Иар Эльтеррус - Иная терра Страница 37

Да, кстати, о работе. Я понимаю, что непоследователен, но раз уж упомянул — следует уточнить, а то потом забуду, и это будет неправильно. Еще более непоследовательно. Так вот, с работы за время моей болезни меня уволили — что, в общем-то, предсказуемо. Но не могу сказать, что я сильно расстроен. Работал я все равно неофициально, следовательно, на моем личном деле это никак не отразится. А деньги… Стипендия у меня пока что очень маленькая, всего двести евро в месяц. Но начиная со второго семестра я буду получать золотую стипендию, как круглый отличник и претендент на чистый диплом. А золотая стипендия вкупе со всем прочим, причитающимся мне — это пятьсот пятьдесят евро. Жить буду в общежитии, питаться два раза в день в столовой — и то, и другое бесплатно. Следовательно, тратить драгоценное время на зарабатывание копеек на заправке мне не нужно. Правда, для проекта понадобится немало средств… ну да это вопрос не ближайшего времени. И в любом случае, никакой моей зарплаты не хватило бы на нужды проекта. В общем, надо включить в список кандидатов пару-тройку человек с состоятельными родителями — они и будут спонсировать организацию.

Но сперва надо сколотить самый костяк этой организации. Я наметил несколько человек, и завтра закину одному из них пробную наживку.

Психология — великая вещь. Психологов никто не воспринимает всерьез, многие и вовсе считают их чем-то вроде шарлатанов-экстрасенсов. Раньше я не понимал, почему. Теперь знаю — грамотные психологи, понимающие, какой силой они обладают, стараются поддерживать в массах подобный имидж, это играет им — нам — на руку. Знание общих черт психики человека дает великую власть над этим человеком. Я влюблю в себя всех, кто будет мне нужен. Они пойдут за мной.

Мир, я ненавижу тебя. И берегись — я начинаю свой путь!».

III. V

Я сгорю в огне,

Сгорю в тебе — пускай!

Я могу стать пеплом, но…

Скорость, с которой по экрану метались строчки донесений, была слишком высока для восприятия человеческого мозга, но Коста человеком не был очень давно. Неподвижно замерев перед голоэкраном, он впитывал информацию, отбрасывая лишнее и оставляя только то, что и в самом деле заслуживало внимания.

И кое-что из заслуживающего внимания ему не нравилось. Причем не нравилось, прежде всего, потому, что заметить подобное он должен был значительно раньше.

Значит, Повелители решили сменить тактику. Действия шестерых членов Братства неявно, но указывали на это. Братья собирались оставлять то, чего добились за последнее время, и начинать действовать заново. Все эти изменения в поведении произошли после петербуржского совета и, в отличие от остальных, Дориан, принимавший у себя Совет, никаких подобных действий не проявил. Что это может значить и может ли это быть связано? Не просто может быть, а так и есть. Но что они задумали? Так… рабочие каналы Дориана в большинстве своем особо практиком не активировались, только некоторые. А если отследить связи?

«Интересные знакомства у студента-медика, — подумал Коста. — На короткой ноге с питерским членом Братства Повелителей, негласно вхож ко многим влиятельным людям Петербурга… которые, в свою очередь, так или иначе завязаны на Дориана! Не хватает информации. Согласно наблюдениям, создал в своем институте довольно обширную тайную организацию, о которой мало чего известно. Все члены этой организации очень хорошо учатся, никто не замечен в противозаконных действиях, никто не принимает наркотиков и не злоупотребляет алкоголем… ангелочки какие-то. Как это относится к Дориану, вернее, как — понятно, вся эта компания — его рук дело. Но зачем ему это? Братство решило пересмотреть методы воздействия или даже цели? Было бы неплохо. Но в любом случае, нужно больше информации».

Для начала Коста отправил письма своим двум осведомителям в институт, где зародилась и существовала странная организация, с приказом каким-либо образом выяснить цели ее существования. Ответ пришел на следующий день:

«Уважаемый господин Nameless, я приложил все усилия для выполнения Вашего поручения, но вынужден сообщить о провале. Больше того, я боюсь, что недооценил тех, о ком Вы поручили мне собрать информацию, и теперь их руководство наверняка в курсе моего интереса. Я говорил с тремя студентами. Сперва предлагал помощь в учебе, лучшие оценки и тому подобное, что декан факультета может предложить «в благодарность» своим студентам, но мое предложение не было принято. Тогда я посулил денежное вознаграждение, но даже студентка третьего курса Меркелова Т. Г., чье финансовое положение колеблется в шаге от отметки «нищета», мне отказала, после чего я перешел к угрозам. Я не сторонник физического насилия, но в моей власти исключить студента. Ни один из троих не поддался, даже вышеупомянутая Меркелова, для которой отчисление смерти подобно. «Делайте что угодно, хоть пытайте меня, я все равно вам ничего не скажу!» — вот дословный ответ студента пятого курса Кельновича А. Р. Также меня поставили в известность, что глава Организации будет обязательно оповещен о проявленном интересе. Однако я смею надеяться, что мне удалось замаскировать свой интерес под простое любопытство, тем более, что на факультете я слыву человеком дотошным, въедливым и со всех сторон неприятным. С уважением, Ваш Покорный слуга».

— А ведь это секта, — задумчиво проговорил Коста, дочитав доклад «покорного слуги». — Вопрос только, кому они молятся и с какой целью вообще существуют. Впрочем, для начала следовало бы получить максимально точный список членов этой секты.

Это задание оказалось проще, и уже следующим вечером «покорный слуга» прислал небольшое досье на сто двадцать пять человек. Среди них оказался тот самый, что был нужен крылатому.

Однажды случайный свидетель акта воздаяния, проводимого Костой, в ужасе назвал его «Ангелом Возмездия». Случайный свидетель, при ближайшем рассмотрении, тоже подошел под критерии крылатого и простился с головой, но его слова врезались в память, и частенько всплывали — порой в самый неподходящий момент.

Например, сейчас.

Уютный зал небольшого ресторана был погружен в интимный полумрак, создающий атмосферу таинственности, которую прекрасно поддерживала льющаяся словно из ниоткуда тихая музыка. Умопомрачительно красивая шатенка, откинувшаяся на мягкую спинку дивана, и внимательно изучающая черты своего неожиданного собеседника, мучительно напоминала Косте о кошмаре, сотворенном им в прошлом.

Технически все было просто до тошноты. Катенька Годзальская, милая и добрая девочка, дочка богатых родителей, не интересующихся ребенком, но при том не ограничивающих чадо в деньгах. Является членом тайной студенческой организации. Имеет привычку в четверг или пятницу, в зависимости от расписания в институте, ужинать в одиночестве в этом самом ресторане. Правда, одна она обычно только приходила в ресторан, а покидала его уже с кавалером. Все это Коста узнал от «покорного слуги».

Дальнейшее было делом техники и некоторого энергетического истощения в качестве платы. Крылья, переведенные в полностью невидимое и неосязаемое состояние. Дорогой костюм, обаятельная улыбка, заранее припасенный букет орхидей — предпочтения нашлись в том же досье. Отправленная к столу прекрасной незнакомки бутылка испанского вина ее любимой марки, к подарку приложен букет. Спустя десять минут Коста уже разливает подаренное вино по бокалам, Катенька смеется вежливой и совсем чуть-чуть нескромной шутке, на мужчину смотрит с живым интересом. Несколько капель наркотического препарата в ее бокал — она не замечает, увлеченная рассказом собеседника.

— Мадемуазель позволит проводить ее до дома? — некоторая нарочитая старомодность прибавляет шарма и галантному кавалеру, и всей ситуации.

— Только если джентльмен обещает не вести себя, как джентльмен, — она смеется, она уже пьяна и развратна чуть сильнее, чем обычно.

Коста мысленно обзывает себя идиотом — не предусмотрел возбуждающий эффект наркотика. Но отступать глупо, да и в конце концов, не станет же она его насиловать. В крайнем случае, отнести ее в спальню, уложить на постель и осторожно нажать на несколько точек — и спокойный сон на ближайшие шесть часов гарантирован.

Серебристый двухместный флаер с черной аэрографией, взятый в прокат, гостеприимно дожидается за дверью ресторана. Мягкие сиденья, обтянутые безумно дорогой натуральной кожей принимают в свои объятия. Ей, опоенной и одурманенной, не терпится получить желаемое, но кавалер предлагает сперва выпить еще, и она соглашается — боится протрезветь, боится, что это волшебное состояние исчезнет. Вино, предусмотрительно спрятанное в бардачке, плещется в прихваченные из ресторана бокалы. Катеньке кажется, что ее прекрасный спутник мальчишески пошутил, элегантно украв бокалы под полой пиджака — на самом деле Коста вложил в счет дополнительную купюру, которой бы хватило и на дюжину таких бокалов.