Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Враги Господа нашего Страница 20

Забравшись на дерево, обер-лейтенант наблюдал за тем, что происходило. Гиппопотам не может быть на солнце, его шкура этого не выдержит. Поэтому – буквально с первыми лучами солнца стадо возбудилось, лежавшие гиппо встали на ноги, толкая друг друга, потрусили к воде – весь день они проведут в воде, питаясь тиной и зарослями. Последним уходил дежурный гиппопотам, прикрывавший отход всего стада – на ночевке одна из особей обязательно не спит. Когда стало достаточно светло и он увидел контейнер, лежащий совсем рядом, то он направился к нему, а у обер-лейтенанта сжалось сердце. Но гиппо только толкнул незнакомый и странно выглядящий предмет свой массивной головой, а потом повернулся, поднял хвост и окатил его струей жидкого помета. Потом повернулся и потрусил за стадом.

– Вот ублюдок… – выругался Валь, – сволочь жирная, так его мать…

Герметичность контейнера не была нарушена, его оттащили подальше и как могли травой оттерли его от бегемотьего дерьма. Раскрыли его, достали боеприпасы, станцию дальней спутниковой связи, пулемет, тяжелую снайперскую винтовку, упаковки с пайками. Все это распределили на своем снаряжении, став похожими на верблюдов, которые встречаются много южнее.

Обер-лейтенант посмотрел на часы.

– Выступаем, – решил он, – мы и так потеряли время. Третий, в голову колонны. Не спеши.

– Яволь.

Здесь Африка была намного более первобытной, чем в обжитых германских и бурских землях. Намного более первобытной, привычной… и привлекательной…

Раньше здесь проложили бетонные водоводы, чтобы выращивать рис на чеках, сильно похожих на те, какие есть в Азии, но сейчас все это пришло в негодность. Белых не было, водоводы больше не работали, поля были где заброшены, где на них копошились местные жители – общинники, пытающиеся вырастить хоть что-то без нормального орошения. Трава, с которой европейцы боролись, выросла с полтора человеческих роста, в ней были тропы, которых следовало избегать – можно наткнуться на гиппопотама, который и проложил эту тропу, или льва. Некоторые оросительные пруды сохранились, но заросли, заболотились, и в них тоже были гиппопотамы, отпугивающие людей ревом и открытыми жуткого вида пастями. Было много птиц. Машин, наоборот, мало.

Пройдя по траве примерно три часа, они вышли к джунглям и вошли в них. Джунгли были не такими страшными, как в некоторых других местах, одноярусными, но все равно джунгли есть джунгли. В джунглях было и опаснее, и безопаснее, чем в траве. Опаснее потому, что там было куда больше возможности спрятаться, и если в траве никто не жил, кроме змей, то тут жили некоторые племена, в том числе агрессивные. Сезон дождей уже закончился, но влаги было достаточно, то тут, то там были обмелевшие русла речек, появляющихся только в сезон дождей, сейчас по ним не текли ручьи, но вода хлюпала под ногами…

Найдя подходящее место, остановились на обед. Проглотили сухие пайки и услышали вертолет…

– Замереть! – скомандовал обер-лейтенант.

Ищут? Да быть не может. Нужен радар, термооптический прибор наблюдения. Кто их вообще может искать, у мятежников нет вертолетов!

Вертолет прошел прямо над кронами деревьев, уже дальше. Судя по звуку, средний.

Какого хрена тут делать вертолету?! Упадет – потом не найдешь.

– Уходим отсюда. Быстро, – решил обер-лейтенант, – уничтожить все следы!

На это поселение они наткнулись ближе к вечеру. Уже темнело…

Это поселение находилось здесь непонятно зачем, прямо в джунглях. Хотя, наоборот, очень даже понятно – значит, где-то неподалеку находится нелегальное месторождение черного песка, колумбита. Оно было скрыто под кронами, очень удачно скрыто. Что-то вроде бидонвиля, кажется, даже с церквушкой…

Опасность почувствовал Велер, подав сигнал тревоги. Валь с пулеметом и Ностиц со снайперской винтовкой (ее они взяли на случай, если можно будет уничтожить дьякона из снайперской винтовки, так надежнее) остались в хвосте небольшой колонны, обер-лейтенант осторожно пошел вперед.

Велер молча показал – не рукой, лазером, который виден в приборе ночного видения, – на скрытый пост на дереве…

Обер-лейтенант показал приблизиться.

– Обойдем? – прошептал он одними губами.

– Никак нет…

Обер-лейтенант показал – делай тихо. Двое растворились в джунглях…

Можно было бы использовать бесшумную винтовку – как раз такие у боевых пловцов и были. Но это хорошо в фильмах. А в жизни даже чисто подстреленный наблюдатель, отброшенный ударом пули, полетит на землю с треском и шумом, ломая ветки, чем привлечет внимание к тому, что происходит. Нельзя недооценивать африканцев, они в этих джунглях как дома… Черт, да это и есть их хренов дом, пусть они говорят на нормальном, человеческом языке, даже живут в городах. Обер-лейтенант с его чисто немецкой приверженностью порядку не понимал и не мог никак понять, как люди, носящие европейскую одежду, имеющие квартиру в городе, автомобиль, регулярно ходящие на работу на нормальном заводе, могут схватиться за палки и ножи и начать резать и убивать только из-за того, что их команда проиграла в футбольном матче. Или из-за того, что кто-то кого-то где-то оскорбил. Видимо, опыта одного поколения жизни в цивилизованных условиях города мало, надо как минимум два или три поколения, прожившие в городе, имеющие нормальную работу, приучаемые к порядку шамбоком и резиновыми пулями, чтобы из африканцев вышло что-то хорошее. В конце концов… сотню лет назад европейцы были ничуть не лучше. Британцы стали империей, вешая голодных детей за украденную булку хлеба. Шведы приучились к порядку, когда пьяных бузотеров забивали до полусмерти, а то и до смерти палками полицейские. Германцы стали имперским народом, когда канцлер Бисмарк писал в приказе на разгон рабочей забастовки: «Ожидаю, что будет убито не менее пятисот рабочих». Только через насаждение порядка существо с двумя руками, двумя ногами и головой становится человеком, и чем больше дедов будет расстреляно правительственными войсками, тем лучше будут жить внуки. Обер-лейтенант верил в это, потому что видел правоту этого собственными глазами.

Тем временем двое спецназовцев подобрались к самому гнезду наблюдателя. Одним из них был Хорхе Суарес, сын и внук португальских поселенцев, выросший на африканской ферме, причем и прадед, и дед, и отец его состояли в эскадронах смерти, наводивших ужас на местные племена. Хорхе же совершил почти невозможное: в девятнадцать лет он нанялся на пароход, прибыл на нем в Киль и заявил, что хочет служить в Имперской морской пехоте, несмотря на то что он не подданный империи. И добился своего, сукин сын…

Хорхе медленно, очень медленно достал рогатку и вложил в нее стальной шарик. Португальские поселенцы жили сурово, оружие стоило дорого, патроны к нему – еще дороже, но Хорхе уже в десять лет умел незаметно подкрасться к птице и даже детенышу антилопы, убить его выстрелом из самодельной рогатки, притащить в поселение и продать местному мяснику. В «отряде 700» Хорхе усовершенствовал свои умения: теперь он мог снять часового даже ночью в ста случаях из ста с помощью специально сконструированной им усиленной охотничьей рогатки. Шум при этом бы столь мал, что его даже не засекали приборы, настроенные примерно как человеческое ухо. Именно это – тихо снять часового – Хорхе собирался сделать сейчас.

Едва слышно хлопнула усиленная металлической прошивкой резина – и часовой обмяк в своем гнезде, стальной шарик вошел ему в мозг через глаз. Прикрываемый своим обычным напарником, Валем, Хорхе быстро слазил наверх и спустил труп…

Камуфляжные штаны, переделанные в шорты, очень хорошие армейские ботинки – никто из белых не рискует в таком виде ходить в джунгли, опасаясь атак змей и ожогов ядовитых растений. Автоматическая винтовка «ФАЛ» в хорошем состоянии, десять магазинов к ней на подсумках, боевой пояс. Обер-лейтенант снял флягу, открыл, понюхал… вода, а не маисовая бурда, какую обычно заливают во фляги боевики. Даже чуть подсоленная, чтобы компенсировать потери соли с потом. Проверил винтовку – она была вычищена не далее чем вчера, никаких следов ржавчины. Нет и следов обычных для местных племен «забав» с оружием: ни освященного местным колдуном амулета, ни повреждений магазина. Местные обожали сидеть на оружии, втыкая его магазином в землю, отчего оружие, естественно, выходило из строя. Убитый походил на солдата колониальных войск, а не на бандита-повстанца.

Обер-лейтенант прикинул. Здесь явно что-то есть. Что-то совсем рядом. Неудивительно, что этот сидел один – он прикрывал тропу. Но рядом должны быть еще.

– Рассыпаться, – приказал обер-лейтенант, – группы по два, поиск. Замеченных противников уничтожать.

Германские боевые пловцы растворились в лесу…

– Первый, это Третий… – раздалось в наушнике.