Алексей Волков - Путь Ворона Страница 23

Между тем ферма потихоньку стала наполняться людьми. Из тех, кто что-то услышал о случившемся, но не видел собственными глазами. Человека всегда тянет к месту каких-то событий, тем более – трагических. Или близких к ним. Пусть надо работать, однако некоторым удалось покинуть места под самыми разными предлогами. Были тут и приятели Седого по путешествию, человека три, хотя Воронов был уверен – скоро прибегут едва не все.

– Будьте наготове. Мало ли… – шепнул капитан бойцам.

Он был по должности своей обязан учитывать самое худшее. Придут ли «свои» на помощь «своему»? Кто знает, только даже три заточки в толпе могут натворить необратимых дел. Лучше перестраховаться.

– Ни о каких смягчающих обстоятельствах в деле я не услышал, – уже громко объявил офицер. – Мы имеем – избиение женщины, драку с мужчиной, попытку убийства. По всем трем пунктам вина Седого считается доказанной.

– Что он натворил? – Ора влетела на ферму, черные волосы развеваются, лицо раскраснелось, черные глаза полыхают. Натуральная ведьма – и только. Не хватало лишь какой-нибудь волшебной палочки, хрустального шара или прочих когда-то стандартных киношных атрибутов. Люди постарше еще смутно помнили подобные фильмы в далекие, казавшиеся теперь сказочными, времена. Однако и без всяких шаров и палочек казалось: сейчас полыхнет молния, и весь вопрос – кого она испепелит: проштрафившегося Седого или охраняющих его мужчин? Кое-кто невольно даже попятился, и лишь Воронов откровенно любовался девушкой.

– В чем дело?

Несколько доброхотов коротко пояснили суть случившегося и происходящего. Ора выслушала, а затем шагнула к Седому. Выражение ее лица не предвещало ничего доброго, и державшие преступника мужчины отпустили жертву, даже чуть отошли в сторону. Не то испепелит на месте, не то по морде даст…

– Сестренка, что тут? – Борис появился как-то незаметно. Внимание всех было настолько поглощено разыгрываемой сценой, что чей-то приход никого не интересовал.

– Ора! – братец выкрикнул имя так, что все невольно вздрогнули.

– Да? – девушка обернулась. Сжавшийся, ставший жалким Седой облегченно перевел дух. Он явно не ведал о возможном приговоре, а может, даже смерть не казалась такой страшной в сравнении с девичьим гневом. Вернее, смерть в результате последнего была гораздо ужаснее любых официальных казней.

– Ты что, Орушка? – оказывается, Борис порою умел быть ласковым.

Девушка молчала. Лицо оставалось по-прежнему гневным. Наверно, она просто не находила слов. И опять нашлись, кто рассказал, поведал суть.

– Да… – протянул Бор. – Ты что, ублюдок, творишь? Отвечай!

Теперь к Седому шагнул уже он, и вновь ничего хорошего это преступнику не обещало.

– Без рук! У нас действует официальный суд, а не методы Линча! – предупредил Воронов.

Он наконец-то очнулся от любования женщиной и решил взять ситуацию под контроль.

Молодежь слышать о Линче не могла. До Катастрофы были малы, потом стало некому рассказывать. Однако основную мысль уловили.

– Что ему будет? – глаза Бориса горели огнем ничуть не хуже, чем у его сестренки. Чуть подергивалась в нервном тике щека. То ли дорожил приглашением в относительно благополучную Елабугу, то ли втайне недолюбливал нарушителя.

– Наказание за драку – чистка нужников. Неделя, месяц – в зависимости от… Но за попытку убийства – вплоть до смерти или изгнания, – пояснил Воронов. Сейчас он раскаивался, что привел странников в селение. Пусть им особо некуда было деваться, в тайге бы вообще пропали, только ставить под угрозу покой жителей… – Нас слишком мало, чтобы гибнуть от руки своих.

– Я требую, – с апломбом объявил Борис, – чтобы этого… наказали построже. Можем даже сами шлепнуть. Чтобы неповадно было.

Седой едва держался на ногах. Предательство своих было последней каплей для его психики.

– Завтра суд определит. Окончательное решение в подобных случаях принадлежит Председателю. Пока же – уведите его. Пусть посидит, подумает над своим поведением…

Воронов еще не предполагал: завтра будет не до какого-то там суда, да если бы даже знал, порядок нарушать нельзя. По горячим следам головы горячи, а правосудие требует взвешенности и рассудительности. Иначе это просто месть.

Катастрофа.

Дорога отнюдь не была пустынной, но и назвать ее особо оживленной было трудно. Далеко не все услышали прозвучавшее объявление до того, как накрылась связь и телевидение, да и большинство услышавших не восприняли прозвучавшее на свой счет. Люди отвыкли от этой угрозы, больше занимали иные проблемы и беды, да и не учил их никто, как требуется поступать в подобном случае. Вот они и рассуждали об извечном вопросе, том самом, который тревожил некогда Чернышевского. Что делать? Тем не менее нашлись и те, кто отреагировал должным образом и теперь стремился оказаться подальше от города. Элементарная логика – в некоторых случаях чем дальше от крупных населенных пунктов, тем безопаснее. Пусть не слишком верится в худший вариант, может, объявление вообще было уткой, чьей-то глупой шуткой, мало ли что порою говорят, но тем не менее…

Таких предусмотрительных узнать было легко. Разномастные легковушки стремились во что бы то ни стало обогнать колонну, не считались ни с какими правилами, благо идущего навстречу транспорта почти не попадалось, и движение шло в одном направлении.

Колонна тоже перемещалась быстро. «Уазик» Букретова задавал темп, и водителям стареньких «газонов» приходилось выжимать из моторов все.

В своем джинсовом костюме Воронов чувствовал себя довольно нелепо посреди одетых в форму людей. Вроде и офицер, а по внешности – черт знает кто. Ни оружия, ни соответствующей внешности, разве что удостоверение в кармане. Плюс – возраст, заставляющий бойцов поневоле относиться к навязанному им человеку с некоторым подобием уважения. Солидный человек, явно не лейтенант какой. Авансом полагается некоторая толика соответствующего отношения. Настоящего-то уважения взять пока негде. Оно появляется по делам, а тут – короткое представление, даже не взаимное по нехватке времени, и сразу в дорогу. Поневоле хотелось поскорее достигнуть цели, хоть там принять положенный уставами вид, да и вообще, вновь ощутить себя военным человеком, а не пребывать между небом и землей, как в данный момент. Кроме того, конкретное дело избавит от нелегких дум: правильно ли он поступил, не лучше бы было первым делом перевести в безопасное место семью, а потом уже все остальное? Какой долг важнее – перед близкими или перед страной? Что такое страна? Если политики, то нет перед ними никакого долга, недостойны они доставшейся им земли.

Сложный это вопрос.

Вечер приближался. Небо еще отдавало темнеющей голубизной, однако в самой тайге уже становилось мрачновато. Лишь порою на вершине очередной сопки машин касался один из последних солнечных лучей, а в низинах с каждым спуском чувствовалось приближение ночи.

Колонна как раз оказалась в промежутке между двух сопок, когда в зеркале заднего вида что-то ослепительно сверкнуло.

– Стой! – крикнул Воронов.

Мог бы не кричать. Двигатель вдруг заглох, и водитель без всяких указаний совершенно машинально нажал на тормоз.

Несущаяся впереди со скоростью далеко за сто двадцать «Тойота» вильнула и врезалась в дерево. Не до нее!

– Наружу! – рявкнул водителю Воронов, сам немедленно последовал приказу, на мгновение задержался на подножке и заорал на бойцов в кузове: – Всем на землю! Вспышка сзади!

Все-таки чему-то солдатиков учили. В первую голову – без размышлений и задержек выполнять команды старшего по званию. Из кузова выпрыгивали стремительно, сразу рассыпались и падали кто куда, но обязательно ногами в сторону взрыва. А там уже набухало, перло вверх, и еще хорошо, что расстояние уменьшило жгучую яркость, а то можно было ослепнуть еще в первый миг. Сюда долетел отблеск, никак не испепеляющий сетчатку свет.

Но что же творится в городе? Успели свои выехать или нет?

Краем глаза Воронов заметил, как из остальных бортовиков торопливо выпрыгивают солдаты, заученно падают, и только тогда залег сам. Насколько они успели удалиться? По идее, ударная волна придет сюда настолько ослабленной, что можно оставаться на ногах, однако уставы пишутся кровью, и рисковать без надобности нет никакого смысла.

На далекой вершине из легковушки вышли трое, застыли, разглядывая диковинное зрелище.

Томительные секунды ожидания, а затем словно ураган промчался по кронам. Несколько веток не выдержали, обломились, однако больших разрушений не было. Тут до эпицентра столько, не такая волна успеет ослабнуть.

И – грохот. Тоже не слишком сильный, как удар отдаленного грома или погребальный колокол по тем, кто находился в городе.

Солдаты поднимались, очумело мотали головами, то и дело завороженно смотрели на растущий вдали ядерный гриб. Воронов машинально отметил: почти все бойцы выпрыгнули без оружия, словно еще продолжались мирные дни.