Михаил Михеев - Наследница Страница 29

– Еще вопросы будут?

Надо отдать должное, среагировали молокососы с похвальной быстротой. Но взгляды у них при этом были ненавидящие. Предсказуемо. То, что надо, в принципе, завтра же пойдут гулять слухи, и это облегчит работу неведомым преследователям. Все, на сегодня необходимый минимум действий выполнен.

Однако, как оказалось, вечер еще не закончился. Когда им принесли еду, кстати, довольно быстро, да и пахла она неплохо, к столику подвалил еще один тип, к которому так и клеилось слово «мутный». Подошел, сел, не спрашивая… Торн обратил внимание на то, что как по волшебству вокруг них мгновенно образовалось пустое пространство. И это притом, что никакой магией новый персонаж не пользовался, уж это Торн почувствовал бы обязательно.

– Вы поступили опрометчиво.

– Может, стоило бы для начала поздороваться и представиться? – небрежно спросил Торн, отправляя в рот приличный ломоть хорошо прожаренной ветчины. Незваный гость и ухом не повел.

– А еще вам стоило бы научиться управлять собственным гневом, если не хотите неприятностей.

– Мне не нужно учиться управлять своим гневом. Мне нужно, чтобы люди научились меня не бесить. Тогда и проблем у них будет куда меньше. А жить, наоборот, получится дольше.

– Ну, я вас предупредил. Не стоило задирать сына ля’Пампе, и бить его приятеля тоже не стоило.

С этими словами человек встал и пошел прочь. Торн задумчиво посмотрел ему вслед и едва не пропустил вопрос Киры:

– А это кто был?

– Не знаю, но догадываюсь. Скорее всего, или какой-то чин из местной стражи, или его противоположность. В смысле, из «ночных королей».

– Бандитов?

– Да, городских. И тем, и другим надо, чтобы в городе был порядок. Чтобы спокойно жить и работать. По какой-то причине они не могут прижать этого олуха, а потому намекнули нам, чтобы мы валили из города, только и всего.

– И мы уедем?

– Когда-нибудь точно. Но не сейчас. Знаешь, мне даже становится интересно, чем это закончится.

Действительно, стало интересно. Давно уже Торн не испытывал такого яркого чувства. Похоже, он наконец очнулся от того оцепенения, в которое фактически впал, запершись в лесу. Мир снова начал играть красками, и благодарить об этом, вольно или невольно, надо было сидящую рядом девушку, выдернувшую его обратно в мир. Однако ей об этом знать совершенно не следовало, хотя, когда она захотела вдруг прогуляться, Торн не стал даже искать повода отказать. Да и чего раздумывать? Сейчас самый безопасный момент, преследователи еще не успели их найти, а местные «доброжелатели» вряд ли могли за такой короткий срок организовать хоть что-то похожее на пакость. Так что, хотя вечерние прогулки и можно считать блажью, но желание дамы удовлетворить стоило. Тем более, в зале быстро стало душно, а подниматься в свою комнату и дрыхнуть не хотелось.

Легкий ветерок приятно холодил лицо, выбивая, вдобавок, запахи, насквозь пропитавшие одежду и изрядно притупляющие нюх. Все же из кухни шла мешанина ароматов, не доставляющая проблем людям, но для оборотня весьма чувствительная. К тому же кто-то в зале, Торн не стал присматриваться, кто именно, персоналии его не интересовали, курил ядреную коноплю. Для людей – легкая дурь, для оборотня – заметно притупляющая обоняние дрянь. Не смертельно, но весьма неприятно, так что идея Киры о прогулке и впрямь выглядела привлекательно. Тем более, ночное зрение, что у Торна, что у Киры, было отменное, и успевшая опуститься на город темнота каких-либо проблем не доставляла.

То, что решение погулять оказалось опрометчивым, Торн понял еще до того, как устал любоваться на луну. Как оказалось, обиженные мальчишки оказались на диво деятельными и решительными – качества, в общем-то, хорошие, но сейчас не вполне уместные. Во всяком случае, летящие в спину арбалетные болты ему не понравились совершенно. А еще больше не понравилось то, что Кира не успевала увернуться. Да что там она – Торн и сам оказался настолько не готов к такому повороту, что отреагировать на щелчки тетивы и резкий свист успел в самый последний момент. Расслабился. И, тем не менее, реакция его оказалась на высоте.

Первый болт он пропустил мимо себя, позволив тяжелой железяке удариться о каменную стену ближайшего дома и, злобно дребезжа, упасть на мостовую. То же произошло и со вторым, с той лишь разницей, что он ударил в дерево и с глухим стуком застрял в нем. А вот третий пришлось отбивать рукой – Кира, похоже, даже не собиралась уворачиваться. Уже позже оборотень понял, что и впрямь не собиралась, у нее просто не было необходимых рефлексов, но сейчас ему пришлось работать за двоих.

Отбить-то отбил, но кожу на ладони ободрал знатно. Заживет, не впервой, хуже, что сам от четвертого болта уклониться не сумел. Стрелок, случайно или невольно, выпустил стрелу ниже, и тяжелый, острый наконечник рванул Торну мясо из ноги чуть ниже колена. Это оказалось настолько неожиданным, что Торн аж взвыл, рухнув на колено.

– Неплохо, неплохо. Быстрый ты. – Из темноты вышла та самая троица, а позади них еще человек пять, одетых попроще. У группы поддержки арбалеты, последний все еще заряжен, хотя владелец оружия и несет его в опущенной руке. Впрочем, это как раз ни о чем не говорит, такое оружие использовать – не надо ни много времени, ни особой силы. – Ну, теперь извини, я тебя предупреждал. Зря ты Селькирку больно сделал, за такие вещи отвечать положено.

– Угу… – вышеупомянутый Селькирк не скрывал даже, что заезжего молодца он собирается бить долго, с чувством и ногами. Что называется, на лбу было написано, крупными буквами. Но это Торна как раз не интересовало. Примитив – и этим все сказано. Зато, несмотря на боль, он четко отметил: то, как говорит этот, ля’Пампе, что ли, не вяжется с его возрастом и положением. Так не говорит «золотая» молодежь, не строят так фразы упивающиеся вседозволенностью молокососы. Да что тут вообще творится-то?

– Идиоты, – он усилием воли погасил боль и рывком встал. Болт пробил ногу насквозь, и наконечник торчал из раны. Тем лучше. Торн изловчился и, подцепив пальцами окровавленное железо, рывком его выдрал, протаскивая через мясо. Больно, дико больно, но он умел терпеть, а что ни один важный сосуд не задет, и так чувствовал. Поболит – до завтра, потом затянется. – Я вам головы поотрываю, уроды!

– Ого! – даже с каким-то восхищением сказал ля’Пампе. – А ты герой, дядя…

И вот это взбесило Торна окончательно. Он отпустил Зверя, совсем чуть-чуть, так, чтобы не дать ему завладеть своим разумом – только лишь воспользоваться его силой. С этого момента общение между оппонентами приобрело характер исключительно физического контакта.

Его не испугались, наверняка опираясь на простую мысль – и не таких делали. Вот только именно с такими, как Торн, эти умники еще точно не сталкивались. Шаг вперед, стремительный, размазанный вдоль мостовой – и единственный стрелок, который остался с заряженным арбалетом, так и не успел поднять своего оружия. Удар кулаком по макушке оказался такой силы, что буквально просадил голову незадачливого вояки в плечи, сокрушая шейные позвонки.