Владимир Марышев - Избранные Страница 29

«Вот что ты сейчас сделаешь, — начал мысленно диктовать Филюшин. — Дождешься, когда я уйду, закроешь дверь, выйдешь из всех программ, поставишь компьютер туда, где обычно его держишь. Затем пойдешь в свою лабораторию и займешься опытами. — Он слабо разбирался в химии, но по наклейкам все же узнал несколько весьма опасных реактивов. — Выберешь самое ядовитое вещество, как бы случайно просыплешь его на руки. Пойдешь на кухню включить воду, но вымыть руки не успеешь — тебя как будто отвлечет телефонный звонок. Отправишься в зал, но, не дойдя до телефона, словно забывшись, оближешь пальцы. Все».

Казалось невероятным, что человек в «глубоком погружении» может без заминки выполнить настолько сложную программу. Этот механизм не был понятен и Филюшину, но он уже имел возможность убедиться, что любые его задания «зомби» запоминают в точности. Так будет и на этот раз.

«Да, сначала открой передо мной дверь», — вспомнил он.

Вернувшись в гостиницу, Филюшин наскоро перекусил и засел за свой компьютер. С большинством охранных штучек (надо сказать, довольно мудреных даже для профессионала) он справился за какую-нибудь пару часов — и потекла информация. Ее хватило бы, чтобы сделать головокружительную карьеру любому агенту спецслужб. Да, Клан сильно рисковал, доверяя свои тайны Сети! Даже не верилось, что его боссы так самонадеянны. Впрочем, случайно наткнуться на спрятанные под мощными виртуальными пластами массивы действительно ценных данных было практически невозможно. Так что Филюшину сказочно повезло с этим «волновиком»! Хотя… Не он, так другой, не здесь, так в другом гнезде…

О смерти Макарова местные «кси» узнали на следующий день и немедленно сообщили об этом во все организации Клана. Надо отдать должное Неведомскому, он оказался вовсе не тупицей: сразу же почуял неладное и сообщил другим членам Совета о своих подозрениях, не забыв связать неожиданную потерю «волновика» с загадочной гибелью Нейсона. Правда, окончательных выводов он делать не стал, но выдвинул три версии: или на Клан все же вышли серьезные люди из «органов», или конкурентов начала устранять какая-то параллельная, никому не известная организация «кси», или объявился «супер», жаждущий крови. Первую версию, однако, сам же Кирилл Ильич назвал малоубедительной (с чего это спецслужбы сразу начали убивать, когда им в руки шел такой богатейший материал?), а вот над второй предложил серьезно поработать. Конечно, ни о каком «параллельном Клане» до сих пор ничего не было известно, но «есть многое на свете, друг Горацио…». Зато с «суперами» Клану сталкиваться уже доводилось.

Некоторые из них шли на сотрудничество, другие в своей непомерной гордыне считали, что это им ни к чему. «Однако ни один, — подчеркивал Неведомский, — до сих пор не осмеливался объявить настоящую войну Клану. „Суперы“ — люди с высочайшим интеллектом, они понимают, что в этой битве можно одержать несколько побед на начальной стадии, но в конце концов жернова Сообщества неотвратимо размелют их. Таким образом, эта версия представляется мне спорной, хотя сбрасывать ее со счетов ни в коем случае нельзя».

Прочитав сообщение, Филюшин улыбнулся. «Ни один не осмеливался… Здорово! Я до сих пор не был в этом уверен, но в Клане дотошные ребята, они знают, что говорят. Значит, я буду первым в истории, кто поднял руку на этих недосверхчеловеков. Приятно знать, черт побери!»

Как ни были насторожены «кси», они продолжали пользоваться Сетью — видимо, и мысли не допускали, что отныне это их ахиллесова пята. Филюшин прочитал даже сообщение о дате и времени похорон. Чудно! Дождаться, когда они соберутся у дома Макарова, прихлопнуть всех разом, и ни одна душа не узнает, что бойню устроил неприметный мужичонка из толпы зевак. Потом этот невероятный случай будут еще лет пять — десять вспоминать как «ждущий своей разрядки».

Итак, курок был взведен. Но в тот самый момент, когда Филюшин собрался выстрелить, его начало «ломать».

Проклятый «закон компенсаций»! Филюшину было много дано, но за это приходилось расплачиваться. Потроша чей-нибудь мозг, он прилагал не так уж много усилий: трансформировать свое тело — вот это был действительно тяжелый труд, после каждого перевоплощения приходилось восстанавливать силы. Держать под контролем чужой разум, программировать его — тоже работенка не из простых: многие, конечно, сдавались без боя, но кое-кто сопротивлялся, а поединок с Нейсоном мог и вовсе закончиться для Филюшина плачевно.

Как бы то ни было, любое применение Дара требовало от него определенных затрат энергии. Видимо, перенапряжение мозга особым образом сказывалось на всем организме. Кратковременная усталость, даже изнеможение — это само собой, но, кроме того, в теле незаметно накапливалось НЕЧТО. Этакий яд, начинающий действовать, когда суммарная доза превышала энную величину. Филюшин не мог предсказать, когда именно начнется «ломка», но если он пользовался Даром слишком часто, ее можно было ожидать в любой момент.

Он уже подходил к красивому дому на улице Энергетиков, уже видел людей, скорбно застывших у второго подъезда. Увидел — но не почувствовал. Не было даже намека на кси-волну! Это его озадачило. Чтобы никто, абсолютно никто из гнезда не пришел проститься с Макаровым? Неужели Неведомский настолько перепугался, что велел всем забиться по щелям? А может, клановские умельцы так навострились, что изобрели прибор, экранирующий излучения мозга? Вот черт!

Филюшин остановился, раздумывая, как поступить. «Ах да, — вспомнил он. — Я совсем забыл про „гасителей“! Это редкий Дар, потому-то мне и не пришло в голову, что хотя бы один из них мог окопаться здесь. Если так, то дело усложняется, и очень значительно. Но отступать некуда. Придется что-нибудь придумать».

Он шагнул вперед. Вот тут-то и пришла «ломка». Сначала возникло знакомое, но все еще кажущееся неправдоподобным ощущение, будто его позвоночник превратился в стеклянную трубку: чуть пошевелишься — и переломится сразу в нескольких местах. В самый первый раз Филюшин не придал этому значения и был тут же наказан взрывом боли. Поэтому он не стал искушать судьбу и застыл, сделав вид, что разглядывает молодую травку. К счастью, «стеклянная» фаза всегда длилась недолго. Минуты через полторы Филюшина отпустило, и он, зная, что его ждет впереди, тут же кинулся ловить такси.

По дороге у него то нестерпимо ныли зубы, то леденели кончики пальцев, то казалось, что сердце сорвалось с моста и с барабанным боем скачет по грудной клетке. Больше всего Филюшин боялся, что не успеет добраться до гостиницы. Его начнет корчить по-настоящему прямо в машине, на виду у водителя. Убить, не думая о последствиях, так как проявить перед кем-нибудь слабость, показать, что он — такой же жалкий, недолговечный, смешной комок протоплазмы, было для Филюшина хуже физических мук. Но он успел.

Его «ломало» двое суток. По правде говоря, большую часть времени он чувствовал себя довольно сносно, но все же не решался выходить из номера — приступы накатывали внезапно, без какой-либо закономерности. Боль приходила в разных проявлениях. Самой мучительной разновидностью была «Арктика»: Филюшину казалось, что все его тело набито колотым льдом, и в такие минуты он бешено извивался на кровати, чуть ли не завязываясь узлом, словно пытался перемолоть раздирающие его внутренности кристаллы или хотя бы притупить режущие кромки…

И вот все позади. Можно расслабиться, спуститься в бар, посмаковать дорогое вино, снять действительно красивую девчонку… Нет! Из-за проклятой «ломки» он потерял слишком много времени. Надо работать! Филюшин встал и подошел к своему компьютеру.

Глава 15. ИСКУСИТЕЛЬ

— Вот уж кого не ждал так не ждал! — Кирилл Ильич произнес эту совершенно очевидную ложь с обезоруживающей улыбкой, за которую можно простить что угодно. — Проходите, располагайтесь. Сейчас музыку включим для фона, жена кофейку приготовит. Вы, Андрей Витальевич, конечно, насчет книжки своей поинтересоваться решили? Будет, непременно будет! У нас тут, правда, проблемка одна возникла. Но ничего, справимся. Тогда и вашим дельцем займемся. А пока поболтаем о том о сем. Вы, Маргарита Николаевна, все хорошеете и хорошеете. Уж и не знаю, какой комплимент подобрать — просто слов не найду! Разве что сказочку вспомнить про цветочек аленький, краше которого на всем свете нет. Позвольте плащик ваш… Эх, Андрей Витальевич! Кавалер, настоящий кавалер. Просто душа радуется, на вас глядя. Ну хоть сейчас садись и пиши Руслана и Людмилу!

Марго нахмурилась.

— Кирилл Ильич!

— Что? Ох, извините, Маргарита Николаевна! Опять меня куда-то занесло. И все же пара из вас получилась бы изумительная. Вот и Надюша моя скажет…

— Кирилл Ильич! — Марго повысила тон.

— Все, сдаюсь! — Неведомский шутливо поднял руки.

Они действительно поболтали о том о сем, но уже минут через десять Марго, как Винни-Пух из знаменитого мультика, вспомнила нечто очень важное.