. Но тут же огрёб по шлему от сержанта-инструктора, и вынужден был отказаться от подобной хитрости. А после ещё и непременно отправлялся в полёт по отсеку, запущенный умелой рукой взводного.

Впрочем, дурно было далеко не всем. Тот же Малой чувствовал себя как рыба в воде. Ему было весело и он носился по отсеку, словно купался в озере погожим днём. Ну и едва распознав, что Назару с Прохором поплохело, стал донимать их, и тормошить. Весело ему. Те обещали посчитаться, и потребовали прекратить. Но кто бы их слушал, и в результате оба блеванули-таки в закрытых шлемах.

Вскоре мы вновь заняли свои места в ложементах, а пилот приступил к маневрированию и стыковке. Генератора искусственной гравитации на таком маленьком судёнышке не было и в помине, а потому и силы тяжести мы больше не ощущали до самой стыковки. Как только это случилось, по кабелям потекла энергия в решётку на полу, и десантный бот наконец обрёл гравитацию, а на нас навалилась благословенная сила притяжения.

— Подъём салаги! Все на выход! Живее, м-мать вашу! Совсем расслабились!

Я отстегнул крепления над головой, подхватил свой баул и поспешил на выход. Состояние было такое, что никакого желания нарываться на взбучку от командира. К тому же, нужно помочь комоду собрать парней в кучу.

К слову, Малой уже не издевался над Назаром и Прохором. Николай нагрузившись своим и их баулами двинулся было на выход. Тяжеловато, не без того, наниты ведь не делают всесильным. Но куда большую проблему составляли габариты. Я хлопнул его по плечу, забрал один из баулов и подтолкнул на выход. Глянул на остальных. Нормально. Вполне справляются сами.