Александр Зорич - Клад Стервятника Страница 2
- Категория: Фантастика и фэнтези / Боевая фантастика
- Автор: Александр Зорич
- Год выпуска: -
- ISBN: -
- Издательство: -
- Страниц: 70
- Добавлено: 2018-11-29 16:28:26
Александр Зорич - Клад Стервятника краткое содержание
Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Александр Зорич - Клад Стервятника» бесплатно полную версию:Георгий Птицын — он же Гоша, он же Трубач — музыкант, «лабух», который волею судеб прижился в Зона-индустрии.Комбат с Тополем взяли знатный хабар и теперь гуляют на всю катушку?Зовите Трубача, только не забудьте заплатить ему как следует!Аспирант в лагере ученых на Янтаре празднует защиту диссертации?Без Гоши не обойдется!Но после одной чересчур веселой гулянки с участием многих знаменитых личностей Зоны Гоша обнаруживает, что умудрился проиграться в карты не кому-нибудь, а… темным сталкерам! Как возвращать солидный долг?Выход только один: в Зону за хабаром! Трубач вынужден довериться случайно попавшей в его руки информации о легендарном Кладе Стервятника и искать себе подходящую компанию для рейда в Зону…
Александр Зорич - Клад Стервятника читать онлайн бесплатно
— Я дам тебе срок для выплаты долга. Один месяц. Там, конечно, еще была мелочь, баксов тридцать.
— Тридцать семь, — хрипло пробормотал Трубач. И опустил голову.
— Оставь себе на опохмел, — кивнул полумутант.
Его шея при этом неестественно дернулась, голова качнулась, и что-то тихо щелкнуло в застежках вакуумных окуляров пылезащиты. Но Трубач, погруженный в свои мрачные мысли, не заметил этого странного движения полумутанта.
— С этой минуты ты должен мне ровно девятнадцать тонн и ни баксом меньше, — отчетливо произнес темный. — Через месяц деньги должны быть с тобой. Я сам тебя найду.
На этот раз каждое его слово резким, неприятным эхом отдалось в мозгу Трубача. И крепко впечаталось в подсознание.
А когда он поднял голову, темный сталкер уже исчез.
Трубач был неплохо осведомлен об обычаях этих жителей Зоны, о поистине сверхъестественных способностях темных сталкеров и в особенности об их таинственном умении буквально испаряться на глазах. И потому, наверное, очень бы удивился, видя, как силуэт Стерха перед тем, как исчезнуть, сначала подернулся рябью, словно поверхность темного омута. Затем его границы размыло, очертания смазались. А потом сквозь темную маску, как из-под воды, вдруг на мгновение проступили черты другого, совсем человеческого лица.
Острый птичий нос, хищно загнутый книзу, высокие скулы, точно вырезанные из мореного дуба, крепкий волевой подбородок. И глаза.
Глаза, в которых застыли нечеловеческая мука, смертная тоска и печаль.
Всего этого Трубач не видел.
Тем не менее он еще долго сидел и пялился в серую стынь, сгустившуюся под чахлыми, изогнутыми ракитами — редкими деревьями, еще сохранившими в Зоне полуживую листву. После чего активировал ПДА и быстро пробежал глазами по экрану в поиске последних сообщений.
Собственно, сообщение было одно:
«У тебя осталось 2 592 000 секунд.
Если наше время совпадет, я приду за тобой на 2 592 001-й секунде».
Человек в белой рубашке несколько раз перечел текст мессаги. На его лбу и небритых щеках выступила испарина, он впервые вдруг ощутил вес ПДА. Теперь эта хитрая штуковина казалась ему холодной как лед, проникающий от запястья в самое сердце, норовящий обхватить его когтистой лапой, сжать, раздавить.
Он пошарил в карманах и вытащил брелок в форме медиатора. На дне тонкого оргстекла, похожего на мутный кристалл, медленно пульсировала бледным огоньком светящаяся, блуждающая точка. Сейчас она вдруг отчетливо привиделась Трубачу застывшей капелькой крови.
В нижнем углу вещицы красовалась вытравленная корявым, однако не лишенным озорства шрифтом надпись: «Лучшей панк-гитаре мира и окрестностей».
Красная точка сосредоточенно ползала под плексигласовой поверхностью, точно светящийся пузырек воздуха подо льдом. Трубач не сразу поймал ее трясущимся пальцем, затем поспешно нажал. Раздался легкий щелчок, и брелок скрипуче проиграл гнусавую мелодийку.
Шесть звуков, знакомых всякому человеку, хоть раз в жизни крутившему гитарные колки в правильных направлениях.
— Ми… си… соль… ре… ля… ми, — деловито констатировал Трубач. И криво усмехнулся: — Да канца!
А потом его стошнило съеденным и выпитым минувшей ночью.
Глава 1. Карты, музыка, наган
Bring it down to earth…
«Break & Enter», ProdigyДавным-давно, когда я еще и не подозревал, что в моей жизни однажды появится Зона со всеми ее глюками и засадами, я играл на лидер-гитаре с тремя такими же оболтусами, как и сам. Название для своей группы мы нашли бесхитростное, зато свежее и вполне интригующее — группа «Гов Но». Что для хэви-метал-панка, согласитесь, козырно. Между прочим, в свое время мы шибко прославились в узких панковских кругах нашим хитом с привязчивым рефреном в припеве:
— И вино, и кино — превращается в говно! Превращается в говно все равно!
Ага! Повторите эту фразу пару раз — чувствуете, как она уже прочно легла на подсознанку? Чувствуете эн эл пэ? Повторяйте-повторяйте! Да канца!
Вот и мне тоже. Просто однажды взяла и смачно шмякнулась плашмя на всю мою судьбу. Как и я сам когда-то, с треском вылетев на полном ходу прямо в болотные плавни из вагона скорого поезда «Казань-Одесса» — плясть!
Потому что я — Трубач.
Вообще-то по паспорту я — Гоша. Он же Гога, он же Жора и так далее, а в самом конце этого скорбного списка значится Георгий Птицын. По кличке Трубач.
Мне по виду двадцать семь с половиной лет. По жизни — думаю, осталось примерно столько же, чтобы еще быть в силах лабать на старенькой раздолбанной «Yamaha PSR-740» в баре «Лейка» для упившихся сталкеров и томных девочек Хуареса.
Когда-то я тоже был сталкером, как же в Зоне без этого! Сталкером-отмычкой для самого себя, если точнее. Поэтому хлебнул «студня», пару раз удачно кувыркнулся на «трамплине» — есть все-таки Бог на свете! — и счастливо вырвался из когтей еще не созревшего симбионта, оставив ему по доброму куску мяса с обоих бедер.
После того случая Владимир Сергеевич Пушкарев, а в нашем мире, мире ЧАЭС, — просто Комбат, лучший ходок Зоны милостью Черного Сталкера, и окрестил меня Трубачом.
— Вот посмотришь на тебя, Гоша, — задумчиво прокомментировал он мой очередной счастливый исход за Периметр, — и почему-то сразу приходит на ум характерная, но грустная фраза: а ведь дело-то труба…
— Ага, — хмыкнул я, морщась от действия антидота, который готов был, кажется, проесть мою грешную плоть до кости. — Труба, а в трубе еще труба. И так — ровно двенадцать раз.
— А почему двенадцать? — непонимающе пробормотал Комбат.
— Потому что следующая труба — тринадцатая. А это, как ни крути, выходит уже полный тромбон.
— Чего выходит?
— Тромбон. От слова «тромб», — пояснил я, чувствуя, что вот-вот заору от боли благим матом.
— Ну-ну. Тромбон — это вообще-то лучше, чем тромбец. — Комбат ласково похлопал меня по плечу. Целясь, между прочим, прямо в обгорелые лохмотья комбеза, под которыми у меня адски горела тонкая корка свеженькой ожоговой коросты.
Похлопал и поковылял в свою хибару, которая лишь с виду хибара, а на самом деле — бунгало помешанного на комфорте сибарита, нора зажиточного хоббита или даже бери выше — пещера Аладдина, набитая сокровищами, не говоря уже о восьмирежимной джакузи…
Что ж, как вы сталкера назвали, так хабар и потечет. Неудивительно, что весь мой дальнейший — да и прошлый, чего уж там греха таить! — улов артефактов в Зоне сводился все больше к лучезарным россыпям «бенгальского огня» да набившей оскомину «крови камня». А им цена — гроши в базарный день, да еще если у скупщика пятилетний план по ерунде покуда не выполнен. Поэтому про таких горе-сталкеров, как я, обычно говорят: неудачлив и неопытен. А байки о том, где и как я лажанулся? О-о, я их слышал десятки, сотни!
Но все это было прежде. Дурная слава в Зоне всегда развеивается как дым — благо каждый день тут кто-нибудь лажается, а то и дает дуба.
Теперь меня местный народец уважает, Трубач в законе — говорят. Деньга тоже понемногу течет, хоть и мелкая, зато верная. И заметьте, при полном здоровье, благо над крышей «Лейки» не каплет, это вам не бункеры Агропрома.
Потому что кормит меня, как ни странно, профессия. А она у меня тут востребованная по самое не могу.
Но сначала, само собой, была молодость.
Молодость — время, когда можно и должно покорять мир, коль скоро все ночные клубы заняты диджеями, виджеями и прочими «джеями» на полгода вперед.
И ваш покорный слуга, Гоша-Трубач, а тогда лидер-гитара группы, которую лишний раз лучше вслух не называть, целыми днями напрягался с другими тремя парнями из Казани в стылом и сыром подземном переходе на Арбате, у кинотеатра «Художественный». Там мы зажигали москвичей и гостей столицы уже давно ненавистными нам еврейско-казацкими песнями под акустику.
Причем лучше всех почему-то шли «Голуби летят над нашей Зо-о-оной…», но тогда я еще не видел в этом перста моей дальнейшей судьбы.
А по ночам мы писали моторный, центровой панк в студии у Юрика Герцева, большого поклонника старых традиций.
Расплачивались с ним за каждую сессию скомканными купюрами, дурно пахнущими рыбой и частично залитыми пивом. Тем не менее добрый и покладистый человек Юрик казанскими пацанами искренне восхищался и всегда скрупулезно откапывал и просеивал в их фишках малейшие крупицы настоящего. Поэтому он всех посетителей своей студии неизменно знакомил с нами, тактично опуская имя группы, зато превознося наши таланты на немыслимые высоты.
— Ловите момент! Потом будете хвастаться перед экзальтированными девицами, что, мол, знакомы! — усмехаясь, твердил он каждому. — Потому что это — лучшая панк-группа из всех, кого я слышал в жизни! Как Бог свят — лучшая!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.