Андрей Буторин - Клин Страница 21

Я вздохнул, взял для чего-то в руку вилку и принялся рассказывать. Подробно, как и просили, с того самого момента как потерял возле железнодорожной кассы Овруча Серегу.

Меня слушали буквально с открытыми ртами. Ученые даже забыли про свою недоеденную картошку. Сергей с Анной тарелки все же подчистили, но и они впитывали сказанное мной с большим любопытством. И то — начала этой истории в подробностях не знали и они. Лишь когда я дошел до наших здешних приключений, брат и девушка немного расслабились, а потом и вовсе принялись встревать в мой рассказ, поправляя и дополняя меня. Когда сообща мы дошли до нашего прибытия в этот вот бункер, в нем наконец повисла тишина — напряженная и тягучая.

Первым нарушил ее Санта.

— М-мда… — сказал он. — Вот уж, как говорится… — Затем он встрепенулся и просительно глянул на Штейна: — Андрюша, не будешь ли ты столь любезен принести нам чайку?

— Только вы тут ничего без меня не рассказывайте больше! — с детской непосредственностью воскликнул, вскакивая, Штейн. Он скрылся за дверью с такой поспешностью, словно и впрямь подозревал, что мы скроем от него самое интересное.

Но мы-то все и так уже рассказали. Интересного ждали мы сами. От них, от ученых. И, судя по всему, профессор Санта это хорошо понимал. Пока отсутствовал его коллега, он и в самом деле, будто добросовестно выполняя его просьбу, не произнес ни звука. Он сидел, поставив локти на столик и обхватив голову руками. Казалось, было слышно, как мысли лихорадочно носятся по извилинам его мозга.

А когда Штейн вернулся и чай был разлит по тем же стаканам, Санта медленно и негромко заговорил. Казалось, теперь перед нами сидел совсем другой человек — не тот пожилой неумелый остряк, которого мы успели узнать, а трезвый, умный, тщательно взвешивающий каждое слово ученый.

— Вчера, как известно, произошел крупный выброс, — начал он. — Самый, пожалуй, крупный за последние несколько лет. И самый необычный. Наши приборы — а они расположены во многих местах Зоны — зафиксировали, в частности, любопытный и необъяснимый пока парадокс: Зона, оставаясь в своих прежних границах и занимая ту же самую площадь, будто бы сжалась, словно пространство внутри нее стало плотней. Чтобы было понятней, приведу очень простой пример. Возьмем топор и вобьем сверху в его топорище клин. Обух не даст древесине расшириться сверх прежних границ, но плотность этой самой древесины за счет вытесненного клином объема увеличится.

— И что, этим клином стали мы? — спросил мой двоюродный брат.

— Не думаю, — покачал головой Санта, — ваш объем для этого слишком мал. Да и что вы собой вытеснили — воздух? Так его в границах Зоны не удержишь. Нет, тут что-то другое. Что-то более сложное, не укладывающееся в рамки современных знаний о свойствах пространства-времени. Но вот вам, кстати, и ваш временной парадокс! Как известно, свойства пространства и времени неразрывно связаны, поэтому я более чем уверен, что и загадочный «Клин», и ваше перемещение из прошлого — результат воздействия того самого выброса. И все-таки мне непонятно, каким образом связано это место в настоящем времени с пятьдесят первым годом! Почему выброс дотянулся отсюда туда, к вам?.. Очень жаль, что уважаемый… э-э-э… Матрос не помнит, что заставило его сесть именно в тот пригородный поезд, а затем покинуть его и целеустремленно направиться куда-то в совершенно необитаемой местности! Ведь я правильно понял вас, дорогой… э-э-э… Дядя Фёдор, что там, где застала вас странная гроза, было лишь голое поле?

— Правильно, — кивнул я. — Поле, а дальше кусты, лес… Ни огонечка кругом! Глухомань.

— Не совсем так… — подал вдруг голос Серега.

Все разом повернулись к нему.

— Конечно, я точно не знаю, где именно я покинул вагон, — продолжил брат, не поднимая головы от столика, — но достаточно и примерных прикидок — район все равно тот. — Он резко поднял голову и обвел всех нас строгим, я бы даже сказал, суровым взглядом. — То, что я скажу сейчас, является совершенно секретной информацией. И не надо меня уговаривать, убеждая, что прошло уже семьдесят лет, — подробностей я все равно не расскажу. Я бы не сказал вообще ничего, но чувствую, что здесь имеется очевидная связь с нашим делом, и продолжать умалчивать эти обстоятельства я тоже считаю себя не вправе. Вкратце дело обстоит так… После войны я продолжал нести службу как раз в этих местах, в одной весьма и весьма засекреченной части. Я выступал в роли испытателя новейшего, абсолютно секретного оружия.

— Атомного?!.. — не удержался я.

Сергей посмотрел на меня так, что на мне едва не затлела одежда. Но ответил мне вовсе не он, а Санта:

— Психотронного.

— Откуда?!.. — подскочил брат. — Откуда вы знаете?..

— Догадался, — также очень серьезно ответил профессор. — И не только. Все-таки я доктор наук, а изучаю не что иное, как эту Зону, — обвел он вокруг руками. — Ее история мне тоже немного знакома.

— Тогда мне нечего больше добавить, — буркнул Серега. — Не имею права. Разве что высказать догадку, что во время одного из испытаний произошла авария, из-за которой я и лишился разума.

— Откровенно говоря, меня больше интересует, почему вы его вновь обрели, — пробормотал под нос Санта. А потом сказал уже обычным своим тоном: — И я теперь более чем уверен, что этот парадоксальный выброс спровоцировали именно вы, Матрос.

Сергей снова дернулся, но совладал с собой, успокоился. Скорее даже — застыл, закаменел, приготовившись, видимо, услышать от профессора что-то чрезвычайно важное. И продолжение последовало.

— Да-да, — закивал Санта. — Подозреваю, что оборудование конца сороковых годов по-прежнему находится где-то здесь. А раз так, то за все время существования Зоны оно подвергалось ее постоянному воздействию. Ну, а на вас оказало, в свою очередь, очевидное, и, полагаю, очень сильное воздействие само это оборудование. И когда вы приблизились с той стороны к нему, то стали, по всей очевидности, неким катализатором для возникновения межвременного пробоя, которым и стал вчерашний выброс. Сложно сейчас сказать, что именно явилось причиной, а что следствием — возможно, как раз начавшийся выброс спровоцировал этот пробой, а вы своим присутствием поблизости стали лишь, образно выражаясь, спусковым крючком данного процесса. Не суть. Очевидно лишь, что цепочка «Зона — секретное оборудование — Матрос — межвременной пробой» имеет место быть.

— А «Клин»? — подался вперед Серега. — Наш секретный бункер с оборудованием?..

— Думаю, не совсем. Ведь мы же договорились, что оборудование просуществовало в Зоне до вчерашнего дня. Однако, возможно, бункер стал именно той точкой, куда вошло острие клина.

— Кусок территории прошлого?

— Скорее всего, не только территории, но и неких полей и непонятных пока сил, заставивших пространство Зоны сжаться. Что, в свою очередь, «порвало» и время.

— Выходит, если мы найдем этот «Клин», — еще сильней напрягся брат, — то у нас появится шанс вернуться домой?

— Возможно, да. Но почему вы говорите «если»? Ведь вы же прекрасно знаете, где находится бункер, раз уж проходили там свою службу!

— Боюсь, что нет, — покачал головой Сергей. — За семьдесят лет тут все так изменилось, что ничего уже не узнать. И потом, я же не разработчик этого оборудования, не строитель бункера, а всего лишь испытатель. Нам не особо-то все показывали и рассказывали. А на испытания возили по совершенно дикой, необитаемой местности на переделанном под вездеход танке, «тридцатьчетверке». Вместо башни установили крытый железный кузов со скамейками — никаких окон, только щели для вентиляции. Прильнешь, бывало, глазом, но много ли там увидишь!

— На танке, говоришь?.. — встрепенулась вдруг Анна. — А я ведь как-то слышала от одного из сталкеров, что он натыкался где-то в дебрях на старый ржавый танк без башни…

— Так нужно найти этого сталкера и выспросить, где он его видел! — подпрыгнул я на койке.

— Сейчас попробую, — непонятно ответила девчонка и, приподняв рукав, стала быстро тыкать в плоскую коробочку, которую она называла «КПК».

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Спросила в Сети, кто знает, где сейчас этот сталкер. Может, и сам он ответит. Тогда, считай, нам очень сильно повезло.

— Этот твой «КПК» — что-то вроде беспроволочного телеграфа, что ли? — продолжало одолевать меня любопытство.

— Типа того, — кивнула Анна. — Плюс вся остальная оргтехника вашего времени и куча того, о чем вы даже не подозревали. Жаль, летать не умеет.

— Надеюсь, вам все же ответят, — сказал, поднимаясь, Санта, — и завтра вы сможете отправиться на поиски «Клина». А сейчас отдыхайте. Мы вам, как гостям, уступим эту спаленку, правда, Андрюша?

Штейн рассеянно кивнул. Он о чем-то напряженно думал. И эти мысли вряд ли касались его сегодняшнего ночлега.