Максим Хорсун - Избранник Газового космоса Страница 28

Почтительные слуги распахнули украшенные причудливым орнаментом двустворчатые двери. За ними оказались просторные покои, битком набитые асурами. В центре покоев возвышалась громадная кровать. Балдахин над нею был подвязан к верхней части рамы. Среди пышных шелковых подушек восседал в позе лотоса сам помазанник Глазов раджа Аджант-Баба. Вокруг него, прилепившись к потолку и стенам, угнездились начальники рангом пониже, главенствующие над слугами, пилотами, механиками и гвардейцами. Посвященные с татуировками на лбу разместились в изножье хозяйского ложа. В дальнем углу я разглядел своих преданных слуг. Сита воззрилась на меня полными счастливых слез глазами, а Бакхи, баюкающий на руках заветный сундучок, лишь коротко, как старому знакомому, кивнул. Куда опять подевалось его раболепие?

– А вот и сам Избранник! – воскликнул раджа. – Почтил нас своим присутствием.

Сарказм в его голосе меня не порадовал. Тем более что остальные асуры посматривали в мою сторону с плохо скрываемой враждебностью.

Они что, винят в катастрофе меня?

– Начнем, пожалуй, – пробормотал хозяин «Аравинды». – Достопочтенный Босхо, – обратился он к худому, мрачному асуру в темном халате с серебряной шнуровкой, – сообщите о происшедшем.

Голова Босхо была перебинтована. По узкому желчному лицу скользнула гримаса боли.

– Достопочтенным асурам известно, – начал он глухо, – что после смены курса, – быстрый злобный взгляд на меня, – Брахма оставил нас своими милостями. Переход между Целлионом и Бхаскаром, который в обычных условиях занимает не более пяти дней, на этот раз занял пятнадцать – триста фарсахов мы шли против встречного течения. Жернова равновесия едва удерживали нас на курсе. Мои люди сменялись каждые три часа и все равно валились с ног от усталости. На выходе из встречки нас потрепало грозой. Заклинило винт пятого сосуда по левому борту. Топливное вместилище второй правой спарки дало течь. Лишь ценою жизни двух механиков удалось избежать воспламенения. Наконец, мы воспользовались силой Вишала и вышли на спицу внутреннего обода Колеса. Но напрасно мы возглашали благодарственные гимны – вихревое течение между Вишалом и Арраканом вынесло «Аравинду» в полосу штормов, где нас трепало двадцать дней, пока не выбросило на рифы Бродячего Хребта. Сменные навигаторы в рубке погибли от взрыва горючего газа в стволах лиан. Хвала Глазу, что не сдетонировали наши собственные вместилища, как это случилось с «Рамой» и «Кришной», но как единое целое вимана-мироход «Аравинда» больше не существует. Если великий раджа сочтет меня заслуживающим кары, я с покорностью приму ее.

Асур Босхо поклонился хозяину мирохода и застыл в позе эмбриона. Приторно-сладкое лицо раджи стало еще слаще.

– Начальник навигаторов выполнил свой долг и достоин награды, – возгласил он.

Босхо выпрямился, преданно глядя на хозяина. Тот снял с жирного пальца платиновый перстень с рубином и бросил его начальнику навигаторов.

– Что скажет достопочтенный врачеватель Сахи? – спросил раджа.

Из тесных рядов выбрался маленький и на вид весьма жизнерадостный асур.

– По подсчетам моих людей, о великий помазанник Глазов, потери наши составили около двадцати четырех процентов…

– Назови точные цифры, – прервал его хозяин мирохода.

– Тридцать пять погибшими, восемьдесят три ранеными, из них пятнадцать – тяжелые, – уточнил Сахи.

«Значит, всего на борту мирохода порядка пятисот человек», – подсчитал я.

– Скорблю о потерях, – пропищал раджа. – Очищающее погребение в Огне здесь небезопасно, – продолжил он, – посему воспользуемся древним обычаем первых мироходцев… – Раджа воздел заплывшие очи горе. – Да примет дыхание Брахмы их души.

Все присутствующие, кроме единственного атеиста – меня, – забормотали молитву.

– Настало время выслушать начальника гвардии салара Рахула, – сказал хозяин «Аравинды», когда умолкли самые благочестивые. – Долго ли нам ждать нападения брахмомерзких хришей, достопочтенный?

С потолка спустился давешний гвардеец, вооруживший меня арбалетом. Оглядел молодецки почтенное собрание, оскалился весело. Чем-то он напоминал мне покойного Алака, только зубы не подпиленные, а наоборот – крупные, ровные, белые.

– Хриши могут напасть в любой момент, достопочтенные, – сказал Рахул. – Придется драться. А, как известно, дерутся они, словно сущие дьяволы. Мои гвардейцы могут не устоять, если за мечи и арбалеты не возьмутся все способные держать оружие.

– Обещаю тебе, салар, – проговорил раджа, – если понадобится, под ружье встанут все, включая поваров и моих личных слуг.

– Мудрость твоя не знает границ, – отозвался Рахул.

Хозяин мирохода перешел к опросу начальников меньшего ранга. Я не особенно прислушивался, о чем они говорили. И без того было ясно, что дело наше плохо. Что потерпели мы катастрофу вдали от основных транспортных путей, и что меньше всего искать нас будут здесь. А самим нам отсюда вовек не выбраться.

Раджа вызвал некоего Даорака. Сердце мое ёкнуло: неужто старый знакомый из Джавдада? Но, увы, здешний Даорак оказался пожилым, лишь немного уступающим в тучности хозяину мирохода мужчиной со знаком посвященного на морщинистом лбу.

– Что можешь сообщить нам ты, достопочтенный Даорак? – спросил его раджа. – Зрит ли еще на нас Глаз?

– Зрит, – твердо сказал посвященный. – Бродячий Хребет – проклятое место, это всем известно. В третьем свитке Книги Нисхождения сказано: «Да низринет Брахма всякого, кто не следует путями его, да погребет он его в месте забвения…» Мы дважды нарушили повеление Брахмы. Первый раз – когда вместо Исчадия приняли на борт Избранника. Второй – когда изменили первоначальный курс…

Почтительно внимавшие ему асуры загомонили, испепеляя меня взглядами. Я заметил, что Нила, Сита и Бакхи стали потихоньку придвигаться ко мне, бесцеремонно цепляясь за одежды и плечи других участников совещания.

Раджа Аджант-Баба повелительным жестом заставил подчиненных умолкнуть.

– Если мы настолько провинились перед Брахмой, – сказал он недовольным голосом, – то почему, достопочтенный, ты утверждаешь, что Глаз Его все еще зрит на нас?

– Потому, великий помазанник, что на окраине Хребта браминами была воздвигнута Пирамида спасения, откуда можно послать на Карабеллу незримого вестника.

«Ага, – подумал я, – все-таки радиосвязь…»

– Мы немедленно направим к Пирамиде лучших гвардейцев и механиков, – изрек раджа. – Надеюсь, достопочтенный Даорак, ты не откажешься сопровождать их.

– Как я могу, – проговорил тот, пожав рыхлыми плечами.

– Ты захватишь с собой также наших гостей… Я опасаюсь волнения среди других пассажиров, которые оплатили путь до Арракана, а вместо него оказались… гм… в месте забвения…

– Это мудрое решение, великий помазанник Глазов, – отозвался Даорак, отчего-то покосившись на меня.

– Тогда не мешкайте, собирайтесь немедленно, – приказал Аджант-Баба.

– Не лучше ли принести Избранника и его слуг в жертву? – вдруг спросил начальник навигаторов Босхо. – Если гнев Брахмы вызван появлением чужака на борту, не стоит усугублять нашей вины перед пассажирами. Люди и так в ярости, а что будет, если они узнают, что мы стараемся укрыть так называемого Избранника в надежных стенах Пирамиды спасения? Ему, – он яростно ткнул пальцем в мою сторону, – придется доказать, что он необходим там!

Поднявшийся среди асуров ропот свидетельствовал, что большинство разделяет точку зрения Босхо. Бакхи и обе девушки возникли рядом со мною. В руке старого слуги блеснул кинжал. Нила стиснула рукоять пистолета. А Сита сняла с локтя летчицы маленький арбалет. В минуту опасности для Избранника она, похоже, забыла о своей неприязни к сопернице. Это радовало.

Огорчало лишь то, что сам помазанник Глазов помалкивал и испытующе смотрел на меня. Даорак и Рахул тоже чего-то ждали. Я понял, что жизнь моя и моих спутников целиком зависит от того, оправдаю ли я доверие этих трех высокопоставленных асуров.

Что же такого сказать, чтобы вся эта шатия заткнулась? Что-нибудь такое, что их удивит. Причем – всех сразу. Независимо от того, враги они или мои сторонники. Ведь я, шаках задери, Избранник, а не…

– Я умею обращаться с машиной незримого вестника, – ляпнул я первое, что пришло на ум.

В спальной раджи на мгновение повисла тишина. А затем асуры загомонили. Все сразу.

– Хвала Глазу, наконец-то толковый перехожий нашелся…

– Ведь одни беспомощные безумцы попадались…

– А я говорил вам, не могло Исчадие избрать кого попало…

– Мы еще посмотрим, как он умеет обращаться с вестником…

– А я ему верю – что я, перехожих не видел…

Даорак знаком велел следовать за собой. Мы поклонились радже и гуськом выплыли из спальни. Замыкающим был Рахул, он счастливо улыбался и постукивал твердыми коричневыми пальцами по изукрашенной сапфирами рукояти своего акинака. Не длинной, но почти торжественной процессией проплывали мы по коридорам уцелевшей части гондолы. Встречные асуры почтительно уступали нам дорогу. Из открытых дверей спален доносились стоны и хрипы раненых, вентиляция гнала волны не слишком приятных запахов – смесь аммиака и хлороформа, но я ни на что не обращал внимания. Мозаика сложилась в моей голове.