Александр Афанасьев - Отягощенные злом, ч. 1 Страница 30

Спустив ноги на пол, он какое-то время смотрел на первый, пока еще робкий лучик света, ползущий по полу, и думал. Его пребывание здесь затягивалось, и это было плохо...

Он был голоден — и утолил голод, перекусив двумя шоколадными батончиками из тех, которые держал при себе. Он не верил никому и ничему, а потому всегда сам покупал и готовил себе еду: у многих их тех, у кого руки в крови сильно искушение обменять его голову на свою у русистов, получить прощение, новое имя и большие деньги. Яд — такое же оружие, как и любое другое, потому приходилось опасаться и его. Вчера он поужинал рыбой, запеченной в духовке, которую он купил у рыбаков прямо из лодки. Но утром — готовить не хотелось, и он привычно подкрепился батончиками...

Он находился здесь уже восьмой день и это его не радовало. Энрике — сообщил, что как на грех началась операция береговой охраны по пресечению трансграничной контрабанды и потому поставка первой партии товара откладывается. Океанский сухогруз — не самый худший способ переправить через океан две тонны кокаина — но Энрике все равно опасался. Его можно было понять — согласно договоренностям ответственность за товар — переходит с одной стороны к другой на побережье Африки...

Из воина джихада он стал банальным наркоторговцем. Проклятье, проклятье, проклятье!

Он до сих пор испытывал ненависть к барону Карло Полетти, уже покойному. Он не знал, что тот умер, потом искал его, даже рискуя собой — но все было напрасно. Он был умер, похоронен, ничего уже не изменить. И он никогда не войдет в историю как новый Геродот — хотя этого заслуживает больше, чем любой другой человек на Земле, больше даже самого Геродота. Ведь Геродот, чтобы войти в историю спалил храм — а барон Карло Полетти, чтобы войти в историю спалил Рим.

Чертов ублюдок...

Генерал часто вспоминал его. Его довольно безобидную внешность чуть постаревшего профессора. Его спокойные, скрытые линзами очков глаза и убедительный голос. Если бы он мог — он бы отмотал время назад... он бы все отдал за это, за то, чтобы отмотать время назад. Чтобы свернуть проклятую шею этому проклятому психу, который взорвал целый город ради того, чтобы отомстить за свою изломанную жизнь и своего искалеченного сына...

Кысмет...

Это арабский аналог русского слова судьба, генерал знал и русский и арабский языки и потому — знал оба этих слова, обозначающих одно и тоже. Кысмет... Проклятая проститутка, куртизанка с внешностью ангела, мыслями дьявола и ангельским смехом, чертова итальянская б...ь совратила Его Светлейшее Величество, заставила его забыть о государстве, о долге, ограбила его. А еще один итальянец... проклятый одержимый психопат в одну минуту лишил его всего, всего того, что они создавали десятилетие. Он вынужден начинать с начала, обычным наркоторговцем. Он вынужден сам зарабатывать деньги на джихад.

Все просто. Джихад — это деньги. Обучение, оружие, подготовка, больницы в третьих странах, фальшивые документы

Его придурки-соратники предлагали посылать флешки, вымогать деньги на продолжение джихада у богатых мусульман. Накладывать джизью на неверных[38]. Какие глупцы...

Они думают, что все люди искренне поддерживают джихад. Идиоты! Кто же будет поддерживать порядок, при котором на улицах рвутся бомбы, а военные обыскивают людей? Джихад поддерживают только богатые люди, тем, кому хочется жить в отдельном государстве, у кого какие-то далеко идущие цели. Простым людям — какая польза от джихада, ну какая? Моложежь — поянтно, в этом возрасте все радикалы — а старшие? Вот простой крестьянин, феллах. Если в его районе действует джамаат — он может быть, еще с этим смирится, если джамаат у него ничего не берет. А если берет? Джамаат — это пятнадцать — двадцать мужиков, которым каждый день хочется кушать. По три раза в день. Если говорить про мясо — то им на всех каждый день нужна корова. И если у них нет денег, чтобы за нее заплатить, и щедро заплатить — они заберут ее бесплатно. И скажут обалдевшему от такого крестьянину, что это — тоже джихад. Джихад имуществом.

У одного забрали корову, у другого забрали корову. А третий, четвертый, пятый — призадумаются. И у кого-то в голове возникнет мысль — а что если пригласить неверных? Русистов? За неверными государство, порядок и если им нужно мясо — они его купят за деньги. Неверные дадут награду и защитят, если он скажет, когда придет джамаат. Переселят его, дадут новые документы, помогут построить дом и найти работу. Нужно только позвонить по телефону, номер которого — на каждой стене.

И кто-то позвонит. Джамаат придет за коровой — и его там встретит группа спецназа. Корова останется, а джамаата не будет. Вот и закончился джихад.

Корова[39]. Корова...

А если отнимать не корову у бедных, а деньги у богатых — те еще быстрее пригласят русистов. Потому что в отличие от бедных — у богатых нет ни совести, ни веры. Когда им говорят: будет исламское государство, и ты будешь жить по исламским, а не по русским законам, и тебе это ничего не будет стоить — они верят в это. Но как только выяснится, что надо платить и платить много, и прямо сейчас — их богобоязненность и вера улетучится быстрее утреннего тумана. И они еще быстрее побегут в комендатуру и расскажут обо всем. А русские — настоящие шайтаны. Генерал знал, что есть деньги, которые подают особый сигнал, который приходит на спутник. И каждый, у кого будут эти деньги — попадет на крючок.

И опять — джихада не будет.

В отличие от своих фанатичных и недалеких последователей, генерал понимал, что исламская умма готова поддерживать джихад только до тех пор, пока он ничего не стоит. Люди за него — только до тех пор, пока джамаатовские снимают квартиру и покупают еду вдвое дороже, чем на рынке. На этом — все и держалось, только поэтому взрыв был за взрывом, а русские ничего не могли с этим поделать. Как только не стало денег — не стало и джихада...

И во всем виноват он. Барон Полетти. Это он — давал им деньги на джихад, столько денег, что даже русисты не могли ничего поделать с джихадом. Это он — унес тайны, унес номера счетов и коды доступа — с собой в могилу...

О, Аллах! Если ты существуешь — надеюсь, ты придумаешь для этого нечестивца какое-нибудь особенно мучительное наказание...

— Это свежая карта?

Один из нижних чинов расстелил большую, только что отпечатанную на широкоформатном принтере «простынь» — мы уже не пользовались старомодными картами, использовались спутниковые, постоянно обновляемые, рабочая карта при необходимости быстро распечатывалась.

— Так точно, обновлена данными с беспилотника...

Я удивленно присвистнул.

— Они что здесь, готовятся к отражению воздушного нападения?

— Никак нет, господин вице-адмирал — ответил мне командир морских пехотинцев из группы, базирующейся на Авроре — готовятся к борьбе с транзитом наркотиков. Я участвовал здесь в международных рейдах с немцами, помню, что к чему...

— Тогда доложите.

— Все просто, сэр. Город — одна из точек, куда направляется поток наркотиков через Атлантический океан в Европу. Кокаин, Ваше Высокопревосходительство. Здешние рыбаки давно ловят рыбу только чтобы самим покушать. Ну и для виду, на самом деле у них совсем другие интересы. Кокаин грузится на борт больших судов, с этим не можем эффективно бороться ни мы, ни таможенники. Мы имеем право задерживать судно для досмотра не более чем на четыре часа, иначе это считается уже арест — а для того, чтобы осмотреть контейнеровоз в пару тысяч TEU[40] нужно несколько дней, и то можно ничего не найти. Это вам не самолет и не скоростная яхта — транспорт медленный, но верный. Ночью — дурь в водонепроницаемых мешках сбрасывают за борт, координаты берут по GPS и тут же скидывают на какой-нибудь форум в Интернете. Или в электронный ящик, да еще в закодированном виде. Интернет сейчас везде, минут через пять координаты уже у рыбаков. Они направляются туда — иногда сразу, иногда выжидают. Эти б...ские контейнеры нельзя отследить с воздуха патрулированием как раньше, потому что они с нейтральной плавучестью, уходят под воду и плавают там в ожидании.. Раньше — у них были активные маяки, мы прослушивали частоты, находили и иногда даже успевали — ведь мы не знали точно, откуда идет сигнал, а рыбакам сбрасывали эти долбанные координаты. Но теперь маяки пассивные, они откликаются только на звонок сотового с определенным номером. А некоторые вообще без маяков. Итак, эти долбанные рыбаки подходят, бросают сети и начинают ловить... только не рыбу, Ваше превосходительство. А как наловили — ходу до берега, в двенадцатимильной зоне наши полномочия заканчиваются и если они успели туда смыться — считай, пропало...

— А как же местные? Береговая охрана, полиция — вон ее сколько. Таможня — спросил я