Вернуть Боярство 15 - Максим Мамаев Страница 27

жить по старым правилом. Многочисленные шайки Темных Братств, что легко скрывались от гвардейцев, непривычных к разного рода розыскным мероприятиям в людных поселениях, на раз вычислялись марами, полуночницами и волколаками, что служили под рукой Главы Рода… О чем тот пока был не в курсе. Но дело те своё знали отменно — никто не мог укрыться от тяжелой карающей длани верных вассалов отсутствующего хозяина этих мест.

Александровская губерния заслуженно считалась Фронтиром, ограждающим земли людей от орд монстров и искаженных магией областей. Но расположенные на самом краю обжитого края Родовые Земли Николаевых-Шуйских были вообще на самом переднем краю этих земель, расположенные достаточно далеко от любых иных крупных поселений людей, были самим воплощением духа Фронтира — свободного от властей и большинства законов края, в котором, соблюдая немногочисленные правила местных, можно было скрыться, начать новую жизнь с чистого листа всякому, кого не приняли более цивилизованные края.

За одним столом сейчас подобралась весьма пестрая и невозможная в любых иных краях кампания. Две красивые девушки-мары, не скрывающие своей сути, открыто демонстрируя чуть удлиненные клыки и нечеловеческую ауру, молодой мужчина лет двадцати семи, с тонким шрамом, пересекавшим левый глаз, здоровенный, хмурый волколак, не скрывающий своих волчьих ушей, постоянно подергивающихся и поджимающихся, полуночница — девушка с юным лицом и седыми волосами да черными, без радужки, глазами… И их лидер — невысокий, бледный мужчина в черном и серебряном, с прислоненным к столу посохом с вершиной в виде искусно вырезанного из неизвестного минерала небольшого человеческого черепа в кулак величиной. Ну и в довершение всего — пожилой чародей с нашивкой на плече, изображавшей семь молний, со всех сторон бьющих в круг.

— А правду говорят, что сегодня здешний барин возвращается? — поинтересовался волколак. — Бают, что с подвигами, да при войске большом! Говорят, старожилы, что его помнят, особливо из числа гвардейцев, уверяют, что с его приходом тут порядок наведут мгновенно…

— Слышу, друг Федор, в твоем голосе немалую долю скептицизма пополам с затаенным опасением? — Весело повернулся к нему молодой, тот, что со шрамом. — Переживаешь, что вернется и не одобрит лично твое пребывание в этих краях? Или опасаешься каких иных самодурств с его стороны? Хотя, думаю, тебе как раз есть чего бояться — ты не смазливая девица, тебя паренек и…

— А ну пасть закрой, придурок малохольный! — грозно рыкнул на парня маг с отметкой Николаевых-Шуйских. — Ты, Максимка, говори, да не заговаривайся — на барина нашего хулу возводить не смей, мудак кудлатый! Иначе я не посмотрю, что ты мне жизнь в Ясном Бору спас, зубы-то пересчитаю!

— Ты чего, Андрюха? Перепил никак? — удивленно поинтересовался парень. — Ты с чего так взъерепенился?

— А ты лишнего про барина-то не болтай, коль не знаешь ничего! — не отступился маг. — Радуйся, дурень, что это я услышал, а не кто другой, иначе не поглядели бы, что молодой да на хорошем счету — отделали бы, как бог черепаху! Мне не веришь, вон, у девок поинтересуйся, что с тобой их старшая бы сотворила за подобное!

В ответ на вопросительный взгляд парня одна из девушек, опустив здоровенную кружку медовухи, неспешно заговорила:

— Алтынай наша нам про барина много рассказывала, это да. И, честно сказать, что тебя, Федя, что тебя, Макс — услышь она вас, прикончила бы на месте, даже выяснять бы ничего не стала. Предана она ему так, что меж девок у нас шепчутся, что влюблена в него… Но как бы там ни было на самом деле, но он первым протянул таким, как мы, руку помощи и взял под свою руку. За одно это я уже ему готова простить любые недостатки.

— Да чего ж в нем такого-то? — не понял Макс. — Чего вы так за этого субчика заступаетесь, который свои земли, которые он обязан защищать всеми силами, бросил и отправился невесть куда, забрав сильнейших магов, половину гвардии и все боевые корабли⁈ Оставь он которые, замечу, нам бы втрое легче было бы эту весну пережить! Ну а что вас под руку взял… Так всем известно — это решение уже сама Алтынай приняла с Советом Рода, потому что иначе не отбились бы от всей прущей сюда погани. И ещё неизвестно, что будет с вами, когда он вернется!

— Он улетел отсюда не по своей воле, — пояснила вторая мара. — Как говорила старшая — государев приказ о мобилизации плюс личное указание самого Павла Александровича. Нужно было минимум несколько Архимагов от нашей губернии, что бы отбить занятые врагом земли, вот его вместо второго Архимага и отправили — так как он, ещё будучи Старшим Магистром, уже Архимагов бивал.

— Да быть не может, — усомнился волколак Федор. — Не бывает такого!

— Бывает, — снова влез маг-гвардеец. — Я своими глазами видел, как наш барин бьется. И уж будь уверен — второго такого боевого мага во всем свете не сыщется.

— Это с чего я должен в подобное поверить? — поднял брови Макс. — То, что ты в своем глухом медвежьем углу света ни видывал, ещё ничего не значит. Уверен, маги из Великих Родов ему составят достойную конкуренцию.

— Дурак ты, парень, — заявил гвардеец. — Парню восемнадцать было, когда он нас против нолдийцев вёл. И уже тогда — Мастер, да ещё какой! Он грудь в грудь сходился с двумя, а бывало и тремя-четырьмя двурогими уровня Мастера, и ни разу не то, что не проиграл — даже не отступил. Мы промеж собой всегда знали — коли против кого на поле боя наш барин вышел, то всё, поминай бедолагу как звали. И неважно, какого тот ранга, какая за ним слава — барин наш человек страшный, бешеный. Прости Господи раба своего грешного за язык его глупый, но если б меня кто спросил, каков сам Перун на поле бранном — я бы смело указал на господина Аристарха. Страшен он в бою, ей-ей страшен… Кто с ним грудь на грудь имел несчастье сойтись, завсегда на том поле и оставался…

Прервавшись на секунду, боевой маг от души плеснул себе водки в чарку — щедро, так, что капли расплескались по чуть шероховатому дереву. Тем не менее, к живому свидетелю деяний их пока ещё непонятно господина уже вовсю прислушивались многие — шум в таверне затих, а кто-то, особо находчивый, даже незаметно наложил чары, усиливающие