Алексей Пешков - Затерянные Страница 26

– Я с тобой, командир!

– Ну вот и славно. А насчет отоспаться и отдохнуть ты все-таки подумай всерьез.

– Да нет, командир, раз на Канары вместе, значит, и в эту смену мы тоже пойдем вместе. Да и резона нет идти к Жаклин за освобождением. Пошлет она меня куда подальше…

– Почему это?

– Обиделась.– К Аманде постепенно возвращалось обычное для нее ехидное выражение лица.– Я ее вчера вечером в мужскую раздевалку при бассейне отправила. Как раз в тот момент, когда Фрэнк и остальные гориллы из его отряда, по сложившейся у них традиции, после очередного патрулирования хвастались друг перед другом трофеями с сексуального фронта – ну там лифчики, трусики и тому подобное. Сказала ей, что у них массовое помешательство началось, на почве долгосрочного пребывания в замкнутых помещениях.

– Ну и что же из этого вышло? – Кэтрин уже готова была рассмеяться, заранее зная, что приколы Аманды всегда заканчивались бурными скандалами и последующим сочинением анекдотов, пользующихся огромной популярностью по всей станции, а иногда и за ее пределами. Именно поэтому, несмотря на то, что Аманда была очень обаятельным человеком, у нее и имелась масса недоброжелателей, репутация которых так или иначе пострадала от ее розыгрышей. Но такова уж была Аманда, спокойно жить и работать она не умела.

– Ну ты же знаешь нашу старушку Жаклин! Она просто помешана на психиатрии. Представляешь, я недавно случайно узнала, что эта пигалица в белом халате в свободное от работы время пишет докторскую на тему: «Возникновение массовых психозов при долгосрочном пребывании в ограниченном пространстве». Вот уже полтора года, с самого начала нашей вахты, лелеет надежду, что у нас в «массовом порядке» поедет крыша, чтобы получить возможность проявить себя в качестве светила психиатрии и набрать материал для своей диссертации. Ну скажи, не дура?

– Да все мы тут постепенно становимся двинутыми, так что, может быть, она и права, пытаясь совместить работу, карьеру и хобби. Хоть какое-то оправдание двум практически потерянным годам.

– Ага, скажешь тоже! Только на сей раз это увлечение сыграло с ней злую шутку. Жаклин так серьезно относится к своей паранойе, что всегда и везде, оказывается, таскает с собой пару шоковых гранат и маленький ручной дистанционный электрошокер. На случай, если понадобится утихомиривать толпу обезумевшего персонала…

К столику подошла толстушка Молли с подносом, на котором в полной кулинарной гармонии соседствовали две дымящиеся чашечки кофе и тарелка с четырьмя пирожными «леклер».

– Аманда, лапочка, я у тебя в вечном долгу! – весело защебетала буфетчица, перебивая рассказ Аманды.– Давно пора было проучить эту сумасшедшую пуританку. Как же меня достают ее ежедневные санэпидосмотры! Может, хоть теперь недельку поживу спокойно, пока она в себя приходить будет…

– Да объясните же, наконец, что там случилось? Неужели ребята Фрэнка решились изнасиловать Жаклин прямо в мужской раздевалке?

– Нет, что ты! Скорее, это она их там всех поимела,– продолжила Аманда, помогая Молли сервировать десерт.– Представляешь, после моих слов Жаклин ворвалась в мужскую раздевалку как раз в тот самый момент, когда совершенно голый Фрэнк, дабы поразвлечь своих ребят, напялил на себя «трофейную» сорочку толстухи Эмили из археологической группы и под бурные овации полусотни таких же жилистых жлобов вытанцовывал рок-н-ролл, да еще и с сержантской подтанцовкой!

Кэтрин начал душить неудержимый смех. Конечно, со стороны многим могло показаться, что Жаклин Джексон, воспитанная в лучших традициях вековой давности, могла истолковать неожиданно представшее перед ней зрелище только как начало массового помешательства. Действительно, как может прийти в голову молодой леди из строгой пуританской семьи, что хорошо обученные и натренированные двадцатипятилетние бойцы прославленного подводного спецназа ВМФ Конфедерации, прошедшие жесткую психологическую обработку и подготовку, неоднократно участвовавшие в настоящих боевых операциях, могут иногда дурачиться, как шестнадцатилетние подростки, да еще и под предводительством своих собственных отцов-командиров? Многих на станции давно интересовал вопрос, чей злой гений засунул сюда растяпу Жаклин в качестве бессменного доктора, да еще и штатного психолога. Многих, но только не Кэтрин.

Недалекий человек с первого же взгляда на доктора Джексон мог решить, что перед ним стоит врач, в совершенстве освоивший искусство «лечить людские тела», но при этом не разбирающийся во многих нюансах современного человеческого поведения. И только самые опытные догадывались, что этот несуразный образ молодой, но старомодной и закомплексованной женщины – всего лишь маска хорошо подготовленного профессионала. К числу этих опытных Аманда явно не относилась.

– Что произошло дальше, я точно не знаю,– продолжала Аманда, не замечая саркастическую улыбку Кэтрин на фоне сияющей Молли.– То ли ребята неуклюже попытались ее урезонить, и она с испугу сорвалась, то ли действительно решила, что мужики не в себе и их надо успокоить, пока не поздно. Короче, как мне потом рассказали, она успела активировать в раздевалке две шоковые гранаты и даже применить электрошокер, прежде чем мальчики Фрэнка окончательно очухались и смогли ее спеленать. Вот такая не совсем удачная шутка случилась вчера вечером.

– Каковы же потери у команды Фрэнка?

– Ну большинство отделались легким испугом и небольшим шоком. Но как минимум на ближайшую пару дней Жаклин работой себя обеспечила. Слегка пострадал сам Фрэнк и парочка его сержантов, изображавших подтанцовку. Они оказались в самом эпицентре шоковых взрывов и в активной зоне действия нейропарализатора – практически в совершенно голом виде. Еще шестерых пришлось экстренно отправить на материк для полного восстановления рефлекторных функций. Этим ребятишкам так досталось, что их грузили на транспорт прямо в закрытых носилках, поскольку они до сих пор не отошли от полученного шока. Говорят, что и самого Фрэнка нехило зацепило. Когда с Жаклин случилась истерика, он от удивления даже сорочкой не успел прикрыться. В результате в его медицинской карте теперь стоит весьма занятный диагноз – «обострение светочувствительности глаз плюс частичная мышечная атония в области паха». Так что на этой неделе ценность Фрэнка в сексуальном плане будет практически приближена к нулю. Тем более что пострадавшим предписан полный карантин на время госпитализации. Боюсь, это обстоятельство добавит к его диагнозу еще и психологический стресс.

– Я вижу, тебе его совсем не жалко?

– Ничего. Воздержание и легкий стресс пойдут Фрэнку только на пользу.

– А ты не боишься, что он, несмотря ни на что, начнет приставать к Жаклин. Ведь лечить-то их там больше некому. Замену ее бывшему напарнику пришлют только через пару недель. Вот кто счастливчик так счастливчик! Отработал контракт, и теперь, наверное, загорает на флоридских пляжах…

– Ты шутишь? После того, что Жаклин сделала с ним, Фрэнк будет воспринимать ее исключительно как ходячее стихийное бедствие, а не как представителя противоположного пола!

– Ты же сама говорила, что Фрэнк любит женщин с характером?

– Но только не двинутых на работе мужеподобных истеричек.

– Так у него же там особого выбора-то не будет!

– Так у него там и вставать еще долго не будет!

Обе снова дружно залились смехом.

Наконец с кофе и пирожными было покончено. Расплатившись, девушки направились на главный щит управления, благо до него от буфета было не более минуты ходьбы. Ровно в восемь они были на месте.

Зал главного щита являл собой не особо примечательное, но достаточно вместительное для шестидесяти операторов смены помещение, стены которого были сплошь заставлены различными приборами, компьютерными мониторами и терминалами. Здесь ежесекундно обрабатывалась информация, поступающая со всех отсеков от основного и вспомогательного оборудования, а также велся мониторинг показаний внешних датчиков. Это был мозг станции, который руководил всеми процессами, связанными с ее текущей эксплуатацией и обеспечением дальнейшего функционирования.

Дежурный комендант ночной смены Серж Авеньи и его помощник Ганс Штокман представляли собой не менее колоритную парочку, чем Кэтрин и Аманда. Если у американок резко бросались в глаза расовые различия, то в случае с европейцами Авеньи и Штокманом контраст заключался в традиционном различии национальных типажей Старого Света.

Гасконец Авеньи словно сошел со страниц исторических романов семьи Дюма: худощавый кареглазый брюнет невысокого роста, с длинными волосами, забранными на затылке в хвост, и усиками, а-ля «президент де Голль».

Уроженец немецкого Рура Ганс Штокман внешне был полной противоположностью своего шефа: статный голубоглазый блондин очень высокого роста, с короткой прической «полубокс» и рельефной мускулатурой торса, которая угадывалась даже под неплотно облегающей спецовкой главного оперативного дежурного.