Раздражающие успехи еретиков - Дэвид Вебер Страница 19

Однако существовала и другая возможность, и эта вторая возможность помогла объяснить, почему Жирар пришел лично разобраться с этим вопросом. Большая часть Сейфхолда приняла стереотип о королевстве Чарис как о «королевстве ростовщиков и лавочников», населенном жадными, коварными чарисийцами, которые всегда искали способы выжать выгоду из любой возможности, попадавшейся им на пути. Конечно, в этом стереотипе было огромное количество невысказанной зависти, но от этого он не становился менее реальным. И было больше, чем несколько сейфхолдцев, которые добавили бы «беспринципный, нечестный и изворотливый» ко всем остальным прилагательным. В конце концов, если бы они не были беспринципными, нечестными и изворотливыми, то они не были бы настолько богаче, чем те гораздо более достойные души, которые в первую очередь лелеяли стереотип!

С тех пор, как флот вторжения прибыл в залив Черри, его чарисийские офицеры столкнулись с довольно многими людьми, которые, очевидно, разделяли это стереотипное представление о них.

— Серьезно, сэр, — сказал Азминд, — для меня было честью иметь возможность удовлетворить ваши требования. И, — его глаза слегка посуровели, — я, например, был рад возможности сделать это. Особенно здесь.

Эти глаза, в которых больше не было улыбки, встретились с глазами Жирара, и флаг-капитан Кэйлеба почувствовал, что внутренне расслабился. Не все в том, что было королевским чисхолмским флотом до его слияния с новым имперским чарисийским флотом, разделили бы мнение Кинея Азминда по этому конкретному вопросу. Решение флота вторжения обойти залив Кракен, где почти столетие назад был построен город Порт-Ройял специально для того, чтобы служить основной базой флота, и встать на якорь в заливе Черри, гораздо дальше к северу, возможно, было не самым тонким способом передать сообщение, но это, безусловно, было эффективно. Невероятная масса галеонов, стоявших на якоре у столицы Чисхолма, и особенно пятьдесят тысяч имперских чарисийских морских пехотинцев, перевозимых на борту транспортов, были тем, чего не мог не заметить даже самый амбициозный чисхолмский аристократ. Что касается заостренных предложений, то это было более заостренным, чем большинство других. И те, кто нашел наибольшее личное преимущество при старой системе, точно понимали, кто должен был усвоить этот момент.

— Рад, что вы так думаете, коммандер, — сказал теперь Жирар. — И я был впечатлен профессионализмом, который проявили вы и большинство других офицеров верфи.

— Для меня было облегчением иметь возможность продемонстрировать это, — сказал Азминд с большей откровенностью, чем даже сейчас ожидал Жирар. — Не буду притворяться, что кто-то на флоте был доволен тем, что вы, чарисийцы, сделали с нами в проливе Даркос. — Его губы на мгновение сжались, а глаза потемнели, но затем он встряхнулся, и его рот расслабился. — С другой стороны, это было не совсем так, как если бы у нас был большой выбор, не так ли? Большинство из нас тоже это понимали. По крайней мере, те из нас, кто мог думать. И, — он обнажил зубы в натянутой улыбке, — с тех пор, как граф Шарпфилд вернулся домой, те из нас, кому это было трудно понять, похоже, обнаружили, что у них появилось довольно много, гм, свободного времени.

Сухой, как пыль, тон чисхолмца был таким язвительным, что Жирар фыркнул от удовольствия. Шарпфилд вернулся в Чисхолм с галерами, сдавшимися императору Кэйлебу, — хотя в то время он, конечно, был королем Кэйлебом — которые он «спонтанно» вернул Чисхолму еще до того, как сделал предложение руки и сердца королеве Чисхолма. С момента возвращения графа, и особенно с тех пор, как королева Шарлиэн приняла предложение Кэйлеба, Шарпфилд энергично атаковал две проблемы: сохраняющуюся коррупцию в его собственном флоте и проблему подготовки к слиянию чисхолмского и чарисийского флотов. В процессе довольно много чисхолмских офицеров внезапно оказались лишенными своих удобных и прибыльных заданий. В то же время те из них, кто, по-видимому, был готов сопротивляться слиянию, также оказались в срочном порядке освобождены от своих обязанностей.

— Справедливо, коммандер, — ответил флаг-капитан через мгновение. — Большинство чарисийцев понимают, как мало у Чисхолма было выбора в подчинении командам храмовой четверки. Мы знаем, что это была не ваша идея напасть на нас, и большинство из нас глубоко сожалеет о том, сколько ваших людей было убито или ранено в чужой войне. В то же время я не буду притворяться, что нет и чарисийцев, которые не совсем готовы просто простить и забыть. И, по самой странной случайности, те офицеры, которые разделяют это отношение, похоже, обнаруживают, что у них довольно много непредвиденного «свободного времени».

— Я подумал, что, вероятно, так оно и есть, сэр, — вращающееся кресло Азминда мягко скрипнуло, когда он слегка откинулся назад. — На самом деле, честно говоря, я не представлял, как это может быть по-другому.

— Нет, этого не может быть, — согласился Жирар. — Люди есть люди. Некоторые из них не смогут оставить прошлое позади, несмотря ни на что. Это не значит, что они иногда не пытаются этого сделать. Просто так оно и есть. Так что нетрудно понять, почему некоторым офицерам было бы… некомфортно от всех грядущих изменений, даже полностью игнорируя все религиозные последствия.

Говоря это, он следил за глазами Азминда, но чисхолмец только кивнул.

— Вы правы насчет этого, сэр. — Он пожал плечами. — Не думаю, что кто-либо в Чисхолме, за исключением, может быть, ее величества и барона Грин-Маунтина, когда-либо ожидал, что ситуация с «храмовой четверкой» достигнет апогея таким образом. Это действительно не помогло сгладить путь для объединения нашего флота с вашим.

Он сделал паузу и нахмурился на мгновение, затем покачал головой.

— На самом деле, это не совсем так, — сказал он. — Конечно, это создало проблемы для многих людей — я думаю, что у нас, вероятно, больше «приверженцев Храма» здесь, в Чисхолме, чем у вас в Чарисе, по многим причинам, — но другим людям это действительно помогло. — Он снова посмотрел в глаза Жирару.

— Знаете, чарисийцы — не единственные, кто мог видеть, что происходило в Зионе.

— Да, действительно знаю, — кивнул Жирар.

— Что ж, сэр, я не скажу, что кто-то здесь, в Чисхолме, радуется перспективе открытой войны с Матерью-Церковью, но вы можете быть удивлены тем, как много нас уже согласились с вами, «раскольническими» чарисийцами, по крайней мере, в принципе. И