Алексей Пехов - Летос Страница 28

— Очнулся, ты ж гляди, — сказал ему ближайший моряк без намека на улыбку, но не зло. — Силен ты спать, парень. Три дня провалялся в трюме, точно дохлая скумбрия. Крепко тебя побили.

— Побили? — недоумевающе нахмурился Тэо.

— Я же говорю — крепко приложили, раз не помнишь. Иди, мать порадуй.

Акробат посмотрел на носовую часть палубы, немного удивившись старой знакомой. Женщина, ничуть не боясь холодного ветра, сидела на маленькой бочке и смотрела на далекий, едва видимый в дымке, темный скалистый берег.

— Мать? — Он остановился рядом с ней.

Холодные голубые глаза цепко впились в него. Несколько мгновений внимательно изучали. Затем сойка выплюнула в воду камушек, который до этого держала во рту.

— А что? Ты вполне мог бы быть моим сыном. Наше родство показалось мне лучшим способом протащить тебя на это корыто. Меньше вопросов, меньше внимания. Ты чем-то недоволен, сынок?

Тот хмыкнул:

— Тебя я ожидал увидеть в последнюю очередь.

— Спасибо за откровенность, мальчик.

— В том смысле, что вроде мы не поладили. Что произошло? И как, в конце концов, тебя зовут?

Она достала из сумки линялый голубой шарф из толстой шерсти, обмотала им шею и, что-то решив для себя, ответила, всем видом показывая, что делает ему немыслимое одолжение:

— Лавиани. Но лучше, чтобы ты называл меня матерью, пока мы не сойдем на берег и не разбежимся в разные стороны. А до произошедшего… С тобой случилась неприятность.

Он вздохнул, сел рядом и увидел, что та чуть отодвинулась от него, недовольно поджав губы. Тэо решил, что его общество ей неприятно, но на этот раз не считал нужным быть вежливым, пока не добьется ответов.

— Звучит весьма неопределенно. Могу ли я услышать подробности?

— Ну, если подробнее, ты грохнулся на той дороге. У тебя случился припадок. Представь себе, мне пришлось с тобой повозиться. Хотя я уже жалею, что не оставила тебя там.

Акробат нахмурился еще сильнее и только теперь почувствовал, что в его животе образовалась огромная дыра, в которую кто-то попеременно тыкал острыми кинжалами.

— Страшно хочется есть.

— В трюме, рядом с твоей лежанкой наши припасы. Ешь аккуратно.

Он нашел флягу с водой и несколько копченых сардин, затем вернулся к Лавиани.

— Обязательно жрать здесь? — возмутилась та.

— Сэкономим нам обоим время. Я ем, ты рассказываешь.

Жевал Пружина медленно и тщательно, часто запивая водой, но все равно ощущал, что пища, словно острые булыжники, скатывается по его пищеводу в желудок. Его спутница проигнорировала предложение говорить и следила за акробатом с пристальным любопытством. Тэо, привыкший находиться на глазах у публики, на этот раз чувствовал себя не в своей тарелке.

— Я никогда не болел… подобным образом. Ты говоришь, припадок?

Лавиани пожала плечами:

— Неудивительно. Хотя я не назвала бы это болезнью. У тебя знак той стороны на левой лопатке.

Она произнесла это столь просто и буднично, что он не сразу понял смысл слов. Перестал жевать и на всякий случай переспросил:

— Что?

— Знак той стороны, — по слогам произнесла женщина, видя, как недоверчиво хмурятся его брови.

— Водоворот?

— Угу. — Лавиани отвернулась и вновь начала смотреть на далекий, медленно плывущий мимо них берег.

Тэо, обдумав эту информацию, не удовлетворился услышанным:

— Ты шутишь?

Сойка ткнула пальцем на свое суровое лицо:

— По мне заметно, что я зарабатываю на жизнь тем, что разыгрываю других людей?

Вопрос был риторический. С таким же выражением она могла бы сказать «доброе утро, кстати говоря, сегодня вы умрете». Так что акробат, все еще испытывающий недоверие, веско произнес:

— Я люблю сказки…

— Тогда чем ты быстрее поймешь, что это не сказки, а реальность, тем будет лучше! — жестко отрезала Лавиани. — Я бы дала тебе зеркальце, будь оно на этой посудине. Но его нет. И хорошо. Если моряки увидят метку, тебе привяжут к ногам якорь и сбросят к уинам. И что-то я не чувствую в себе особого желания спасать тебя в третий раз.

— Но… как? Откуда?

— Это ты мне скажи, мальчик. Я прямо извелась от любопытства.

Он на мгновение прикрыл глаза, вспоминая события после гибели Хенрина и боль в спине, которую сперва принимал за комариные укусы:

— Ладно. Знак той стороны. Чем мне это грозит?

— О как! — Он смог ее удивить. — Резко прыгнул, парень. От недоверия сразу к оценке последствий. А где же страх? Страдания? Вопли о том, за что Шестеро тебе послали эту участь?

— Я не из пугливых. Предпочитаю сразу перейти к решению проблемы.

Она хмыкнула:

— А ты забавный, циркач. Конечно, не настолько, чтобы я долго терпела твое присутствие, но все же… Чем тебе это грозит, я понятия не имею. Я всего лишь вытащила тебя с того света с помощью разных травок. Но они не избавят тебя от печати. Та, кстати, пустила отростки.

— Отростки? — не понял он.

— Разрастание капиллярной ткани. — Ее не смутило, что он не понял слова. — Я так думаю. Хотя это не слишком похоже на сосуды. Больше на татуировку. Иногда такую штуку называют знаком асторэ. И вот от него начал ползти отросток в сторону твоего левого плеча. Во всяком случае, так было вчера. Насколько он продвинулся за сегодня, не знаю. Слышал о пустых? На юге их еще называют леворукими.

— Слышал, — мрачно отозвался Тэо. — Та сторона захватывает людей, превращает их в чудовищ, съедает изнутри, уничтожая память и личность. Делая пустыми. В Соланке говорят, что они притягивают тьму через левую длань.

— Ага. Поэтому таувины сразу рубили руку таким, как ты. А лучше тут же и голову. Дохлый урод — меньше забот.

— Вот спасибо.

Сойка посмотрела на него с осуждением:

— Ты желал бы, чтобы я тебе сочувствовала и говорила, что все отлично? Ну хочешь, могу попробовать всплакнуть у тебя на плече и посетовать на несправедливость жизни. Я в этом специалист. Только, боюсь, это вряд ли кому-нибудь из нас поможет.

— Не надо мочить слезами мою рубашку. Она и без того грязная. Мне повезло, что ты не таувин.

Пружина не понял, отчего она рассмеялась. На этот раз искренне и весело.

— На самом деле сперва я подумывала отрезать тебе руку. Что ты на меня так смотришь? Думаешь, я испытывала удовольствие от соседства с пустым?

— Я не пустой.

— Пока не пустой. Это очень важное уточнение, мальчик. Ну так вот. Была у меня мыслишка оттяпать твою клешню по плечевому суставу. Но потом я представила, как ты приходишь в себя и начинаешь орать… В общем, отложила нож. Не терплю, когда рядом кто-нибудь орет. Голова после болит целый день.