Олег Верещагин - Горны Империи Страница 30

Шоссе потихоньку лезло в гору, его плотно стискивал лес...

...Денису, как и в поезде недавно, скоро надоело смотреть по сторонам - тем более, что пейзаж был куда более однообразным. Хотя и красивым, что говорить. Необычным и красивым. Мальчишка с удовольствием сделал с десяток снимков. Но только сначала. Потом он заскучал.

Отец вёл машину. Мама просматривала какие-то бумаги. Денис покрутился на сиденье, сунул нос в бумаги. Поинтересовался:

- А это что?

Валерия Вадимовна молча, не поднимая головы от бумаг, сунула тонкую пачку Денису и соизволила объяснить:

- Если скажешь мне - ЧТО это, тогда продолжим разговор.

Денис уже с интересом разложил на коленках листы. Сразу в глаза ему бросилась диаграмма - из золотых и фиолетовых линий, обозначенных датами и числами.

- Ну вообще-то я не очень понимаю, - сказал мальчишка, поглаживая листок. - Но, если я правильно вижу, то вот за это небольшое поднятие выработки... - мальчишка черкнул пальцем по фиолетовой линии, - заплатили резким скачком заболеваний... - ещё одно движение пальца - по золотой линии. - Выработка, естественно, упала, с ней упал и рост заболеваний - очевидно, люди свалились по госпиталям... Выработка стабилизовалась на уровне ниже, чем была до небольшого скачка... а заболевания опять прыгнули... Уже вроде как сами по себе, но это просто рецидив и вторая волна... - Денис поднял глаза. - А что это? Оттуда, куда мы едем?

- Да, - кивнула Валерия Вадимовна, с интересом глядя на сына. - График с 4-й шахты... Быстро соображаешь, сын, - похвалила она. - А как тебе это?

На колени Олегу лёг ещё один листок. Мальчишка всматривался в него с полминуты - но не потому, что там что-то было неясно, этот график был куда понятней и проще предыдущего. Потом поднял на мать лицо:

- Значит, правда, что работают дети? - тихо спросил он. - Тут примерно каждый шестой - мой ровесник. А есть младше, восьмилетние есть!

- Есть, - ожесточённо подтвердила Валерия Вадимовна. И добавила, ударом о колено сбив листы в плотную стопку. - Но не будет. Я постараюсь... Борька, ни слова! - свирепо рыкнула она на мужа.

- А я молчу, - немного удивлённо отозвался Третьяков-старший. - Я даже где-то с тобой согласен. В чём дело-то?

- Я знаю, что ты собирался сказать, - нелогично, но эмоционально отрезала женщина. Борис Игоревич пожал плечами и промолчал. Денис засмеялся:

- Да, лучше там всем сразу покаяться и сдаться! - и получил от матери щелчок в лоб.

- И ты молчи, умник.

Денис почесал лоб и спросил:

- Па, а мама и раньше умела так щелбаны бить?

- Её на курсах научили. Полевой анастезии, - охотно отозвался Борис Игоревич. - Если под рукой нет обезболивающего - то анастезировать щелчком. Последний экзамен у них там был - свалить с ног щелчком быка. Так наша мама...

- Ты ведь не всегда будешь за руль держаться, - ласково сказала Валерия Вадимовна. - Будет вечер...

- Я не сдамся живым, - пообещал штабс-капитан ОБХСС, и просторную кабину наполнил смех трёх человек - мужчины, женщины и мальчика.

- А где мы сегодня будем ночевать? - осведомился Денис, вывешивая локоть за окно, когда все отсмеялись. - Может, прямо тут, в кабине? - с надеждой спросил он.

- Смотри туда, - указал подбородком вперёд Борис Игоревич. Денис с полминуты честно всматривался... и удивился:

- Гроза, что ли? - имея в виду серебристые вспышки где-то впереди.

- Гроза, - кивнул Третьяков-старший. - Искусственная.

И, больше ничего не объясняя, потянулся, включил радио. Дико взвыла несущая, что-то проорал непонятный голос (или тоже не голос, а фокус атмосферы и радиации), потом совершенно отчётливо мужской голос сосчитал: "Семь, восемь, девять, десять - да..." и прорвалась на канале знаменитого "Радио Больших Дорог" хорошо знакомая песня:

- Рассвет сменит закат,Вставая из мрака забвения.Раздастся клич: "Виват!Виват, Империя!

Денис отвернулся к окну. Так всегда можно сделать вид, что глаза нахлестало ветром. Особенно сильным после этих слов:

- В грозу, в огонь иди -Вперёд, к свершениям!Мужай!Живи!Расти!Дерзай, Империя!

- Денис ощущал их живо, остро, как будто обращённые к нему лично. Глаза в глаза, словно сам Император приказывает...

- Русские раны омытьНе липкою сладкою лестью...Воскреснуть, подняться - иБЫТЬ!Вот дело и долга и чести!

К новой славе - в поход!К новым свершениям!Через могилы - вперёд!Виват, Империя! (1.)

- Виват, Империя, - вдруг совершенно серьёзно и громко сказал Третьяков-старший

1. Слова Д.Харчикова.

- На завтрак что, опять консервы?

- Я вчера оленя подстрелил, свежатинка. И рис, конечно. Куда ж без него.

- Не орите, олухи, в третьем блоке пацан спит!

 Недоумённая тишина. Весёлые мужские голоса, громкие и резкие, превращаются в приглушённо-недоумённые:

- Какой пацан?

- Бродяжка, что ли, опять?

- Да какой бродяжка, сын штабса, который вчера приехал, Третьякова. Наш, имперец.

- Ого. Вы хоть генератор оттуда вынесли? Он же из него уже наверняка лазерную пушку конструирует, а я лицо подотчётное и олениной вас снабдил...

- Да он никакой, умотался. Ничего с твоим генератором не будет.

Денис сонно-обиженно нахмурился. Это про него. Хотя да, вчера к вечеру он и правда раскис, если честно, всё стало противным и он только и запомнил, в полусне бредя куда-то за мамой, как маленький - сиреневая вспышка, звук...

Ага, опять!

"Скррриххх!!!"

Денис сел, широко раскрыл глаза.

Он лежал на откидной койке стандартного блока - круглилась лёгкая несущая конструкция, чуть вибрировала гладкая стенка. Было совсем светло, и Денис увидел другую койку, какие-то вещи, стол с бумагами и пантографом, вытянутый короб генератора "Мезон" (ага, за него опасались, но зря - из этой штуки даже лабораторный лазер не сделать), на стенах вперемешку - фотографии, чертежи, схемы, планы... В стойке - два ружья, нарезные штуцеры-самозарядки крупного калибра с оптикой. Одежда Дениса лежала на придвинутом к кровати складном стуле.

Голоса между тем куда-то пропали. Мальчишка осторожно, косясь на дверь, встал, потянулся. В углу обнаружился откидной умывальник, над ним висел самодельный плакатик:

А НАДО ЛИ ?

Дениса потрясла глубина постановки вопроса и, приводя себя в порядок, мальчишка то и дело с уважением косился на бумажку.

Было, оказывается, около восьми. Мальчишка не стал делать разминку, а оделся и осторожно высунул нос из блока.

И, зачарованный увиденным, вылез полностью.

Лагерь - три десятка блоков и ангаров - лепился к скале. Вокруг был лес и пропасти с перекинутыми через них несолидными мостиками. Тут и там двигались люди и техника, слышался ровный шум работ.

Скррриххх!!! Яркая сиреневая вспышка была ослепительной даже в свете солнца, выкатившегося в длинный просвет между серыми плотными тучами - как яркое колесо на длинную дорогу. Задрав голову, Денис с удовольствием наблюдал за длинным рядом высоких шестиногих колонн - казалось, строй великанов в серебряных латах шагает через горы, поднимаясь в рост над джунглями Голодного - выше, выше, выше... уверенней, уверенней, уверенней...

Денис вздохнул мечтательно-завистливо. Да, через пару лет люди будут проноситься над этими горами в обтекаемых вагончиках-каплях, поглядывать вниз, как они с Войко на Петроград - и вряд ли даже задумаются о том, что там такое - внизу.

Скррриххх! Денис вздрогнул от неожиданности и рассмеялся.

- Что, парень, нравится? - раздался за его спиной весёлый молодой голос. Мальчишка обернулся и увидел стоящего в двух шагах молодого парня в удобной гражданской одежде - но в шлеме, украшенном значком Корпуса гражданских инженеров. На поясе парня висели планшет, два пенала с инструментами, чехол, открытая кобура с "байкалом". Широко расставив ноги, инженер смотрел на стройку - явно с не меньшим удовольствием, чем мальчишка.

- Очень, - признался Денис, одёргивая рубашку.

- То-то же, - важно заявил инженер и, засмеявшись, протянул Денису руку. - Можно просто Максим.

- Денис... - мальчишка с уважением пожал сильную ладонь. - Вы тянете струнник, да? А можно сфотографировать?

- Всё в твоём распоряжении, - Максим сделал широкий жест. По голосу Денис узнал того человека, который говорил про оленину. И нырнул в блок за "Зенитом".

Снимки должны были получиться великолепные, и Денис, щёлкая камерой, уже предвкушал, как напечатает их и разошлёт в Петроград и в Верный, конечно... да и ещё по троечке адресов... Инженер наблюдал за мальчишкой - без снисходительности, понимающе. И, когда тот опустил "Зенит", а очередная вспышка выплавила в базальте пятидесятиметровую шахту для фермы, сказал: