Константин Калбазов - Бульдог. Экзамен на зрелость - Константин Калбазов Страница 31

Так. Это значит что спешить пока не следует. До турок меньше сотни шагов. Драгуны спешно заряжают свое оружие. Третья и четвертая шеренги получили приказ заряжать картечь, дальнобойную пулю им просто не успеть. Что же, будут компенсировать точность, плотностью огня.

Вот турки останавливаются, чтобы дать залп. Берут прицел. И в этот момент грохает пушка. Ох и наловчились пушкари палить. Никакая пехота за ними не угонится. Четыре выстрела в минуту, никак не меньше, а может даже и больше.

— Эскадро-он! Целься-а! Первая шеренга!

Со стороны турок уже слышатся разрозненные выстрелы. Евсей слышит как одна из пуль пролетает мимо. Вторая бьет соседа в грудь и тот падает, непроизвольно нажав на спуск своей фузеи, отправляя пулю в неизвестность. Ну же!

— Пали!

Наконец-то. Евсей жмет на спуск и несмотря на висящий между противниками дым, с удовлетворением отмечает, что его выстрел достиг-таки цели. Дюжий янычар в белой шапочке и красном кафтане, переломился в поясе и сунулся головой в траву.

Потом еще три залпа. Сквозь дым практически ничего не видно. Турки едва угадываются темной, поредевшей полосой. Вот янычары как-то разом качнулись и побежали в сторону русских.

Рядом слышится команда Пригожина, вызывающего к орудиям передки. Все правильно, им сейчас тут делать нечего. Теперь дело за пехотой. А пушкари пусть в сторонке постоят. Они сегодня потрудились на славу. Так хорошо, что Евсей никогда ничего подобного и не видел.

— Батальо-он! В штыковую марш! Бей янычар, братцы!!!

— Ура-а-а!!!!

— Полторы тысячи убитых, из них в пеших рядах лишь три сотни. И это не считая тысячи раненых, из которых дай Бог, если треть вернется в строй. Александр Иванович, как такое могло получиться?

— Государь, турок было почти столько же сколько и нас. Мы их наголову разбили. Более пяти тысяч из них полегли. Захвачены орудия, припасы и обоз. Одних пленных три тысячи, разбежавшихся и сейчас казачки разыскивают.

Все обстояло именно так, как и рассказывал Румянцев. Разве только, стоит отметить, что из разбежавшихся турок, мало кто сможет уйти от рыщущих на просторах волков в казачьем обличии. Два рубля премии за каждого здорового пленного, придают в этом деле определенный азарт.

Вот только, Петр вводил новую тактику, и делал огромные траты на обновление вооружения не для того, чтобы нести столь большие потери. Да что там, они не соответствовали даже тем, что имели место в прежние времена.

— К чему было принимать конный бой, в коем наши драгуны изначально слабее? Пусть даже ты добился двукратного превосходства. Если бы не ваши удачные залпы, прежде чем вы сошлись и если бы не обработка пушками, хотя и слабая, я вообще не представляю, чтобы там было.

— Турки были бы биты, государь, — уверено заявил Румянцев.

— Верю. Верю, Александр Иванович. А скольких бы ты еще положил? Ну чего молчишь? Россия большая, бабы еще нарожают? А где взять казне денег, чтобы научить их? Да и учить когда прикажешь? Воевать двадцать один год? Так что ли? А как быть с тем, что каждый рекрут, это минус ревизская душа и убыток казне?

— Государь…

— Молча-ать!!!

Все присутствующие в императорском шатре даже вздрогнули, от неожиданности. До этого момента, Петр конечно же не лучился доброжелательностью и все время шипел как гремучая змея. Но когда он закричал… Можно было ожидать, что он даст петуха. Можно было ожидать истеричного крика. Все это вполне подходило бы, по сути, высокому и нескладному молодому человеку.

А вот чего от него никто не ожидал, так это звериного рыка. Ну может и не звериного, но весьма страшного. Скорее всего это происходило от того, что сейчас в облике разгневанного юноши легко угадывался другой, Петра Великого. Кое-кто даже увидел зримый образ плахи.

— Как командующий, ты должен был обезопасить свои части в самом уязвимом месте. Твоя ахиллесова пята, конница. Вот и нужно было сосредоточить против нее все тридцать шесть орудий. Благо, все артиллеристы с должной выучкой, а на батареях грамотные офицеры. Судя по всему, казаки были где-то неподалеку, раз уж так активно включились в дело отлова разбегающихся турок. Что было сделано, чтобы снестись с ними? И ты не улыбайся, атаман.

Петр резко обернулся, вперив гневный взгляд в кошевого атамана Григория Федорова. Высок, крепок, под красной рубахой угадывается бугрящееся мышцами сильное тело. Стоит обутый в изукрашенные сапоги, в которые заправлены просторные шаровары. Наверняка они скрывают кривые ноги, иначе и быть не может, если человек большую часть времени проводит в седле.

— Не поверю, что тебе не было известно о том, что турки остановились и решили дать бой. Не поверю и в то, что у тебя не достало времени, чтобы прийти на помощь драгунам. Отсюда и вопрос, отчего не снесся с Румянцевым и не обговорил дальнейшие действия? Иль решил, что вышел в поход за добычей? Так ошибся ты, атаман. Сильно ошибся. Еще нечто подобное повторится, виновный будет болтаться в петле, — последнее Петр произнес поведя недобрым взглядом по всем присутствующим.

Сказать, что у него было плохое настроение, это все равно что ничего не сказать. Впереди был штурм Очакова, а его армия уже потеряла две с половиной тысячи солдат. Разумеется, он не рассчитывал лишь на наличные силы.

В настоящее время шло пополнение полков рекрутами и организация их обучения. Высвобождающиеся части направлялись к местам боевых действий. Так что, вопрос с пополнением решался, не без того. Но все одно, подобные бездумные потери ему не нужны.

— Ладно, господа военный совет. С тем покончили. Сегодня получил донесение от Миниха. Христофор Антонович докладывает, что по пути в Крым им сожжена Алешковская сеч. Особого сопротивления он не встретил. Казаки сдались после непродолжительного пушечного обстрела, — Угрюмый взгляд в сторону кошевого атамана. Не скоро, простит ему Петр порубанных драгун. — Ласси, докладывает о том, что вышел к Азову и приступил к осаде. У крепости стоит турецкая эскадра. Но его превосходительство не сомневается в том, что сможет решить вопрос с Азовом должным образом. Что же, теперь и нам более ничто не мешает выдвинуться к Очакову и наконец взять его.

Всем было известно, что в армии нет ни единого осадного орудия. И тем не менее, никто и не подумал, высказать свое мнение. Петр любил разводить тайны на ровном месте, как любил пускать в ход и разные новинки. Поди пойми, что он задумал на этот раз. Но задумал, это точно. Никому не давала покоя странная рота капитана Аничкина. К слову заметить артиллериста, вот только без единой пушки.

ГЛАВА 7

Господи, какие же благодатные места. Чистый воздух, наполненный дурманящим запахом разнотравья. Вокруг простираются горные луга и леса, перемежаемые отвесными скалами и огромными каменными валунами. На фоне голубого неба вершины гор выделяются особо, притягивая взор. Зрелище незабываемое и завораживающее.

У ног бурлит стремительный поток Тертера. Вода в реке холодная и прозрачная. Она настолько чиста, что ее можно пить без раздумий и опасений. Что для выросшего на равнине, несомненно покажется весьма странным. Не принято пить из рек и речек, потому как вода там грязная. Вот если ручей, а лучше ключ, то дело иное. А тут, широкий поток, манящий к себе кристальной чистотой и обещанием прохлады.

Впрочем, несмотря на летнюю пору, здесь не очень-то и жарко. Вообще, места очень интересные, зимой не холодно, летом не жарко. А уж что такое жара, за прошедшие месяцы Алексей успел узнать хорошо. Даже Англия с ее вечно сырой погодой, ему казалась куда более благословенной землей, чем владения персидского шаха.

Хотя. Нет. К горным районам это не относилось точно. Конечно перепады между дневной и ночной температурой были значительными и доставляли некоторое неудобство. Но все же, чувствовал он себя в этих краях гораздо лучше, чем на равнине или на том же туманном Альбионе. Один только воздух чего стоит — звонкий, прозрачный, дурманящий.

Погрузив руки в холодную воду, Алексей плеснул себе на лицо и грудь, от чего в очередной раз перехватило дыхание. О-ох! Хорошо-то как! За ночь, он слегка затек, сказывалась непривычка к такому климату, но теперь от этого не осталось и следа. Застоявшаяся было кровь, снова бодро побежала по жилам. Самого же Савина охватило ощущение, что он готов своротить вот эти самые, вековые горы.

— Амин, иди есть, все уже готово.

Ага. Амин, это он, Алексей. Савин здесь не своей волей, а по приказу государя, преданному разумеется никем иным как Ушаковым. Грязное досталось Алексею дельце, не без того. Но с другой стороны, у кого оно может быть чистым на военной службе? Можно подумать, что офицер командующий отрядом при подавлении крестьянского бунта или при захвате какого города, намного чище его.

А вот пользы для России, от деятельности Алексея куда как больше. В этом он уже успел убедиться. Тут и Саглино, секреты которого Алексей одно время оберегал. Именно его заботами и заботами его товарищей, саглиновские умники преспокойно выдавали в год по чайной ложке. Причем сведения дозировались таким образом, что несомненную пользу от этого в первую очередь получала именно Россия.