Александр Щёголев - Зона Посещения. Избиение младенцев Страница 27

– За счет чего могла увеличиться концентрация аномалий?! – продолжал горячиться Эйнштейн. – Откуда они возьмут дополнительную энергию?! Подпитка за счет жертв – несерьезно, нас тут слишком мало. Доказано же, количество аномалий в Зоне остается примерно одинаковым, они только перераспределяются, ротируются, меняются качественно…

– Усохни, очкарик, с энергиями без тебя разберутся. «Мясорубка» там есть, Пэн. И вот я хотела уточнить, кого твой босс собирался использовать как «отмычку», чтобы войти в «Душевую»? Вы шли вдвоем. Значит, кого-то из вас двоих – тебя или себя. Прикольный выбор, правда? Покумекай об этом, Пэн.

– Наткнувшись на «мясорубку», я ушел бы обратно, – спокойно ответил Эйнштейн, тоже адресуясь ко мне. – Не о чем тут кумекать. Зато мисс в отличие от глупого клоуна про «мясорубку» знала. И кого намечала в «отмычку» она? Покумекай.

Малая хозяйка заразительно, со вкусом засмеялась.

– Клетку с кроликами видите? И зачем, по-вашему, мы их перли, вы, два дебила? Те же «отмычки», только не люди!

– Выдвигаемся или как? – напомнил о себе Лопата.

Волшебный баритон! Мужику бы на сцене царствовать, а не за «колючкой» грязь месить.

– Выдвигаемся, – согласилась она. – Где-то как-то…

Глава 4

На ратушной площади нас атаковали летающие белки. Едва ли не самые жуткие твари в Зоне, а может, самые жуткие и есть. Когда их собирается стая, конечно. Здесь жила всего одна семья, две взрослые особи с выводком.

Опасности с этой стороны мы не ждали, не в лесу ведь, даже не в парке! И вообще до старого города дошли на удивление спокойно. Практически добежали. Эйнштейн гнал нас без пощады, задал темп, как бешеный сержант на марш-броске. Я понимал, почему он торопится. Ему позарез нужно было успеть – и в Сити за «мылом», и меня уговорить раскрыть тайну, а потом еще переться в «кладовку», которая могла быть где угодно. Если под видом ареста состоялось похищение моего папы (что проверить не было возможности), то никакие адвокаты не помогут, его выпотрошат, как бы тот ни трепыхался. После чего пошлют спецгруппу в Зону – за «мочалкой» и прочими сокровищами. Так ситуация представлялась Эйнштейну.

Меня удивляло другое. Маму мою тоже похитили, а Эйнштейн по этому поводу ну ни капли не беспокоился, как будто даже забыл, что такой факт бряцает в копилке наших неприятностей. Он отнюдь не был равнодушным, наш прагматичный и циничный проводник, но тут уж, по-моему, либо ты за обоих палец держишь, либо ни за кого.

Эх, что же там с мамой?

А с папой?..

Короче, скучный был путь, без происшествий, однако никакой расслабленности не было и в помине. Не только из-за темпа. Эйнштейна почему-то сильно тревожила погода. Безобидная с виду дымка, которая начала затягивать небо этак час назад, сгустилась и будто отвердела, постепенно превращаясь во что-то похожее на купол. Никогда такого не видел, сказал нам босс. Он не собирался пугать, но смуту в неокрепшие сердца внес, естественно. Даже злая медуза Горгона приутихла, перестав жалить своим дерьмом всех, кого ни попадя. «Вы такое не видели, а я про такое НЕ ЧИТАЛ», – поддел я Эйнштейна. Нос он мне за это не разбил, хоть твердо и обещал совсем недавно. Фокусы с погодой были еще одной причиной поторапливаться. По словам Эйнштейна, он знал, где укрыться в старом Хармонте, ежели грянет какая-нибудь дрянь, так что надо бы успеть дойти.

Двигались обычным порядком. Эйнштейн, как и следовало ожидать, пустил вперед безвестного маргинала-активиста. (Я хотел было поинтересоваться, как его звать, но Горгона срезала мой высокий порыв на корню: зачем, мол, тебе знать его имя? Совесть тренируешь? «Отмычка» – и все тут!) Оба они, и Зиг Хайль, и этот его приятель, снова были в штанах, Эйнштейн настоял, а Натали не залупалась, сама же назначила босса главным. Да и наскучило ей, наверное, лицезреть дебилов, раздетых по пояс. Ладно бы по пояс сверху, а то снизу.

Следом за Эйнштейном шел я, потом мисс Горгона, контролируя нас обоих. Далее – Крюк, Зиг Хайль, Скарабей, а замыкал колонну Лопата, контролируя уже всех. Маргиналы тащили свои мешки со взрывчаткой. В каждом было по пятнадцать белых двухфунтовых брикетов, завернутых в парафинированную бумагу с армейской маркировкой. В одном мешке также лежали детонаторы, во втором – бухта со шнуром. Решено было взять все это с собой, потому что не бросать же? Каких только ситуаций за «колючкой» не бывает, резонно заметил Лопата, поэтому лучше иметь, но не нуждаться, чем нуждаться и не иметь.

Этот крутоплечий молчун выдавал иногда подобные перлы. Я пока не смог разобраться, какие же все-таки у них с Натали отношения. Не был он похож на лишенного воли и зомбированного. Вон Крюк перед глазами, не говоря уж о Зиг Хайле, есть с чем сравнивать. Неужели и вправду – банальный любовник? Кто там кого совратил, конечно, вопрос открытый, но почему-то сама эта мысль была мне неприятна.

По ходу выяснились всякие мелочи. Например, каким образом Горгона со своей компанией преодолели кордон. Внаглую – вот и весь секрет. Подвалила к караулке и задурила солдатам мозги, они наверняка даже не запомнили, что через КПП кто-то прошел. Или, скажем, Скарабей – как попал в их компанию? Она вывела мальчишку из «Детского дома» сразу после диверсии, в тот недолгий промежуток времени, когда работали врачи, а режим еще не ужесточился. Но почему именно этот мутант, вот в чем вопрос?

– Наши сказали, он лучший нюхач, – объяснила она, – даже лучше, чем любой из ваших зверьков.

– Что за «наши»? – оглянулся Эйнштейн, впитывавший спиной наши разговоры.

– Тебе не все равно? – автоматически рубанула девушка. Потом снова мне: – Наши – это наши. Обязательно познакомишься, когда вернемся.

И сунула мне в руку скомканную записку. Я потихоньку ее развернул, пока Эйнштейн не видел. Там было указано место и время: «Гараж Паттерсона возле автозаправки. 3 PM».

– Так вот кто меня пас, – сказал Эйнштейн сам себе. – А я уж терялся в догадках, на кого подумать, серьезные конторы тоньше работают…

Совершенно верно, неведомые «наши» помогали Натали следить за Антисемитом, поскольку Лопата в одиночку не справлялся, а главное, Антисемит знал Лопату в лицо. Они дежурили у Института, видели, как главный инженер запихнул меня в свой вэн, и если б не Крюк, Натали потеряла бы нас обоих.

Естественным образом перекинулись на Крюка. Я попросил мисс Горгону, чтобы она сняла с моего друга гипнотические чары, хотел поговорить с ним, как с человеком. Она не возражала. На минуту остановились. Она повернулась, взяла Крюка за руку, а второй рукой помахала в воздухе, как будто разгоняла густой сигаретный дым.

– Зачем? – спросил Крюк, сел на корточки и заплакал.

– Все хорошо, – сказал я ему и присел рядом. – Мы в Зоне…

– Знаю я, где мы! – сказал он, всхлипывая. – Все плохо. А было хорошо. Зачем?

– Что ты сделала? – поднял я взгляд на девушку.

Она пожала плечами:

– Убрала облако, как ты просил.

– С какого момента он ничего не помнит?

– Да все он помнит! – рассердилась она. – Читать меньше надо, умник. На хрена мне дебилы с амнезией? С ним базарь, чего со мной-то?!

Давеча я уверял эту медузу, дескать, плевать мне на друзей, которых у меня нет, причем сам в тот момент верил в то, что говорю. Не верил бы – она бы тоже не поверила, и не договорились бы мы с ней. Играть, когда надо, я умею. На самом же деле…

Есть у меня друзья. Их немного, всего трое, если тщательно пересчитать, и один из них – вот он, передо мной.

Я догадался про Крюка во время нашего с ним разговора возле Института, он тогда случайно проговорился, по нервяку. Я, помнится, ему коротко объяснял, что произошло в «Детском саду», и сказал, что предыдущим днем, пока все видеокамеры были отключены из-за аварии на подстанции, какой-то злодей подменил контроллер ворот. Мол, пары минут на это хватило. А он меня торопил – типа, знаю я это все, ты дальше давай, дальше… Откуда он мог знать, если я сам догадался о механизме диверсии всего за пару минут до того? Только в одном случае, увы.

– Это ведь был ты? – спросил я у него. – Пластмассовую коробочку вынул и вставил вместо нее другую? В коридоре возле своих швабр и своего пылесоса, ведь так?

Он ничего не отрицал. Ему и правда было плохо – вот так проснуться и осознать, что никакой это был не сон и даже не кошмар, что вокруг реальность, а ты в ней самый большой дурак и самое вонючее дерьмо.

Понятно, почему состояние транса для него – спасение. А Горгона, получается, благодетельница.

Рассказывал он недолго, пары фраз хватило. Предварительно сфотографировал контроллер, вынув панель из потолка. Потом ему дали копию и подробно объяснили, что делать. Кто объяснил? Он их, ясный путь, не знает. «В натуре, Пэн, чтоб я сдох! Знал бы – убил бы! Заплатили гранд зеленью, Пэн, суки, суки, суки…» Гранд, то есть тысяча монет, колоссальные деньги для Крюка. Вдобавок его заверили, что никто из людей не пострадает, в Институте, как известно, это невозможно при их уникальных системах спасения. Так и купился мой простачок. «Приносить бекон на семейный стол», – его пунктик, а тут такой жирный кусок.