Виктор Точинов - Пылающий лед Страница 29

Короче говоря, пусть козырная карта остается в колоде, а как именно ею сыграть, время покажет.

12. Как становятся дезертирами

Солнце стояло высоко, в зените. Полдень или около того, решил Алька, взглянув на небо. Никаких иных приборов, измеряющих время, у него не осталось. Значит, прошло никак не более часа с тех пор, как он очнулся после контузии.

Приходить в себя после потери сознания второй раз за неполный час – это, знаете ли, перебор. Неприятная тенденция. Этак в третий раз можно и не очухаться…

Он поднялся на ноги без особой опаски. Стояла тишина, и означать это могло лишь одно: бой закончился, помощь все же подошла, хоть и запоздала, помогать уже некому… Почти некому… В ангаре остался в живых только Алька. Может быть, кто-то уцелел под развалинами консервной фабрики, хотя гвоздили по ней сепы остервенело, из всего, что имели. А по ангару очень аккуратно и осторожно отработал «самурай». Но этого хватило и Вагизу, и Филину, и третьему «манулу» – тому, что прихрамывал и чье имя Алька так и не вспомнил.

«Самурай» стоял рядом, в полусотне метров. Дымил, из верхнего люка свесился труп танкиста. Еще один мертвый сеп лежал рядом с танком, нелепо раскинув руки и ноги, напоминая странный и уродливый иероглиф.

Теперь можно было обозревать окрестности, не выходя из ангара, – одна стена срезана наискось, словно ножом. Круглый потолок, лишившийся опоры, в паре мест обрушился, обломки его валяются вокруг – и один из них, падая, зацепил Альку. А от стены не осталось ничего – не пробита, не разрушена, просто перестала быть, превратилась в невесомую серую пыль.

Страшная штука все же «резач», в такую же серую пыль могли превратиться и находившиеся внутри «манулы», да наводчик очень уж боялся зацепить вертолеты. Лишь потом, потеряв с десяток людей от огня засевших внутри десантников, сепы ударили из индукционной пушки, установленной на танке, уже не разбирая, кто и что подвернется под удар…

Второй «Т-204» замер в отдалении, возле обугленной бетонной коробки КПП. Внешних повреждений вроде бы он не имел, но, приглядевшись, Алька заметил, что одна гусеница перебита и размотана. Еще дальше пылала какая-то машина, пылала эффектно – ярким пламенем, посылая в небо густую струю черного дыма. Издали не разглядеть, что именно горело, но, наверное, гражданский вездеход или грузовик, для создания военной техники применяют минимум горючих материалов.

«Это все хорошо, это правильно и здорово, – подумал Алька, – однако где же наши? Ни вертолетов, ни наземных машин не видно и не слышно. Неужели прилетели, раздолбали сепов и снова улетели? А как же трофеи? А как же уцелевшие? Ну, по крайней мере один уцелевший – он, Алька».

Странно – вроде бы идеально все сложилось, чтобы выполнить давно задуманное, но выполнять совсем не тянет…

Задумал Алька не много и не мало – покинуть ряды ОКР задолго до истечения срока контракта. Проще говоря, дезертировать. Он и заявление-то в военкомате подавал именно с этой мыслью: научиться как следует воинскому ремеслу и уйти.

Мир стал жесток, и жить в нем стало опасно. Если у тебя нет оружия – ты вечный раб вооруженных, живущий и дышащий только благодаря их милости… А если есть оружие, но не умеешь им владеть, не умеешь убивать других и не дать убить себя, – ты потенциальный труп. Рабов с оружием новые хозяева жизни терпеть не намерены…

Алька убедился в этом вполне наглядно во время своего дурацкого похода к замку барона Гильмановского. Одиссея закончилась вблизи первого же блокпоста – напоролся на затаившийся в лесу секрет, отобрали дедовское ружьишко, надавали по шее… Крупно повезло, что блокпост оказался федеральный, а не волостной, не то живо бы вздернули на ближайшем дереве. Федералы же – опять повезло – проводили массовую облаву на уклонистов от военной службы. И Алька угодил в ряды и под знамена. Ну а дальше уже не столько везение, сколько хорошее здоровье, редкое по нынешним временам, помогло выдержать конкурс в десантники.

Поразмыслив, Алька решил, что все обернулось к лучшему. Настену уже не спасти, Настену лучше бы позабыть, хоть и не получается пока… А вот с бароном Гильмановским и с «благородием» он посчитается. Так, чтобы никому другому они жизнь уже поломать не смогли. А потом – север, Станция, новый мир.

Подавлять мятежи и бунты, вспыхивающие чуть ли не ежедневно, Алька не собирался. Агонию не вылечить ни таблетками, ни ампутациями, а вот подвернуться под пулю можно запросто. Или того хуже – отправят в родные места, в Таганрог. Подавлять и усмирять.

Короче говоря, Алька твердо решил: получит нужные боевые навыки – и распрощается с триколором. Прихватив оружие, разумеется.

Но, как говорится, хочешь посмешить бога – расскажи ему о своих планах. Ночная тревога, построение, все по «вертушкам» – и уже бой, совсем Альке не нужный. И первый убитый своими руками…

И вот теперь редкая возможность покинуть ряды ОКР без шума, без повисшей на хвосте погони. Пропал без вести в бою, случается. Возможность есть, но желание ею воспользоваться куда-то подевалось.

Отчасти виной тому вид тел, подвешенных на крюки в разделочной. Но не только… Все-таки сроднился за несколько месяцев с «манулами», своими стали. Хорошо все-таки ощущать себя не одиночкой, а частицей большой и сокрушительной силы. Не то чтобы у Альки исчезло желание отомстить барону и «благородию», а затем отправиться к Станции. Но ослабело, что скрывать.

Надо было решаться и что-то делать: искать своих или избавляться от формы и начинать новую страницу жизни… А он никак не мог решиться.

Долго ломать голову над тем, что нужно и можно сделать, Альке не пришлось. Сзади послышался шум, он быстро обернулся – три человека, с оружием. Одинаковая мимикрирующая «саранча», одинаковые черные шлемы с затонированными щитками, одинаковые «скорпионы» с глушителями.

Свои… Вроде бы. Впрочем, окажись пришельцы сепами, где-то и как-то раздобывшими самую современную экипировку, ничего им сделать Алька бы не смог… И попытаться что-то сделать не смог бы. Ни автомата, ни броника, ни шлема… Даже десантный нож – когда он стремительно начал превращаться в кусок плавящегося металла – пришлось выдернуть из ножен и выбросить.

Свои (скорее всего, свои) внимания на Альку не обратили. Вообще. Устремились прямиком к непонятным цилиндрическим штуковинам, о которых так радели Мангуст и сержант. Теперь, наверное, правильнее сказать: покойные Мангуст и сержант…

Альку невнимание людей со «скорпионами» немного обидело, но долго обижаться не пришлось.

– Живой, солдат?! – послышался удивленный голос.

Алька обернулся. Четвертый человек оказался в ангаре как-то на удивление незаметно. Только что не было – и появился.

Одет и экипирован он был иначе – шлема нет, комбез и ботинки вроде как военные, но кожаная разгрузка явно цивильного вида, карманы и кармашки топырятся, чем-то набитые… Однако «скорпион» такой же, как и у остальной троицы.

У Альки мелькнуло нехорошее подозрение – похожим полувоенным образом одевались многие солдаты здешней как бы армии, униформы на всех не хватало. Однако один из бойцов в «саранче» подошел к непонятному человеку, вытянулся по стойке «смирно», явно ожидая приказаний. Тот ничего не сказал, помолчал, глядя на зеркальный щиток шлема (общаются по «балалайке», сообразил Алька). Затем боец развернулся и быстро, переходя на бег, направился прочь из ангара. Побежал он не к фабрике, а в сторону лесотундры.

Пока длилось недолгое немое общение, Алька разглядел эмблему на рукаве «саранчи» и все понял. «Выдры», спецназ, самая-самая элита ОКР. «Манулам» до них, если честно, – как стройбату до самих «манулов». В десантников боевые умения вколачивают исключительно долгими и изнурительными тренировками, а «выдр», конечно, тоже тренируют так, что мама не горюй, но плюс к тому применяют самые совершенные боевые программы, закачанные в «балалайки», и генные изменения организмов.

Одна из разведгрупп, заброшенных сюда за несколько суток до начала операции, – вот с кем довелось столкнуться Альке. А командир их приоделся так, чтобы при нужде легко мог выдать себя за местного.

Ну что ж, придется остаться в рядах и под знаменами. До следующей операции хватит времени как следует продумать план ухода.

– Я уж думал, вы все тут… как сардельки в микроволновке… – удивленно покачал головой командир. – Везучий ты, парень…

Алька поначалу не понял: что за «микроволновка»? Потом сообразил: были когда-то давным-давно, до появления грэйлеров, кухонные печи с таким названием, – неудобные, пожирающие кучу энергии и небезопасные для здоровья. Незнакомец их видеть не мог, даже в детстве, – на вид ему лет тридцать пять, уж никак не больше сорока.

– Меня самым краешком зацепило… – объяснил Алька. – Успел все железное сбросить. А ребята не успели.

Командир «выдр» вздохнул сочувственно. Затем посмотрел на «Пчелу», констатировал: