Магистр Войны - Дэн Абнетт Страница 34

Гаунт сначала его не узнал. Он был стариком, хрупким и с серой бородой, как будто голубая нательная броня, которая была на нем, держала его вертикально. Его длинный плащ был окантован золотом.

— Никогда, — сказал человек. — Ни разу за десять лет.

Гаунт отдал честь с прямой спиной.

— Лорд генерал, — сказал он.

Бартол Вон Войтц подошел нос к носу к Гаунту. Он все еще был большим человеком, но его лицо было разлиновано болью. Дождевые капли капали с его тяжелой бороды.

Он мгновение смотрел Гаунту в глаза, а затем обнял его. В его объятиях было огромное намерение, но очень мало силы. Гаунт не знал, как отреагировать. Он стоял, чувствуя себя неловко, пока генерал не отпустил его.

— Я им всем говорил, что ты вернешься, — сказал Вон Войтц.

— Рад вас видеть, сэр.

— Я им говорил, что смерть – это не фактор в вычислениях Ибрама Гаунта.

Гаунт кивнул. Он подавил желание высказать резкую реплику. Яго был в прошлом, далеко в прошлом для Вон Войтца, чем для Гаунта. Генерал был приличным другом и союзником в ранние дни, но он ужасно использовал Гаунта и Призраков на Яго. Раны и потери все еще были свежи.

По крайней мере, для Гаунта. Для Гаунта, они были свежи на пять лет. Для Вон Войтца прошел долгий срок, и жизнь, явно, одолевала его другими проблемами.

Вон Войтц, очевидно, не видел сдержанности на лице Гаунта. Кроме того, глаза Гаунта стали нечитаемы.

Глаза, которые у меня есть только из-за тебя, Бартол.

Вон Войтц осмотрел его сверху донизу, как отец, приветствующий ребенка дома после долгой учебы в Схоле, изучая его, чтобы увидеть, как он вырос.

— Ты – герой, Брам, — сказал он.

— Это слово применяется слишком свободно и слишком часто, генерал, — сказал Гаунт.

— Чепуха. Ты вернулся в чести и славе. Чего ты достиг... — его голос затих, и он покачал головой.

— У нас будет время все обсудить, — сказал он. — Обсудить многие вещи. Подробный отчет и тому подобное. Много чего обсудить.

— Мне дали понять, что магистр войны желает получить мой доклад.

— Так и есть, — кивнул Вон Войтц. — Как и все мы.

— Канцелярия магистра войны устроит аудиенцию, — сказал помощник рядом с Вон Войтцем.

— Ты помнишь моего человека, Брам? — сказал Вон Войтц.

— Тактик Байота, — кивнул Гаунт. — Конечно.

— Теперь Главный Тактический Офицер, Группа Пятой Армии, — кивнул Байота. — Рад вас снова видеть, полковник-комиссар.

— Я хотел быть одним из тех, кто встретит тебя, Брам, — сказал Вон Войтц, — лично, когда ты ступишь на твердую землю. Потому что мы команда.

— Команда.

— Штаб в суматохе, знаешь ли, — сказал Вон Войтц. — Какую ты создал шумиху. Но я настоял, что это должен быть я.

— Я не ожидал, что мой спуск на берег будет засвидетельствован Лордом генералом, — сказал Гаунт.

— Другом, Ибрам, — сказал Вон Войтц.

Гаунт замешкался.

— Если вы так говорите, сэр, — ответил он.

Вон Войтц мгновение изучал его. Дождь продолжал капать с его бороды. Он печально кивнул, как будто признавая право Гаунта на обиду.

— Да, в самом деле, — тихо сказал он. — Я так сказал. Этот разговор мы должны провести за парой стаканов амасека. Не здесь.

Он посмотрел вверх в дождь.

— Это не самое гостеприимное место. Я прошу прощения, что место твоего возвращения не более великолепная сцена.

— Что есть, то есть, — сказал Гаунт.

— Не только погода, Гаунт, — повернулся Вон Войтц и положил руку на плечо Гаунта, как будто собирался повести его во внутренние помещения под доком. — Урдеш, — сказал он. — Это кровавое месиво.

Гаунт слегка напрягся.

— Когда вы используете слова, как «месиво», Бартол, — сказал он, — это всегда преуменьшение. Эвфемизм. И я тотчас ожидаю, что за этим последует какое-то описание того, как Призраки смогут вытащить вас из этого ценой своих жизней.

Настала тишина, кроме стука дождя в доке и по навесам.

— Я заявляю, сэр, — сказал Казадер, — что человек не должен так говорить с Лордом генералом. Вы обязаны немедленно извиниться и...

Вон Войтц резко поднял руку.

— Спасибо вам, Полковник Казадер, — сказал он, — но мне не нужно, чтобы вы защищали мою честь. Полковник-комиссар Гаунт всегда говорит то, что у него на уме, и поэтому я ценю его, а, так же, именно поэтому он все еще полковник-комиссар. То, что он сказал, было правдой, подкрепленной горячим темпераментом, без сомнения, но, все-таки, правдой.

Он посмотрел на Гаунта.

— Урдешская Война будет закончена благодаря хорошей тактике и сильному командованию, Гаунт, — сказал он. — Она ничего не потребует от тебя или твоих людей. Реальное месиво – это крестовый поход. Образ действий изменился, Брам, и эти дни, вероятно, лучшее время для правды и откровенного разговора. Это такой момент, Брам, один из таких моментов, которые запоминает история.

— Мое отношение со временем и историей слегка исказились, сэр, — сказал Гаунт.

— Вы испытали провал во времени, так ведь? — спросил Байота.

— Авария при переходе из варпа, — сказал Гаунт.

— Ты пропустил время, — сказал Вон Войтц, — но это время теперь может быть твоим. Оно должно принадлежать влиятельному человеку.

— У меня есть влияние? — спросил Гаунт.

Вон Войтц тихо засмеялся.

— Больше, чем ты даже можешь представить, — ответил он, — и будет еще больше. Давай поговорим, где-нибудь подальше от этой омерзительной погоды.

XII.