Мэтью Стовер - Эпизод III: Месть ситхов Страница 37

— Какую ситуацию?

Оби-Ван медлил. Анакин подтолкнул его: — Послушайте, что бы это ни было, оно не становится лучше от того, что вы стоите тут, набираясь храбрости сказать мне. Оби-Ван, скажите же мне.

Мастер-джедай оглядел пустой коридор, как будто хотел убедиться, что они все еще одни. У Анакина появилось чувство, что это был, скорее, повод не смотреть на него.

— Совет, — медленно сказал Оби-Ван, — одобрил твое назначение, потому что Палпатин тебе доверяет. Они хотят, чтобы ты докладывал обо всех его делах. Им нужно знать, что он замышляет.

— Они хотят, чтобы я шпионил за Верховным канцлером Республики? — Анакин мог только моргать в остолбенении. Неудивительно, что Оби-Ван не может смотреть ему в глаза. — Оби-Ван, это же государственная измена!

— Идет война, Анакин, — у Кеноби был несчастный вид. — Совет дал клятву соблюдать принципы Республики любыми необходимыми способами. Мы должны. Особенно когда самым большим врагом этих принципов, похоже, является сам канцлер!

Глаза Анакина сузились, взгляд похолодел.

— Почему Совет не дал мне это задание, пока шло собрание?

— Потому что это не для записи, Анакин. Ты должен суметь понять, почему.

— Что я понимаю, — мрачно сказал Анакин, — так это то, что вы пытаетесь повернуть меня против Палпатина. Вы пытаетесь заставить меня держать что-то в секрете от него — вы хотите заставить меня лгать ему. Так вот в чем действительно дело.

— Это не так, — настойчиво возразил Оби-Ван. Он казался уязвленным.Нужно знать, с кем он ведет дела и кто ведет дела с ним.

— Он не плохой человек, Оби-Ван, — он великий человек, который обеими руками удержит Республику от развала…

— Оставшись в должности на долгие годы после того, как его срок истек. Присвоив себе полномочия диктатора…

— Сенат потребовал, чтобы он остался! Они заставили его принять эти полномочия…

— Не будь наивным. Сенат настолько запуган, что даст ему что угодно!

— Тогда это их вина, а не его! У них должна быть твердость, чтобы не сгибаться перед ним.

— Это мы и просим сделать тебя, Анакин.

У Анакина не было ответа. Молчание встало между ними, как каменная плита. Он потряс головой и посмотрел на механическую руку, сжатую в кулак. Наконец, он сказал:

— Он мой друг, Оби-Ван.

— Да, — мягко, грустно сказал Кеноби. — Я знаю.

— Если бы он попросил меня шпионить за вами, вы думаете, я стал бы?

Теперь была очередь Оби-Вана замолчать.

— Вы знаете, что он был добр ко мне, — голос Анакина звучал глухо. — Вы знаете, что он присматривал за мной, заботился, делал все, чтобы помочь мне. Он для меня как семья.

— Джедаи — твоя семья…

— Нет, — Анакин набросился на своего бывшего учителя. — Нет, джедаи — ваша семья. У вас другой и не было. А я не такой — у меня была мама, которая любила меня…

И есть жена, которая любит меня, подумал он. А еще скоро будет ребенок, который будет любить меня.

— Вы помните мою маму? Помните, что с ней случилось?..

…потому что вы не позволили мне поехать и спасти ее, мысленно закончил он. То же самое случится с Падме. И с нашим ребенком.

Зверь внутри него холодно нашептывал: все умирают, Анакин Скайуокер. Даже звезды сгорают.

— Анакин, конечно же, я помню. Ты знаешь, как мне жаль твою маму. Но послушай: мы не просим тебя идти против Палпатина. Мы просим лишь, чтобы ты… наблюдал за его действиями. Ты должен мне верить.

Оби-Ван шагнул ближе и положил руку Анакину на предплечье. С медленным, долгим вздохом, он, казалось, пришел к трудному решению.

— Сам Палпатин может быть в опасности, — сказал он. — Это может оказаться единственной возможностью для тебя помочь ему.

— О чем вы?

— Я не имею права говорить тебе об этом. Пожалуйста, не говори никому об этом разговоре. Никому, понимаешь?

— Я умею хранить тайны, — сказал Анакин.

— Хорошо, — Оби-Ван опять глубоко вздохнул. — Мастер Винду проследил за Дартом Сидиусом до здания Пятисотлетия Республики, прежде чем напал Гривус. Мы думаем, что повелитель ситхов — кто-то, принадлежащий к узкому кругу советников Палпатина. Вот за ним-то ты и должен шпионить, понимаешь?

Выдумка, созданная Советом, чтобы дать им возможность извести политических врагов.

— Если Палпатин подпал под влияние повелителя ситхов, — Кеноби говорил непривычно медленно, — он может быть в смертельной опасности. Помочь ему можно только, если найти и остановить Сидиуса. То, что мы просим от тебя, не измена, Анакин, а, может быть, единственный способ спасти Республику!

Если бы этот «Дарт Сидиус» вошел сейчас в эту дверь… Я попросил бы его сесть и спросил бы, обладает ли он возможностью прекратить эту войну.

— Получается, вы просите меня помочь Совету найти Дарта Сидиуса,медленно произнес Анакин.

— Да, — похоже, для Оби-Вана это было облегчением, громадным облегчением, как будто ужасная хроническая боль вдруг невероятным образом ушла. — Да, именно так.

В душе Анакин шепотом повторил, как эхо — нет, не эхо, чуть изменив конец: я попросил бы его сесть и спросил бы, обладает ли он возможностью…

…спасти Падме.

Штурмовой транспорт несся по небу над столицей.

Взгляд Оби-Вана был направлен мимо Йоды и Мейса Винду. Магистр наблюдал в иллюминатор, как в дальнем конце обширной посадочной платформы группа клонов загружала ударный крейсер.

— Вас не было там, — сказал он. — Вы не видели его лица. Думаю, мы сделали ужасающую вещь.

— Не всегда у нас есть правильный ответ, — ответил Винду. — Иногда правильного ответа просто нет.

— Как важна для тебя дружба с юным Анаки-ном, знаю я, — Йода тоже уставился на строгие углы ударного крейсера, загружаемого для полета на Кашиийк. Мастер стоял, опираясь на посох, будто не доверял силе своих ног.Позволить такой привязанности уйти из своей жизни джедай должен.

Другой человек — даже другой джедай — мог бы обидеться на такую отповедь, но Оби-Ван только лишь вздохнул.

— Полагаю… он все же Избранный. Если верить пророчеству, он рожден, чтобы принести баланс в Силу, но…

Он растерянно умолк, не в силах вспомнить, что хотел сказать. Перед глазами стояло лицо Анакина.

— Да. Всегда в движении будущее, — Йода поднял голову, и глаза сузились в задумчивости. — А пророчество, неправильно истолковано оно могло быть.

Мейс выглядел еще мрачнее, чем обычно.

— Со времени падения Дарта Бейна, более чем тысячу лет назад, жили сотни тысяч джедаев — сотни тысяч джедаев, добавлявших к свету каждым делом рук своих, каждым вздохом, каждым ударом сердца, принося справедливость, строя цивилизованное общество, распространяя мир, действуя исходя из бескорыстной любви ко всем живым существам. И за все эти тысячи лет одновременно было лишь двое ситхов. Только двое. Джедаи создают свет, но ситхи не создают тьму. Они лишь используют тьму, которая есть всегда. Жадность и зависть, агрессия и похоть и страх — все это естественно для разумных существ. Наследие джунглей. Наше наследие из тьмы веков.

— Простите, учитель Винду, но я не уверен, что понимаю, куда вы клоните. Вы говорите — пользуясь вашей метафорой, — что джедаи пролили слишком много света? Судя по всему, что я видел за последние несколько лет, Галактика совсем не залита светом.

— Я только говорю, что мы не знаем. Мы даже не понимаем, что значит: принесет равновесие в Великую силу. Мы не можем предсказать, во что это может вылиться.

— Сила, бесконечная тайна это, — тихо сказал Йода. — Чем больше узнаем мы, тем больше понимаем, как много не знаем мы.

— Вы тоже это чувствуете, — сказал Оби-Ван; слова причиняли боль. — Вы оба чувствуете, что мы повернули за какой-то незримый поворот.

— Перемены происходят в наше время. Кризис приближается.

— Да, — Мейс переплел пальцы и крепко сжал их. — Но мы как рудокопы без фонаря. Перестанем идти и никогда не дойдем до света.

— А что если света там нет вовсе? — спросил Оби-Ван. — Что если мы доберемся до конца этого туннеля и найдем лишь ночь?

— Верить должны мы. Верить в желание Великой силы. Альтернативы нет у нас.

Оби-Ван принял это, но каждый раз, когда он думал об Анакине, страх сковывал его сердце.

— Сегодня в Совете я должен был занять более жесткую позицию.

— Думаешь, Скайуокер не справится? — спросил Мейс Винду. — Я думал, у тебя больше уверенности в его способностях.

— Я со спокойным сердцем доверю ему свою жизнь, — ответил Оби-Ван. — В этом-то и кроется проблема.

Два других магистра в молчании смотрели на него, пока он пытался подобрать верные слова.

— Для Анакина нет ничего важнее дружбы. Он самый преданный человек, какого мне доводилось встречать, — преданный до безрассудства. Несмотря на все, что я пытался ему объяснить о жертвах, которые лежат в основе того, что значит быть джедаем, он… думаю, он никогда не поймет до конца.