Василий Головачев - Огнетушитель дьявола Страница 33

– Вот это да-а!..

– Это все?—после паузы раздался в наушниках рации голос директора УАСС.

– Все, – ответил Кузьма, пораженный результатом опыта не меньше остальных. – Прошел расчетный импульс… «зеркало» должно было схлопнуться в одномерный объект… в точку…

– Попробуйте еще раз.

Гредасов дал команду управляющему инку, и тот снова запустил программу испытаний. «Паньтао» выстрелил гармоникой ТФ-полей на гиперчастотах, изменяющих состояние вакуума в локальной области пространства.

«Саксаул» «зеркала» зашевелился, меняя очертания, выбросил блестящие нити еще дальше, одна из них пробила куттер с тройкой руководителей эксперимента, но, к счастью, никого из пассажиров не задела. Куттер отвалил назад, аварийная автоматика заделала пеной проделанное отверстие, «паньтао» выключили и в шуршащей тишине стали разглядывать диковинное дерево, выросшее на месте «зеркала». Больше всего оно походило на наглядное объемное изображение фрактала из учебника математики, разве что существовало наяву. Некоторые его «веточки» достигали длины в сто метров.

– Контроль-два, – позвал Филипп Ромашин, – выясните, как вели себя другие «зеркала».

Служба наблюдения отозвалась через минуту:

– В Системе все спокойно. В радиусе трехсот километров от места эксперимента все «зеркала» незначительно изменили форму.

– Отбой связи! Отбой контролю-два! Контроль-один – сворачивайтесь. Всем участникам явиться в Управление через два часа для обсуждения проблемы.

Куттер с руководителями спецслужб улетел.

Кузьма осоловело посмотрел на коллег, лица которых выражали неподдельный интерес, – они были практиками и жаждали узнать, что случилось, – и пробормотал:

– Кажется, я нашел лишь промежуточное решение…

Эксперимент по уничтожению «зеркал» закончился.

Обсуждение результатов неудачного опыта с «зеркалом» на Меркурии длилось недолго. В кабинете Филиппа Ромашина собралось всего восемь человек, среди которых, кроме Кузьмы, были двое видных ученых, известных своими работами в области ТФ-теории, но и они не могли объяснить, что произошло. Поговорив и поспорив о деформации метрики пространства, о «фрактальных хроноструктурах» и «петлевых инверторах», ученые сошлись лишь во мнении о том, что плотности ТФ-поля не хватило для преодоления хроноквантового порога, мерность пространства «не скатилась» к единице и «зеркало» не успело «провалиться в вакуум». Что это означало, знали только сами ученые и Кузьма, уже пришедший в себя и сделавший кое-какие выводы. Правда, делиться ими он ни с кем не стал, лишь сказал на совещании, что учтет все замечания.

После обсуждения Филипп отпустил специалистов, но оставил в кабинете Кузьму и Хасида.

– Я не виню тебя в неудаче, – сказал старший Ромашин, разглядывая угрюмое лицо внука, – но ты должен понимать, что мы проигрываем ателю почти по всему полю. Если не уничтожим «зеркала», особенно сферические, человечество ждут нелегкие испытания, а я не уверен, что оно к ним готово.

Кузьма отвел глаза, предпочитая не отвечать.

– Сделай все, что можешь, – продолжал Филипп, – сделай невозможное, но реши задачу до конца! Никто тебе не поможет, кроме тебя самого. Я пригласил экспертов, чтобы ты понял, насколько они неспособны объяснить теорию самим себе. Их перепалка – это драка двух лысых из-за расчески.

Кузьма криво улыбнулся.

– Упрямство не всегда является визитной карточкой дураков, – закончил свою длинную речь директор УАСС, – тебе оно сейчас очень бы пригодилось. Мне оно помогло в прошлом, когда я решал примерно такую же по важности задачу, что и ты.

Кузьма молчал.

Филипп посмотрел на Хасида, усмехнулся:

– Я оптимист и верю в счастливый конец света. Идите, и пусть вам сопутствует удача.

На пороге Кузьма оглянулся, встретил сочувствующий, понимающий и немного печальный взгляд деда, вернулся, стремительно обнял его и выбежал из кабинета.

– Куда теперь? – спросил его Хасид в метро Управления.

– Мне кое-что надо проверить, – рассеянно ответил Кузьма. – Но сперва мы навестим дом Керри Йоса.

– Зачем?

– Он должен был оставить мне послание.

– Откуда ты знаешь?

– Я не знаю, я верю. Достанешь разрешение? В его дом теперь, наверное, никого не пускают.

Хасид пожал плечами.

– Это не проблема.

– Тогда полетели в Сеул.

– Не так быстро, мне надо сориентировать «эшелон». – Хасид отвернулся, о чем-то переговорил со своим начальством и подчиненными по рации «спрута», тронул Кузьму за рукав. – Все в порядке, местные сеульские власти будут предупреждены. Хотя фамилии будут названы другие. Мы с тобой теперь инспекторы уголовной полиции центральной администрации.

– Зачем?

– Учись не задавать глупые вопросы. Никто не должен знать, что к дому погибшего патриарха проявляет интерес физик Кузьма Ромашин. Тебя ищут агенты ателя, это еще не охота, но уже и не домыслы.

Кузьма молча направился к открывшейся кабине метро.

В Сеуле они сели в подготовленный для них флейт (их вела группа подстраховки СБ) и через несколько минут добрались до башни-кристалла в северной части города, где жил Керри Йос. Его двухкомнатный жилой блок не охранялся, но был опечатан. Пришлось вызывать местные районные власти, десятиминутные переговоры которых (чем меньше область ответственности чиновника, тем он значительнее себя ведет) завершились приходом корейца – стража порядка, который дезавуировал печать и открыл дверь.

В доме патриарха ничего не изменилось со времени прошлого визита к нему друзей. Гости, представившиеся инспекторами центра, молча осмотрели столовую-гостиную, затем спальню-кабинет Керри с камином и ультрасовременным вириалом инка. Было видно, что в комнатах прошел обыск. Кузьма примерно представлял себе, что искали, и тем не менее сам потратил больше часа в поисках нестандартного решения, к которому наверняка прибег Керри Йос, чтобы спрятать послание. Известное изречение: прячь елку в лесу, а также другое такое же: хочешь спрятать – прячь на самом видном месте, – не помогли, и тогда Кузьма включил персональный инк патриарха, уже не надеясь на открытие.

В памяти инка тоже покопались неизвестные читатели, судя по количеству стертых файлов, но больше всего Кузьму озадачила оставленная хозяином запись: «Обмануть Дьявола – не грех. Только помни, что он не горит». По-видимому, ее не стерли, посчитав ворчливой сентенцией старика. Зато Кузьма не сразу, но понял, что Керри Йос оставил эту запись именно для него. Вот только что он хотел сказать?

Бормоча: «Помни, что он не горит… помни, что он не горит», Кузьма еще раз прошелся по спальне патриарха, и его взгляд зацепился за камин.

– Он не горит, – машинально повторил Кузьма, опускаясь на корточки перед камином. – Не горит…

– Я уже осматривал камин, – сказал Хасид, терпеливо дожидавшийся решения друга.

Кузьма потрогал пальцами облицовку камина, перевел взгляд на поленья, начал осматривать одно за другим и вскоре наткнулся на иголку молика, зеленая головка которой величиной с маковое зернышко торчала из-под бересты.

– Ну, ты даешь! – хмыкнул Хасид с уважением. – Я бы ни за что не догадался, что старик спрятал молик в полене.

– Я бы тоже не догадался, – со вздохом облегчения признался Кузьма, – если бы не его подсказка. Керри наверняка чувствовал, что умрет, и подготовился к смерти на всякий случай.

– Он мог бы тебе просто позвонить или скинуть файл на твой сервер.

– Скинуть файл, не засвечивая его, невозможно. – Кузьма вставил иглу молика в гнездо на вириале инка, и виом развернул перед ним фантом Керри Йоса, не отличимый от живого человека.

– Привет, Ромашин. Я знаю, что ты разыщешь эту запись. К сожалению, я не нашел решения проблемы: ТФ-теория не дает общего обоснования хроновывертам «зеркал», даже на гиперчастотах возможны лишь частные определения, нуждающиеся в калибровке. Я дошел до кванта мерности пространства и оказался в сингулярном тупике. Попробуй пройти дальше, запись расчета начнется после этого видеовступления.

Керри помолчал, уходя мыслями в себя, пригладил ладонью череп, с усилием вернулся из далей памяти.

– Потерпи маленько, старики говорливы, а я хочу порассуждать вслух, чтобы ты понял то, чего не понял я. Насколько мне помнится речь агента ателя, встречавшегося со мной, наши предки через десятки миллиардов лет в будущем не только повернули время вспять, но и преобразовали вакуум, изменили знак материи: она стала или «минус-материей» – не антиматерией, а именно «минус-материей», ты понимаешь, о чем я говорю, – или «левой», «зеркальной», со всеми вытекающими отсюда последствиями. И их время потекло вспять, встречь нашему. Эти потоки должны были пересечься, не влияя друг на друга, но… Но! Наша Вселенная имеет «вмороженный» в нее закон вероятностных отношений, из-за чего мы получаем кучу всевозможных флуктуаций материи на уровне фундаментальных принципов бытия. В пространстве эти флуктуации более заметны, как сетчато-ячеистая структура домена: гигантские войды перемежаются волокнами галактик и звездных скоплений. Но ведь и во времени непременно должны быть флуктуации! Почему об этом никто не подумал?