Алексей Резник - Стеклянная любовь. Книга 1 Страница 2

– Да нет – скорее наоборот! – усмехнулся Александр Сергеевич. – Я перестаю верить в материальность собственного, а – не вашего, существования!

Усмехнулся и Рагнер, и, судя по характеру усмешки, ответ Морозова ему понравился, но он никак не прокомментировал ремарку последнего, продолжив говорить о Пайкидах:

– Стратегической основой внешней политики «Кочевого Конгломерата Пайкидов» является исключительно ярко выраженная агрессия, ни в коей мере не провоцируемая объектом агрессии. Наиболее характерные черты пайкидов-агрессоров: изощренное коварство и холодная расчетливая жестокость – безликий рационализм хищного насекомого в сочетании со сверхчеловеческим интеллектом. Много и других странных, пугающих и непонятных простому человеку манер и привычек есть у этих проклятых «пайкидов»! И они ими пользуются с максимальной эффективностью…, – Рагнер задумчиво умолк на пару секунд, доброжелательно и, вместе с тем, изучающе глядя на Сашу. – Времени, еще раз можно повториться, мало, о Пайкидах вы, Александр, все необходимое еще успеете узнать, а сейчас я приступлю непосредственно к делу, ради которого и прибыл сюда.

Наша Лесная Армия Борьбы против Пайкидов, сокращенно – ЛАБП, предлагает вам, Александр, конкретное сотрудничество. Само по себе это достаточно опасно, поэтому я должен получить от Вас личное согласие, либо – несогласие.

– Согласие – в чем?

Вместо ответа, именуемый себя Рагнером, достал откуда-то из внутреннего кармана своего темно-синего кафтана небольшой, но ощутимо увесистый кожаный мешочек. Внимательно оглядевшись по сторонам: не наблюдает ли кто из гостей за их столиком, Рагнер выложил мешочек перед Александром Сергеевичем со словами:

– Сейчас я Вам все объясню.

Развязав мешочек, таинственный собеседник Морозова достал оттуда поочередно несколько миниатюрных предметов, представлявших собой необычайно изящные изделия из благородных металлов и драгоценных камней, безусловно обладавших огромной рыночной стоимостью: несомненно, золотой медальон на золотой же цепочке, массивный перстень – многогранный красно-фиолетовый камень, оправленный тонкими кружевами из золота, семь серебряных фигурок невиданных животных и пузатенький хрустальный флакончик, чье продолговатое горлышко плотно затыкала платиновая пробка. Внутри флакончика свободно плескалась жидкость, по цвету напоминавшая раствор банального марганцево-кислого калия.

– Что это? – не мог не спросить Александр Сергеевич, наклоняя умную голову с близорукими глазами пониже к поверхности столика, чтобы лучше рассмотреть разложенные перед ним сокровища и в особенности – бутылек с марганцовкой.

– Смотрите и слушайте внимательно! – приглушенным голосом проговорил Рагнер, бросив несколько быстрых подозрительных взглядов вглубь пиршественной залы. – Я, Рагнер Снежный, кавалер…, – он вдруг умолк и смущенно улыбнулся. – Нет, это – глупо – таким образом себя рекламировать. В своем подробном представлении я нуждался лишь для того, чтобы Вы мне окончательно поверили, Александр. Но я вижу, что Вы и так верите… Я постараюсь быть предельно доходчивым.

Итак, мы – маленький волшебный заповедник сказок и мифов народов мира, в течение почти десяти веков дрейфующий в тени гигантских Реальных Параллелей, ни одна из которых не удостаивала до сих пор, к счастью, нас своим специальным вниманием. Но счастье наше закончилось несколько месяцев назад, когда совершенно случайно Лес Сказок заметила дежурная станция дальнего слежения Ойкумены Пайкидов, и на нашу территорию оказался немедленно высажен вражеский десант. Началась ожесточенная война, в ходе которой Пайкиды применили весьма своеобразную и неожиданную тактику, против которой ЛАБП не сумела найти пока эффективных контрмер. Мы постепенно терпим поражение, и так же постепенно Лес Сказок превращается в Джунгли Ужасов…, – Рагнер резко замолчал и мрачно нахмурил брови, потрясенно глядя в возникшие перед его воображением какие-то невероятно страшные картины боев с Пайкидами. А Саша, в свою очередь, увидел в синих глазах Рагнера Снежного такие усталость и боль, что малейшие сомнения, какие еще имели место относительно искренности и правдивости полномочного представителя Лесной Армии Борьбы против Пайкидов, рассеялись у него моментально.

– Все, что смогу, господин Рагнер! – в порыве неопределенных благородных чувств, оттененных сильным патриотическим оттенком, горячо начал заверять погрустневшего собеседника Александр Сергеевич. – Хоть в чем можете положиться!.. Любое задание…!

– Спасибо, спасибо, Александр! – растроганно произнес Рагнер, взял золотой медальон, нажал незаметную кнопочку на нем, и медальон со щелчком раскрылся, явив изумленному Сашиному взору мозаичный портрет девушки неземной красоты.

Рагнер протянул раскрывшийся медальон Саше:

– Возьмите и рассмотрите внимательнее портрет этой девушки, Александр.

Морозов с жадностью принялся выполнять просьбу Рагнера.

– Ее зовут Силлинга, и она жаждет навсегда уничтожить Пайкидов в Сказочном Лесу, и, более того, она имеет реальную возможность совершить это благое для всей цивилизации дело. Но она нуждается в помощнике и, как надеется руководство ЛАБП, она его нашла в вашем лице.

Саша, естественно, удивленно поднял брови, не найдясь, что можно было бы сказать на столь неожиданное заявление одного из ключевых функционеров Леса Сказок, неумолимо превращавшегося в Джунгли Ужаса, не отрывая, однако, зачарованного взора от портрета Силлинги, испытующе смотревшей ему из своего волшебного мозаичного мира прямо в глаза.

– Она передала этот портрет специально для Вас, Александр!

– Да-а?! – недоверчиво и радостно спросил не поверивший своим ушам Александр.

– Принцесса Силлинга свято верит в великую силу Настоящей Любви – в то, что лишь одна она способна растопить ледяные оковы ползучего ига Пайкидов. Но нужен человек, настоящий живой человек из Мира Идиотов… Извините – так называют вашу Ойкумену Пайкиды… И не простой человек, а – бесстрашный в самых, казалось бы, фантастических ипостасях веры. Ты первый, Александр, благодаря своим феноменальным умственным и душевным качествам заставил поверить в спасение умерших и отчаявшихся жителей Замороженных Строек и некоторые из них обрели себя во плоти и крови в Ойкумене Земного Мира!

– Кто это?! – изумленно прервал эмоциональный монолог Рагнера Александр Сергеевич.

– Не суть важно и не все сразу, Саша! Главное – они есть и этот невероятный знаменательный факт вдохновил Принцессу Силлингу – у нее родился вполне реальный план… – Рагнер замолчал, заметив проходившего мимо их столика человека, неумело притворявшегося пьяным, и когда тот прошел, поманил к себе пальцем Александра Сергеевича, навалившись грудью на стол, так что в ходе дальнейшего разговора оба собеседника почти соприкасались лбами.

Разговор носил жизнеутверждающий и секретный характер. Рагнер подробно объяснил Александру Сергеевичу назначение выложенных из кожаного мешочка предметов. Рассказал он ему и о многом другом – о таком, от какого глаза у Саши в течении всей беседы ни на секунду не переставали болезненно не выпучиваться…

Распрощались они с Рагнером Снежным – героем бесчисленных битв с коварными Пайкидами (по многочисленным туманным намекам Рагнера, разумеется), очень и очень тепло, чему в немалой степени способствовали несколько литров чудесного розового вина, немедленно и с большим удовольствием выпитые ими после окончания рабочей части встречи…

…Когда Александр Сергеевич благополучно очнулся на стройке, голова у него трещала не хуже, чем с настоящего земного похмелья. А по завершении праздничных дней, он появился на кафедре с украсившим безымянный палец правой руки огромным перстнем старинной работы, чем вызвал почему-то у Анны Караваевой приступ бурного религиозного негодования, смешанного с суеверным страхом. Улучив минутку, когда они остались в помещении кафедры наедине, Анна подошла вплотную к Александру Сергеевичу и убежденно сказала ему:

– Вы попали в ловушку демонов, товарищ Морозов!..

«Сумерки богов»

(вместо пролога)

В последние минуты морозного декабрьского заката, когда от неба, полыхавшего на западе темно-красным огнем, через бескрайнее заснеженное поле протянулись длинные языки причудливых светотеней, и стена густого леса, многокилометровой полосой росшего вдоль кромки поля, окончательно перекрасилась в угрожающе-черный оттенок – на колоколенке деревенской церкви отчаявшийся подвыпивший звонарь ударил вечерний благовест, и при первых же звуках колокольного звона высокий величественный старик положил широкую длань на плечико стоявшей рядом с ним хрупкой золотоволосой девушки и сказал ей необычайно низким басом:

– Все, внучка – нам никто не даст приюта в этой деревне, мы должны немедленно уходить!