Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов Страница 30

Все батареи сосредоточили огнь на турецких пушках. Русские полковые командиры все время пытались маневрировать, то отводя людей назад, то немного подавая вперед. Это в некоторой степени позволяло сбивать прицел туркам и избегать серьезных потерь от артиллерийского обстрела. Но все же потери имели место, с этим ничего не поделаешь.

Поэтому, командование решило несколько урезонить пыл, турецких пушкарей. И надо заметить, при наличии нового боеприпаса и усовершенствованных прицелов, у них были для этого весьма хорошие шансы. Даже при отсутствии прямых попаданий в орудия, гранаты рвались довольно близко от их позиций. Остальное доделывали разлетающиеся во все стороны осколки и картечины.

Очень скоро, огонь турецких пушек начал ослабевать. Что не было удивительным, учитывая то, что позиции не были подготовлены, а личный состав не имел абсолютно никакой защиты. Обычно место предстоящего боя готовили, батареи прикрывали хотя бы корзинами с насыпанной в них землей или двойными плетнями, между которыми так же засыпалась земля. В этот раз, ни о какой подготовке не было и речи.

Турки то же попытались обстреливать русскую артиллерию, но у них это плохо получалось. Мало того, что они уступали в точности огня, так еще и сами русские никак не желали оставаться на одном месте, скакали как блоха на сковородке.

— Передки на батарею-у! Приготовить орудие по походному! Шевелись братцы! — Турки пристрелялись, а потому лучше убраться в сторонку.

Пригожин нервно сглотнув поискал взглядом майора Пруткова. Как тот отнесется к подобному маневру, когда противник вот-вот выйдет на дистанцию ружейной стрельбы? Вот он бросил взгляд на суетящихся артиллеристов. Нашел Пригожина и убедившись, что тот смотрит в его сторону, подал знак, чтобы тот поворачивался побыстрее.

Ага. Это он мигом. Парни столько слили пота на многочисленных тренировках, что за ними не заржавеет. Вот сейчас подцепят лафеты к передкам и… А куда двинуть-то? Оно конечно можно и просто сменить позицию, но с другой стороны янычары уже на подходе.

Конница сейчас рубится и не понять с каким результатом. Там только пыль стоит столбом, раздаются крики, пистолетная пальба. Вроде у русских двойное превосходство в численности, но что-то оно не больно-то сказывается. И где в таком случае запропастились казачки? На кого там рассчитывал его превосходительство, когда погнал молодого поручика с его предложением?

Нет, с конницей уже поздно и ничего сделать не получится. Теперь решающее слово должна будет сказать пехота. Если к примеру суметь прорвать ряды атакующих, то у русских откроются довольно хорошие перспективы…

— Евсей, ты глянь, чего этот блаженный вытворяет, — прошептал сосед справа.

Громко говорить запрещено причем плевать, перед боем или когда уже во всю режешься с ворогом. Дерись молча. Хочешь костерить по матери, пожалуйста, только делай это сквозь зубы и шепотом, чтобы не мешать иным услышать команды командиров. Да и самому, будет совсем не лишним прислушиваться, к приказам.

Помнится, Александр Данилович, при ком Евсей и начинал службу, за лишние разговоры в бою, мог и живота лишить. Да что мог, и лишал, без жалости. Потому как войско, даже сошедшись с врагом грудь в грудь, должно быть управляемым. А тут все орут, галдят, себя не слышат, куда уж расслышать командира. Вот Петр Первый и издал указ, запрещающий всяческие разговоры даже в бою. Меньшиков же, его в этом сразу поддержал.

Евсей не без удивления сопроводил взглядом батарею полка выкатившуюся перед позициями пехоты. Интересно девки пляшут, по четыре штуки в ряд. Это что же такое удумал молоденький поручик. Евсей помнил его и по зимним учениям и по походу. Иные могут сказать, что у паренька шило в известном месте от чего, и нет покоя его подчиненным. Но Громов с ними не согласится.

Пусть Евсей далек от пушек, но его опыта вполне достаточно, чтобы увидеть, насколько лучше стали обращаться со своими пушками артиллеристы. А потом, в прежние времена хорошо как имелся один, на несколько пушек, способный точно стрелять. Да и все, что ему приходилось до этого слышать о Пригожине, говорило только в его пользу, а так же о том, что он мог удивлять.

Вот похоже и сейчас он будет удивлять. Отбежав от рядов пехоты примерно шагов на семьдесят, орудия сноровисто отцепили от передков. Десяток секунд, и над полем разносится рокочущий гром, столь свойственный для стрельбы картечью.

От орудий до турок примерно шагов четыреста, а потому картечь находит свою цель. Янычар не выкашивает сотнями, но потери все же имеются. Каждым выстрелом, пушки достают нескольких наступающих. И чем ближе будут приближаться атакующие, тем большие потери будут нести.

Х-ха! А он что говорил! Этот Пригожин тот еще затейник. Такому дай волю, так он еще и не такое измыслит. Задумка его была весьма оригинальной. Выдвинувшись вперед, а не встав в линию пехоты, он несколько приблизился к противнику. После каждого выстрела, орудия, как им и положено, откатываются назад. Перед выстрелом, артиллеристы непременно накатывают его на прежнее место.

Пригожин же, не стал поступать как того требовали наставления. Орудие стреляло, и откатывалось назад. Заряжающий выхватывал из передка, он же зарядный ящик, необходимый заряд. После этого, коноводы отводили коней с передком на десяток шагов, до следующего выстрела.

Вот так, после пятого залпа, орудия оказались в промежутках драгунских рот. Еще один залп, и орудия оказались за их спиной. Впрочем, никаких сомнений, в том что больше орудия не станут откатываться. Сейчас их перезарядят, накатят в первые ряды и сделают очередной выстрел.

Впрочем, Евсею уже не было дела, до манипуляций батареи. Турки уже приблизились на расстояние двухсот шагов. Пора. Он бросает взгляд на батальонного командира, замершего на правом фланге. Ну чего же он? Пора! К чему позволять турку приближаться для стрельбы. Неужто из этих самых, что еще и раскланиваются перед залпом, обмениваясь любезностями.

Евсей всегда был штуцерником, а потому стоять в строю, как истукан, пока в тебя целятся, не привык. Да и вообще не тому их учили, в последнее время. И ведь этот же поручик и учил. Он уже давно на южных рубежах, и особенности действий в Диком поле ему хорошо известны. Опять же, от его солдат приходилось слышать о нем много хорошего. Так какого же!?

— Батальо-он! Стрельба шеренгами! Первая шеренга на колено! Прикладывайся! Целься-а! Пали!

Фузеи первой шеренги, изрыгнув пламя и дым, плюнули в наступающих горячим свинцом. Причем проделали это совершенно безответно. Будь перед ними какая европейская армия и вполне возможно, что они уже палили бы в русских скорыми залпами. Скорострельная, неприцельная, залповая стрельба, на сегодняшний день является основой тактики боя.

Но янычары иные. Они вообще не приемлют залповую стрельбу. Приблизившись на дистанцию уверенного выстрела, они всегда стреляют прицельно и никак иначе. После выстрелов сразу же следует атака. Никаких длительных обменов залпами, пока не будут израсходованы последние патроны. Их тактика воспринимала огнестрельное оружие только как вспомогательное. Основной упор делался именно на холодное оружие и рукопашную.

— Вторая шеренга к бою!

Все, Евсею здесь больше делать нечего. Разве только бросить быстрый взгляд в сторону турок. Ага. Неплохо тем досталось. Неприцельная залповая стрельба это не про русскую армию. Их фузеи и прицелами снабжены, и пуля новая позволяет вести довольно точный огонь. И тренировок проведено достаточно.

Теперь забежать в интервал между колоннами, уже по пути выдергивая из патрон из сумки на правом боку. Остановиться за последней шеренгой, оторвать бумажный кончик. Насыпать на полку. Слышится залп. Сделать шаг. Теперь порох в ствол. Мимо пробегает солдат из отстрелявшейся шеренги. Снова оторвать бумагу, высвобождая пулю с прикрепленным к ней войлочным пыжом. Залп. Шаг вперед. Грохот орудий, уже успевших перезарядиться и выстрелить. Пробежавший мимо драгун. Пуля уже вдавлена в ствол. Выдернуть шомпол и с силой надавить на него прогоняя в казенную часть. Залп. Драгун перед Евсеем поднимается с колена, смотрит в сторону турок, которые уже чуть не бегут, стараясь сохранять некое подобие строя. Затем оборачивается и бежит назад, оставляя Громова в первой шеренге. Он уже почти закончил заряжать.

Рядом грохочет пушка. Несмотря на облако дыма, видно как смертоносная картечь врезается в массу наступающей пехоты. Катина совсем не та же самая, что еще недавно. Теперь картечь несется более плотным роем, и буквально прорубает просеки, опрокидывая несчастных на землю, а порой разрывая на части.

— Эскадрон, к беглой пальбе шеренгами гото-овьсь!

Так. Это значит что спешить пока не следует. До турок меньше сотни шагов. Драгуны спешно заряжают свое оружие. Третья и четвертая шеренги получили приказ заряжать картечь, дальнобойную пулю им просто не успеть. Что же, будут компенсировать точность, плотностью огня.