Олег Дивов - Настоящие индейцы Страница 28

Тан посмотрел на меня с восторгом. Кажется, он решил, что я знаю толк в пытках.

— Ты тоже будешь мстить?

— Он был моим мужем. Давно.

Тан посерьезнел.

— Женщины не мстят. Но… Ты смелая женщина. Тебе можно. Если ты будешь мстить, я пойду с тобой, и тогда твоя месть будет совсем праведной. Но по нашим законам женщина, которая мстит, потом никогда не становится женой.

— Я не хочу другого мужа.

— Тогда ты все верно делаешь. Тебя совсем не приходится учить, ты почти все знаешь.

Нет, не знаю, подумала я.

Я просто не слишком обременена гуманизмом.

Мы стояли у челнока. Фомичев переминался с ноги на ногу, чувствуя неловкость. Ему отчего-то казалось, что он принял слишком малое участие в моей судьбе. С другой стороны, он устал бояться — пограничников, патрулей, словом, всех, кто имел право досмотреть корабль и мог бы обнаружить на нем лишних пассажиров и дополнительный челнок.

— Через минуту, — сказал Фомичев, получив из рубки сигнал о готовности.

— Увидимся, — сказала я.

— Да, не прощаемся, — как-то очень скованно ответил он.

Я насторожилась: помнила, что Фомичев провидец.

— Что-то не так?

— Да нет… — Он пригладил волосы на макушке. — Нет. Просто мне кажется, для вас это будет очень трудной миссией. Неоправданно трудной. И опасной.

— Николай, если вы как провидец подозреваете, что я погибну, — так и скажите.

— Да в том-то и дело. Я не знаю. Это слишком далеко и туманно. Но смерть будет рядом с вами. Очень близко. Я в таких ситуациях советую отказаться от затеи. Потому что провидец чувствует вероятность, а не стопроцентное будущее. Бывают подвижки. И не всегда в желательную сторону. Примерно месяц — еще терпимо. А потом вероятность уже угрожающая.

— Спасибо, — сказала я. — Учту. Я не самоубийца. Просто риск — часть моей профессии. Не беспокойтесь. Я уверена, мы с вами еще увидимся. Удачи!

— И вам тоже, — пробормотал он, отступая.

Мы с Таном погрузились в челнок.

Фомичев быстро ушел, а перед нами распахнулся шлюз. Я люблю эти моменты при высадке — когда под тобой открывается планета в голубой ауре атмосферы. Несколько минут невесомости — а потом начинается работа. Долгий спуск, за время которого ты успеваешь осознать, что воздух умеет быть твердым.

В полном молчании мы падали в атмосферу Саттанга. Потом челнок встряхнуло, поволокло в сторону. Ну, поехали. Я ввела в бортовой компьютер координаты места, где предположительно видели спутников Макса. И повела маленький хрупкий кораблик.

Час спустя мы сели.

— Кажется, нам не доверяют, — сказала я, когда мы снова уселись в челнок.

Нужную деревню мы отыскали быстро. Собственно, ее нашел бы и ребенок: едва ли не самый крупный населенный пункт в радиусе двадцати километров. Но разговора с местными не получилось. Индейцы неприязненно косились на нас, на нашу военную форму, на оружие. Вождь, с которым мы пытались найти общий язык, на вопросы ответил уклончиво. Да, у него была младшая дочь. Да, отдал ее замуж за пришлого индейца. Да, у дочери был раб-чужак. Нет, он не знает этого индейца, И никто ему не советовал быть с ним радушным. Нет, никаких общих знакомых с ним нет. Совсем чужой. Да, пришел со старшей женой. Выглядели? А обычно выглядели. Как все. Нет, женщина была не с белой шерстью. Обычная женщина. Почему отдал? Потому что обычай такой. Мужчина дал хороший выкуп, два золотых кольца. В деревне за эту девушку все равно никто не дал бы хорошего выкупа. Потому и отдал. Куда ушли — не знает.

— Да. Нас сочли плохими людьми, из тех, кто поселился на Большом Поле. Хотя я слыхал, что среди них нет ни женщин, ни индейцев. Они крадут для потехи женщин в деревнях, но не дают им оружие и быстро убивают. Но еще один старик сказал, что им помогают какие-то индейцы, они живут не на Поле, где-то далеко. Поэтому пришлым тут не верят.

— Но при этом вождь твердит, что отдал дочь замуж за вовсе незнакомого мужика. Отпустил неведомо куда и даже не интересуется ее жизнью. Наверное, он считает, что я вовсе не разбираюсь в ваших обычаях.

— Такое бывает, — сказал Тан. — Но в маленьких, совсем отсталых деревнях. Если в семье много женщин, их отдают любому, лишь бы взял. Может быть, дочь была плохая.

— Может, и так… — протянула я. — Ладно. Зайдем с другого боку. Давай-ка глянем на этих плохих парней с Поля. Может, они вполне вменяемые люди и что-то знают.

— Ты в это веришь?! — с ужасом спросил Тан, которому местные уже расписали в красках землян с их замашками.

— Нет. Но полагаться на веру не имею права. Нам нужны только факты.

Я не имела иллюзий насчет ребят с Большого Поля. Дик сказал, это «черные археологи». Среди таких парней нет ангелов. С другой стороны, они вовсе не обязаны быть кончеными мерзавцами. Люди не любят тех, кто роется в могилах, и склонны приписывать им все мыслимые пороки.

Тан насупился и промолчал. Я подняла челнок как можно выше, на восемь километров. Отличная высота для тех, кто желает осмотреться. Аппаратура у нас не самая сильная, но для наших задач ее хватит вполне.

До базы археологов оставалось двадцать пять километров, когда я поняла, что индейцы не преувеличивают, а преуменьшают пороки землян. У меня не было никакой возможности уклониться от снаряда, выплюнутого зениткой. Вот так, без предупреждения, без переговоров — пальнули, и все. Хотя отлично знали, что на челноке могут лететь только земляне.

Я успела дать команду катапультироваться. Нас с Таном выбросило одновременно, долей мгновения позже челнок опорожнил багажник, а еще через полсекунды в него пришел снаряд. Я падала, не спеша раскрыть парашют, и видела, что Тан последовал моему примеру. Если по нам открыли стрельбу, то парашют становится удобной мишенью. Пусть думают, что мы трупы, трупы не надо добивать.

В пятистах метрах над землей парашюты раскрылись автоматически. Я засекла направление, куда снесло ветром наш багаж. Терять его нельзя, там оружие. Хуже не придумаешь, чем остаться посреди саттангского леса с голыми руками.

Приземлились мы точно в заросли. Тан запутался в парашюте, мне повезло больше. Хотя, конечно, оба мы потеряли купола. Я с тоской глядела на деревья, в вершинах которых осталось столько непромокаемой ткани. Какая шикарная палатка получилась бы из парашюта! Но купола не снять. Придется ночевать под открытым небом. Ну или строить шалаш из веток. Местные деревья в этом плане не внушали особой радости: преобладали хвойные, с оголенными от старости нижними ветвями. На костер сгодятся, на укрытие — нет.

Багаж мы разыскали лишь к вечеру. Грузу повезло меньше, чем нам: от удара о землю контейнер рассыпался, и часть вещей посыпалась в ручей. Оружие не пострадало, а вот аптечка уплыла. Как хорошо, что свои специфические лекарства я хранила в вещмешке!

Мы развели костер, поужинали концентратами. Таблетки для очистки воды были в аптечке, и я с сомнением поглядывала на речную воду. Проточная, выглядит неплохо, пахнет даже вкусно. Но кто знает, что в ней найдет простейший анализатор? Тем не менее, без воды не обойтись. Мы вскипятили литр в маленьком котелке. Удивительно, я довольно много работала в поле, но впервые мне пришлось воспользоваться стандартным набором для выживания. Ужасно неудобная вещь — походный котелок из стандартного набора. Но другого нет.

На рассвете я сверилась с картой, которую хранила на браслете. До базы археологов двадцать семь километров. Конечно, никаких переговоров я вести не собиралась, но мне нужна была отправная точка. Искомые пришлые индейцы могли находиться там — в плену или добровольно. Ну а почему бы нет, в конце концов, они могли надеяться улететь на их корабле. Да что вообще мы знаем о тех индейцах?

На закате мы встали на ночлег. Здесь были выходы очень старых гор, и Тан нашел приличную пещеру. Пещера оказалась кстати, потому что пошел дождь.

Я сидела у самого выхода, смотрела в костер. Мой деланый оптимизм перешел в стадию стойкого равнодушия. Говорить не хотелось. Я разглядывала контролирующую ленту на своем запястье. Зачем она понадобилась Алистеру Торну? Не мог же он всерьез подозревать меня в измене. Не мог и считать, что я такая дурочка, позволю использовать себя втемную. Так зачем?

И тут меня осенило. Ну да, это единственное объяснение. Лента не причиняла вреда, не могла искалечить. Она всего лишь собирала информацию. И позволяла моментально отыскать меня. Умная пыль дорого стоит, но у меня есть знакомые, которым эти расходы — как семечки. Эти люди покупают дом, если собираются прожить где-то хотя бы три месяца, а не платят за аренду. Эти люди по планете летают на собственном самолете и держат на Лунном космодроме постоянный ангар для своей яхты. А самое главное — они в близком родстве с Алистером Торном и могут просто по дружбе попросить задержать меня.