Станислав Буркин - Волшебная мясорубка Страница 35

– Приветствуем тебя о, достопочтеннейший Змей, владыка космоса и всего, что в нем, владыка времени и всего, что в нем, владыка сердец и всего, что в них!

Вновь тишина. Юноша медленно выглянул из-за колонны. В стене, в стороне от делегации, громоздился готический камин, и в глубине его пасти переплетались и неестественно медленно скользили светлые языки пламени. Сбоку от делегации стояло огромное кресло – строгий темный трон. Из-за его спинки выглядывал лежащий на поручне белесый локоток. Казалось, он чуть-чуть светится изнутри каким-то неземным бледным светом. Но совсем не сильно, не отчетливо, можно было подумать, что это просто кажется.

– Ваше светлейшество, – дипломатичным, проникнутым уважением голосом заговорил делегат, – благословите коротко изложить вам суть вопросов, тревожащих нас настолько, что мы сочли их достойными вашего бесценнейшего внимания.

Вновь под сводами раскатился щелчок.

– Благодарение Великому дракону, – проникновенным шепотом сказала вся делегация, и каджи бесшумно, как по команде, повернулись к дракону лицом. До этого колонна стояла боком, а теперь превратилась в два обращенных к дракону ряда.

– Нас беспокоит все тот же вопрос о применении врагом новейших разработок в области наступательных технологий. По данным наших разведслужб вражеская индустрия ускоренными темпами осваивает массовое производство ударных машин для агрессивного типа ведения войны на труднодоступных для техники участках фронта. До сих пор нашим стратегам и инженерам не удалось выработать эффективного средства борьбы с новейшей разработкой противника. Мы пришли испросить вашего мудрого и единственно верного совета по разрешению сложившейся для нас весьма затруднительной ситуации.

В ответ на это обращение из кресла выпал и повис перламутровый кончик хвоста. Увесистая гибкая конечность болталась, как маятник, размахи медленно сокращались, пока хвост не стал почти недвижимым. Послышался стрекочущее шипенье и чей-то протяжный вздох.

– Уйдите на развалинах в глухую оборону, – полился интимный, гортанно-дрожащий голос, голос неестественной красоты, гораздо более могущественный, чем человеческий, – подождите, пока они вложат огромные средства и начните наступать на открытой местности вне завалов. Это сделает их ухищрения напрасными, а применение дорогостоящей техники – нерентабельным. Вы должны навязать противнику свои условия боя и перехватить инициативу на более выгодном для вас участке.

– Благодарение Великому дракону, – также негромко ответили каджи, и воцарилось длительное молчание.

– Ваше мудрейшество, – обратился к дракону делегат. – С учетом вашего мудрого совета выждать в глухой обороне в то время, как противник будет бессмысленно растрачивать военный бюджет, можно было бы предположить, что объявление короткого перемирия позволит избежать излишних потерь во время оборонительной фазы.

– Ваше предложение понятно, – вежливо ответил дракон. – Но есть одно обстоятельство. Едва ли противник пойдет на такое соглашение в момент технологического преимущества. Объявить сейчас перемирие для противника равнозначно добровольной передаче стратегической инициативы. В его интересах – ускоренными темпами, без заминок развивать свой успех. Так что ваше предложение не имеет под собой рациональной тактической основы.

– Благодарение Великому дракону!

– Ваше мудрейшество, – вновь заговорил делегат, – могли бы мы просить вас о посредничестве в этом дип… – он осекся.

– Вы правы, – сказал дракон. – Это было бы нарушением моего принципа невмешательства. Вы знаете, как далеко я захожу в своей симпатии к вам, так что уже слышится ропот враждующего с вами стана. Я делаю это только потому, что ваш моральный дух и уважение к моему слову более глубоки, чем у ваших противников.

– Благодарение Великому дракону!

– В таком случае разрешите предложить… – начал, было делегат, как вдруг из-за кресла появилась когтистая лапа и щелкнула пальцами. Делегат осекся и замолчал.

– Благодарение Великому дракону! – прощаясь, сказали делегаты и разом повернулись на выход.

Мягко ступая, они вновь завели древний гимн.

Когда делегация исчезла во мраке и песнь затихла, юноша вышел и нерешительно сделал шаг к огромному креслу перед камином. Кресло отбрасывало длинную подрагивающую тень. Висящий хвост дернулся и вновь, покачавшись, успокоился.

«Я, наверное, действительно сумасшедший», – дрожа от страха, подумал Тариэл.

Он уже толком и не помнил, для чего пришел. Перед ним, спрятанный за спинкой кресла, сидел тот, о ком ему талдычили с детства как о величайшем сокровище его нации и всего человечества. Но Тариэл был смелым и решительным юношей, и если бы через мгновение ему надлежало встретить смерть, то он сделал бы это с боевым девизом в сердце: «Лучше славная кончина, чем позорное житье!»

Юноша вышел на место, где стояли делегаты и замер в нерешительности. Наспех привел себя в порядок, пригладил челку и обтер лицо ладонью. Правда, только больше испачкался от этого, так как, ползая под танками, замарал руки в мазуте. Наконец Тариэл решил, что правильнее всего будет подражать делегатам. По его лбу покатились капельки пота. Он вдохнул полной грудью…

– Приветствую тебя о, достопад… э… па-адченнейший Змей, – он замер, вылупив глаза на сидящего в кресле.

Дракон повернул к нему свою самую что ни на есть драконью морду и вытянулся из кресла к юноше на добрые пять метров. Узкие щелки его зрачков на ярком ребристом фоне расширились, стали круглыми и огромными. Оба, и юноша, и дракон, застыли в изумленном молчании.

«Кажется, меня сейчас спалят огнем», – мелькнуло в голове у Тариэла, и ноги его стали подкашиваться под натиском змеиного взгляда.

– Что за видение? Неужто брежу я? – артистично, приятным голосом заговорил дракон, улыбнулся и помотал головой.

Тариэл, что называется, язык проглотил.

– Какой милый, – сказал, как бы про себя, дракон и спустился с кресла.

На каменном полу он оказался не так уж высок, скорее, продолговат. Вид, в сочетании со сладкими речами, не внушал великого опасенья.

Змей присел рядом с Тариэлом и, мило улыбаясь, сказал:

– Ах, если б ты только знал, храбрый воин, как давно я был лишен общения с человеком, – он сложил пальцы на груди и запрокинул глаза к своду. – Нет, конечно, приходят ко мне каджи, но сии жалкие подхалимы не доставляют старику ни малейшего утешения. Ах, если б ты только знал, как скучает старый князь по самому настоящему гостю.

«Так мне Дэв и сказал», – проговорил про себя Тариэл, на мгновение представив, как он будет рассказывать об этой встрече. А сам только стоял как вкопанный с открытым ртом.

– Ну, чего же ты молчишь, мой милый гость? – печально мотая головой, говорил дракон. – Скажи же мне хотя бы свое имя.

– Та… – запнулся юноша, – Тариэл.

– Ну, что ж, будем друзьями, – протянул лапу дракон. – Я Дэв.

И они обменялись рукопожатиями.

«Я стал великим», – сухо констатировал Тариэл.

– Ну, ты расслабься дружище, чего встал как вкопанный, – пригласил дракон и вместе с юношей пошел к креслу. – Говори, зачем пожаловал. Хотя нет, погоди о делах, сначала, позволь, я окажу тебе гостеприимство. Тариэл, значит, говоришь… Ну что ж, хорошо, Тариэл, – озадаченно сказал дракон. – Чем бы мне тебя развлечь?

Дракон аккуратно поднял Тариэла лапами и посадил верхом на поручень своего кресла, потом устроился в кресле сам, свернувшись клубочком.

– Может, кинофильмы посмотрим? – предложил гостеприимный хозяин. – М-да, – убедительно протянул змей, – у меня есть отличное кино.

Он вытащил откуда-то пульт, щелкнул по кнопке, и огонь в камине перед ним замер. Внутри камина, оказавшегося экраном объемного изображения, пошли помехи. Огненная заставка, превратилась в рябь и исчезла. Дракон что-то прикинул и сообщнически прошептал:

– У меня есть записи с пытками. А?

Тариэл неопределенным жестом согласился с волей великого. Дракон улыбнулся и начал щелкать по кнопке. На сменяющих друг друга картинках то и дело появлялись садистские сцены.

– Ой, вот она! – перескочил он и вернулся. – Смотри. Это вчерашняя запись.

В камине появилось четкое стереоизображение, ничем не отличающееся от реальности. В кадре было кресло наподобие зубоврачебного. В нем сидел связанный ремнями человек, вокруг которого суетились два каджа в медицинских халатах. Они шумно перебирали стальные орудия в эмалированных ванночках, гулко пощелкивали щипчиками и деловито поглядывали друг на друга. Человек в кресле, выпучив глаза, с ужасом наблюдал за их приготовлениями.

– Не надо, – тихо и безнадежно сказал он.

На его слова не обратили внимания и включили над несчастным яркий осветительный прибор.

Тариэл покосился на дракона. Тот лежал, положив подбородок на хвост, и сладко улыбался.