Василий Головачев - Возвращение «Стопкрима» Страница 35

В ходе исследований специалисты убедились, что «тройные» семьи начали создаваться ещё пять лет назад, но только сейчас обрели массовый характер, и к настоящему моменту в Хабаровском крае, Владивостоке и Еврейской автономии насчитывалось более десяти тысяч семей, начинающих определять социальный феномен Восточной России. Второй муж, естественно, в таких семьях был неофициальным и подключался для обеспечения семьи, в то время как первый, «главный», зачастую освобождался от труда «для обеспечения рождаемости» и участвовал лишь в воспитании детей, да и то далеко не всегда.

Самое загадочное во всём этом было поведение женщин: их действительно всё устраивало, о любви речь вообще не шла, и эта ситуация, по мнению участника беседы по имени Саша, угрожала стране, так как в головы детей вкладывалось странное, противоестественное, если не чудовищное отношение к жизни как к борделю.

Саша иронизировал, осуждая феномен, оппонентки его поддразнивали, но, судя по всему, не возражали испытать на себе «тройную любовь».

В компании справа, которую поддерживала и Дива, заговорили о депутатах Госдумы, о людях власти, определяющих внутреннюю политику России и принимающих зачастую абсолютно дурацкие законы. Можно было бы посмеяться над этими решениями, если бы они не отражались потом на судьбах миллионов людей.

Вспомнили всё: и решение «киндерсюрпризпрезидента» сдвинуть на два часа календарное время, чтобы коровы давали больше молока, и инициативу одного из безмозглых депутатов Думы обложить налогом всех молодых людей, не служивших в армии, и решение правительства штрафовать за массовое одновременное пребывание граждан в общественных местах, и идею чиновников от культуры признать опасными советские мультфильмы наподобие «Ну, погоди!», и мудрое решение чиновников ввести план на рождаемость в стране, и многое другое.

Матвей мог бы кое-что добавить к теме, но только слушал и кивком благодарил Диву, наполнявшую его тарелку разными вкусностями.

От вина он отказался, указав на мотоцикл, и Дива поняла, больше не предлагала, потягивая шампанское «Южный берег» крымского производства.

Полчаса пролетели в атмосфере дружеской пикировки. Смеялись часто, однако никто не пытался завладеть общим вниманием, никто не вёл себя вызывающе, а главное – никто не ругался и не вставлял в речь модные нынче «ашипки» или матерные словечки.

– Вы хотели со мной поговорить, – напомнила Дива, заметив, что гость насытился.

– Да, конечно, – с готовностью откликнулся Матвей, отодвигая стакан с клюквенным морсом.

– Пройдёмте в беседку. – Она встала с бокалом шампанского в руке и по керамическим плиткам направилась к деревянной беседке в глубине леса, увитой плющом.

Матвей хотел извиниться перед остальными, но никто на него не смотрел, всё было в порядке вещей, и, отказавшись от намерения, догнал девушку, снова мгновение полюбовавшись её фигурой.

Сели напротив друг друга на деревянные скамеечки.

– Слушаю внимательно. – Дива сделала глоточек с такой непринуждённостью, что Матвей вдруг почувствовал себя как дома и расслабился.

– Понимаете…

В кармашке куртки пиликнул мобильный.

– Извините. – Матвей достал айком, глянул на окошечко, в котором высветились слова «абонент неизвестен». – Слушаю.

– Матвей, ты мне срочно нужен, – влился в уход голос брата. – Сколько тебе понадобится времени, чтобы доехать до базы?

– Я занят, – сухо ответил капитан.

– Бросай все дела и рви когти сюда! Это важно.

– Позвоню через час.

– Никаких через час…

– Прошу прощения, у меня выходной.

Матвей выключил телефон, сунул в карман.

– Кто звонил? – поинтересовалась девушка.

– Стас.

– Котов?

– Всегда звонит в неподходящее время.

– Вы его хорошо знаете?

– Плохо, знакомы всего две недели… хотя он мой брат.

– Брат?

– Сводный, отец много лет назад взял его в семью, воспитывал как родного сына. Потом Стас отделился и… в общем, я встретил его в тот день, когда мы…

– Приехали к нам на Театральную и закрыли притон по изготовлению спайсов.

Матвей кивнул в некотором смущении.

– Я там вас первый раз и увидел.

– И со Стасом там же пересеклись? Он что же, контролировал притон?

– Нет, это случилось в другой раз, хотя он оказался именно в той квартире. Я понял так, что хозяева квартиры, мадам Христенко и её сожитель полковник Мигайлов, его приятели.

– Забавно.

– Что?

– Что вы встретились там, где не должны были. Хочу вас предупредить: за Стасом ходит дурная слава решальщика, будьте с ним поосторожнее, не верьте каждому слову.

– Он ничего плохого не предлагал, – пробормотал Матвей. – А вы откуда его знаете? Встречались?

– Он правая рука Меринова, приходится встречаться.

– Стас говорил, что вы претендуете стать его заместителем.

– Всё-то он знает, – сморщилась Дива. – Я с ним встречалась дважды. – По лицу собеседника она поняла, о чём он подумал, понимающе улыбнулась. – По делу, и выслушала много комплиментов, в том числе, – она снова улыбнулась, – не деловых. Хотя больше всего он интересовался, не замужем ли я.

– Вы ему ответили? – непринуждённо спросил Матвей, позволив себе тонюсенький намёк.

Но Дива уловила этот намёк.

– Ответила – не замужем. Его это почему-то не обрадовало. Я его спросила в ответ: а вы женаты? Отшутился: мол, женятся глупые, а умные выходят замуж. Расписал мне достоинства Леонарда Маратовича, будто сватал.

– Так это правда, что вы скоро станете замом генерального?

– Я уже зам, со вчерашнего дня, переехала в новый кабинет, на втором этаже, с лестницы направо.

– Поздравляю. – Матвей бросил взгляд на компанию. – Ваши друзья – тоже юристы?

– Совсем нет, врачи, журналисты, Вадик – инженер, Володя – химик, одна я связалась с юридическими закорючками, не зная, с чем придётся столкнуться. Но как говорят: в семье не без урода?

Матвей улыбнулся.

– Всем бы такими уродами быть. Значит, вы собрались не для того, чтобы обмыть повышение.

– Нет, конечно, это далеко не повод. Костю видите? – Дива оглянулась. – Рыжий такой, губастый, он археолог и едет в Адыгею дольмены изучать.

– Здорово, я ни разу не был в Адыгее.

– Я была всего один раз, впечатления самые позитивные. Воздух чист, как родниковая вода, пить можно, пахнет горными травами и холодной водой, тишина, каньоны, скалы, пустынные альпийские луга – красота, одним словом!

Матвей засмеялся.

– Вы случайно не рекламный агент адыгейского турагентства? У меня слюнки потекли. Чем ещё привлекательна Адыгея?

– Да всем. Там огромное количество достопримечательностей и есть где остановиться: власти настроили много турбаз, мини-отелей и кемпингов. Меня пригласили на рафтинг, я согласилась и не пожалела, хотя трасса была высшей категории.

Матвей с уважением качнул головой. Речь шла о сплаве по горным рекам на плотах.

– Вы специально готовились?

– В принципе, я не новичок, с детства ходила на байдарках по Селигеру с родственниками. Конечно, сплав по реке Белой по сравнению с походами по Селигеру или по речке Пре – что прыжки с парашютом и без, но я справилась.

– Здорово!

– В Адыгее вообще приятно отдыхать, там нет никаких промышленных предприятий, а пейзажи – загляденье! Чего стоит Лагонаки или гора Фишт. А Большой ледник? Да что говорить, съездите – увидите всё своими глазами.

– С вами – готов хоть на край света, – пошутил Матвей, хотя вовсе не кривил душой. – Возьмёте с собой, если отправитесь туда?

Дива задумчиво оглядела его лицо, губы её дрогнули, но в улыбку не сложились, хотя в глазах запрыгали весёлые чёртики.

– Если только на следующий год. Правда, меня зовут на Чукотку, в край вечной мерзлоты, я там не была, но ещё не определилась.

– Возьмите с собой. – Он подумал и добавил: – В тягость не буду, люблю экстремальные виды спорта, с парашютом прыгал, в молодости на мотоциклах гонял.

Дива покосилась на стоянку авто.

– Гонки – это хорошо. У вас хороший байк.

– Спортивная «Бимота», – проговорил он небрежно, зная, что его мотоцикл выделяется среди других. – Подарок отца. Скорость до трёхсот двадцати, до сотки стартует за две и две десятых секунды. Но я занимался ещё и парапланеризмом, и скалолазанием, и верховой ездой.

– Я поняла, вы любитель острых ощущений.

Матвей почувствовал в словах собеседницы лёгкое осуждение, попытался оправдаться:

– Не то чтобы любитель, но без драйва жить скучно. Недаром кто-то сказал, что движение – это жизнь. Вот я и следую этой заповеди.

– Похвально, многие из парней вашего возраста не следуют этой заповеди, предпочитая торчать у компьютера. Вы не торчите?

– Нет, – сказал он, размышляя над словами девушки: «парней вашего возраста»; это можно было понимать как оценку деятельности молодёжи умудрённой жизненным опытом женщины, а можно – как завуалированную шутку. – Только на работе.